Самое древнее зло III. Помощники бога

Эту тягу к струнам даже неправильно называть безумием. Это скорее невоздержанность, которая охватывает пьяниц или курильщиков ярба. Они понимают, как разрушительно на них действует их увлечение, но остановиться уже не могут.

В «Летописи Закрытых Семилуний» был такой афоризм от Скро Мантиса:

Рука, дотянувшаяся до струн, никогда не наполнится.

Имелось в виду, что чем больше струн охватывал маг, тем больше струн он хотел охватить.

Драген как-то сказал, почему обучение в Академии намеренно растягивалось до пяти-шести семилуний, при этом поднимая ученика не выше Второй, редко – до Третьей Отметки.

«Мы вас долго учим не для того, чтобы вытянуть побольше денег из ваших родителей, как считают некоторые. А для того, чтобы вы взрослели вместе с избранным вами набором струн. Нет ничего хуже молодого дурака или дуры, которые получают силу струн, но не подкрепляют их мудростью опыта. Тогда не вы несёте струны в мир, а они выносят вас из мира».

С Аделлой, Слюбором и Хадонком произошло именно это.

С помощью Самого Древнего Добра они достигли таких высот в магии, причём именно магии земных струн, до каких они никогда не добрались бы в Голдиваре. И сделали это быстро, ведь доброта переменчивого Первомага одаривала всех без разбора и без меры.

Аделла, Слюбор и Хадонк стали настолько сильными, что без труда смогли бы, как выразился Лимоныч, «натянуть глаза на жопу» и Драгену, и Нарре Скигу, и любому другому наставнику Академии.

5

Обратно мы бежали быстро и без остановок. Антон часто поглядывал на часы, сообщая:

– Быстрее, быстрее! Тридцать минут до закрытия щели… Двадцать восемь… Семь…

Лимонычу пришлось выбросить арбуз. Мне выбрасывать нечего – струнодзвонный стирометр поглотил вихрь, но бежать всё равно трудно.

Впереди показался тот холм, в подножии которого прорезана щель в Нижний Брянск. Ещё немного и мы спасены…

Пот лился по моему лицу так, будто врем наколдовал надо мной облачко дождя, которое следовало за мной по пятам.

Антон и Лимоныч тоже устали. Шумно выдыхая, они громыхали ядрами в магосборах. Ни мне, ни им уже не помогало зачарование одежды на выносливость, скорость и прыгучесть. Зачарованная одежда усиливала физические возможности тела, но она не могла усилить то, что уже исчерпано.

Я пожалела, что у нас не было ярба. Пусть эта трава вредна и вызывает привыкание и оглупление. Но после пары затяжек я бы и не заметила, как оказалась в Нижнем Брянске.

До щели оставалось каких-то пол флю, как возле неё что-то зашевелилось. Нам навстречу шёл большой человек в чёрной накидке с капюшоном. Порыв ветра дёрнул плащ, мелькнула ослепительно яркая красная подкладка.

– Это ещё, тлять, кто? – спросил Лимоныч, доставая пистолет.

– Святые камушки, – воскликнула я, остановившись. – Только не говори, что мы выбрались из ландшафтной ловушки ради того, чтобы попасть в твою иллюзию!

– М-м, это было бы странно, – ответил Слюбор Риммель. – Зачем мне нужно появляться перед вами в той иллюзии, которую я и наслал?

– Кто это? – спросил Антон.

– Слюбор Риммель. Один из моих бывших друзей, с которыми перешла в Брянск.

– Вас было четверо? – искренне удивился Антон.

– Ах, да, он заставил вас всех забыть о нём.

– Как это – забыть?

– Легко. Он же фулель. Вы с ним встречались и разговаривали. Причём много раз.

Антон и Лимоныч недоумённо переглянулись.

– Я ни хера тебя не помню, – сказал Лимоныч, погрозив Слюбору пистолетом.

– М-м, фулели могут не только заставить вас забыть, что было, но и вспомнить то, чего не было.

– Короче, фалафель, – Антон навёл на него автомат. – Что тебе надо?

– Для начала можете сказать «спасибо».

– А пулю в лоб не хочешь? – осведомился Лимоныч.

– Если бы хотел, она бы у меня была, не так ли? – спросил Слюбор.

– Так это был ты? – догадалась я. – Правда – ты?

– Я.

– Что «он»? – строго спросил Антон.

– Это он спас нас от смерти в ловушке.

3. Морок в пустой голове

1

Когда Корта-Ильда узнала, что я подвергалась фулельским пыточным иллюзиями, она научила меня одному способу борьбы с мороком.

«Но этот способ поможет только на ранней стадии попадания в иллюзию, – предупредила она. – В Академии тебя, небось, учили, что в грамотно построенной иллюзии ты никогда не догадаешься, что всё вокруг – это мираж?»

«Да».

«Так вот, это верно только для иллюзий до Четвёртой Отметки. Фулели Пятых Отметок, особенно достигшие предела личностной зрелости, способны создавать проекции, в которых жертва будет сколько угодно долго размышлять, что весь мир – это иллюзия, но это не поможет ей вырваться из неё».

«Как сбросить путы такой иллюзии?»

«Никак. Но можно доставить заморочившему тебя фулелю духовные неудобства. Тогда он сам вытолкнет тебя из плена обмана. Для этого тебе заранее необходимо выбрать одну единственную точку, один предмет и сделать его своим противоиллюзорным талисманом. Всякий раз, когда начнёшь подозревать, что ты в иллюзии, обращайся к этому предмету и погружайся в его созерцание. Тебе нужно полностью очистить свои мысли от волнений и переживаний. Перестань слышать, видеть и осязать. Научись оставаться наедине с талисманом. Это опустошит твой ум. Пустой ум жертвы – самое неприятное ощущение для фулеля».

Приблизившись к Слюбору, я села на траву и посмотрела на свою растопыренную ладонь. Предметом для очищения ума я выбрала татуировку на ладони, которая изображала жерло вулкана.

– Чего расселась-то? – спросил Лимоныч. – Бежим…

– Она проверяет, не находимся ли мы в магии этого фалафеля, – пояснил Антон. – Если он нас поймал, то нам некуда бежать. Всё вокруг будет сном или типа того.

– Чьим сном?