Простой-простой Дейтильвирк

– «Что-что»! Драка начнется, вот и что! Чтоб вы провалились со своей прозрачностью!

Дейтильвирк хотел спросить, чем плоха прозрачность, да не успел – и в самом деле драка началась. Художники, крича

и обзываясь, на кулаках спорили, чей труд похож, а чей – непохож. Впрочем, редкая ярмарка проходила без драки. Уж на то они Праввы и Леввы – непримиримые друг к другу.

Голова предусмотрительно удрал. Дейтильвирк заплутал в толпе, но благодаря своей невещественности, он даже синяка не получил. Суматоха росла; к толпе дерущихся подбегали местные жители и тоже начинали драться – для развлечения.

Дейтильвирк пошел по улице.

А навстречу ему бабка ковыляет:

– Мил дружек! Не поможешь кулек до дому донести? Щедро награжу тебя.

Куль у нее – размером с амбар.

Дейтильвирк добрый; да только он фантом– и не то что поднять мешок, даже прикоснуться к нему не может. Энергия его совсем дематериализовалась.

– Ладно, – сказала бабка (куль взлетел на нее сам) – справлюсь. А ты сказки сочинять горазд? Уж больно мне скучно… рассказал бы мне чего – награжу щедро.

Но как известно, Дейтильвирк не отличался ни памятью, ни фантазией.

– Ну ладно – так иди. А чего ж ты, мил дружек, залетел столь далеко? Или у тебя нужда какая?

Ну, Дейтильвирк и рассказал ей все – о горячем желании понять собственную природу.

– Мудрено природу постигнуть, – сказала бабка, дрожа (куль на ней перекатывался и взбрыкивал). – Природа, она тайны любит… Мудрено их разгадать. Да уж больно ты мне по нраву – простой такой и незатейливый. Ладно уж – научу.

Дейтильвирк пошел следом; да только не знал он, что это за бабка такая. А она была газень – любительница мрака, говоря попросту, ведьма. Она собирала все подряд – травы, камни, энергию всех сортов; все смешивала и варила из этого мощь – злую мощь. Бабка мечтала покорить весь мир, и даже больше; ее жадность распространялась и на другие миры.

Много она собрала мощи, но хотелось еще, еще, еще; она считала, что недостаточно богата. В одном куле, который не поднял Дейтильвирк, было добра на сто хлебных полей.

Однако, при своем богатстве жила бабка весьма глупо и скаредно: дом ее трухлявый вконец рассыпался, а тратить на починку деньги или колдовство ей было жаль. Мощь ей тоже хранить было не в чем – бабка таскала ее в себе, рискуя лопнуть; ведьминское туловище вечно дрожало, одежда рвалась и из-за этого ее постоянно принимали за нищую. Бабка милостыней не брезговала; мелочь и объедки она придирчиво считала и тоже обращала в мощь.

Было у бабки четверо скакунов – до того отощалые, что даже не поймешь, что за звери такие. Не то псы, не то кони. Бабка не холила скакунов и кормила их крайне редко – чтоб не тратиться. От этого скакуны ходили вечно злые.

Не успела бабка к дому подойти, а кони-псы уж набросились на Дейтильвирка и давай его рвать! Но он был фантом, и скакунам ничего не удалось поделать, даже откусить чуть-чуть они не сумели.

– Вижу, что неучен ты – сказал бабка с раздражением. –Совсем жить не умеешь. Кабы умел, тебя б сразу…

– Да – согласился Дейтильвирк, – жить у меня не получается. А что значит жить?

Ведьминская спина скрючилась – от презрения.

– Неук! Учись жить!

– А как надо учиться?

– Дурень! Как все учатся, так и ты учись. Выпало мне горе – дураково море! Сколько было бездарей… всех учи да вот ты еще выпал, пустота каленая.

Конечно, она и не собиралась никого учить. Бабка-газень задумала извести Дейтильвирка, а образующую его энергию взять себе. Но сперва она заставила его выполнять всякие работы – чтобы получить выгоду от чужого труда. Да только не вышло ничего – ведь Дейтильвирк не умел

толком овеществляться. У него все рассыпалось и проваливалось. Кроме того, он ничего не умел делать.

Видит бабка – нет от Дейтильвирка дополнительной пользы. Вот она и говорит:

– Пойди-ка ты на Зкопань-поле, послушай, что трава-Похорон скажет. Она точно знает, как надо жить.

Бабка воображала себя большим знатоком в области жизни; но в действительности, она точно знала лишь то, что любая жизнь заканчивается смертью. Бабка не верила в вечность, и поэтому свою смерть она старалась отогнать, а чужую смерть приблизить; она была убеждена, что существуют абсолютные концы.

Безмятежно Зкопань-поле; неподвижно стоит Похорон-трава, не двинется, не шелохнется, ни ветер, ни град ее не сомнут. Заколдована Похорон-трава, заключена в ней тайная сила, что любого живого повалит.

Пришел Дейтильвирк на поле, прислушивался-прислушивался… Ничего не говорит трава, молчит себе да молчит. Тогда он стал спрашивать:

– Простите… вы не знаете, как жить надо? Что для этого надо делать? А то я все пробую, пробую, да не выходит… Может, надо что-то сказать?

Дейтильвирк спрашивает. А трава молчит – не умеет же она говорить, это бабка-газень съязвила, насмехаясь над Дейтильвирком. Ей нужно было, что он рассыпался, как рассыпается все живое.

– Получу с его глупости энергию… и в кулечек сложу. А то ишь! Чего выдумал – учи его! Да такого весь свет не научит.

Ждет бабка, когда Дейтильвирк рассыпется, да только он не рассыпается. Нечему в нем рассыпаться: материи ни на грош, а на энергию сила Похорон-травы не действует. Бабка этого не знает. Она сидит и ждет. День ждет, два ждет. Месяц ждет. Дейтильвирк все ходит по Зкопань-полю и рассуждает:

– Эх, если б мне знать, отчего я Дейтильвирк! Может, я и не Дейтильвирк, а еще кто-нибудь?…

Разозлилась бабка – мощь в ней забулькала:

– Ах он сапог дырявый, ах он пень трухлявый, вошь в мешке, пузырь на горшке! Да чего ж он не сгинет! Нет – не оставлю этого! Есть не буду, спать не буду, черна мощь и хлам, никому не дам! Дождусь, когда он развалится.

Ждет глупая ведьма год, ждет два – Дейтильвирк не распадался. Так она прождала еще долго, скакунам есть не давала, и сама не ела, сытая внутренней мощью. А вот в скакунах такой мощи не было!

Выли скакуны, выли, выли их животы пустые – все без толку. Уйти от ведьмы они не могли, их удерживало колдовство. Они терпели, терпели, копили ярость; бабка не замечала, только изредка ругалась на них. Она воображала, что темные чары сильней всего на свете. И вот однажды ярость

пересилила колдовство: вышла бабка из дому, а кони-псы на нее и набросились. И порвали в клочья.

Дейтильвирк опять ничего не сделал!

Сгинула вредная газень, пропала, рассеялась навсегда; но накопленная ею мощь выплеснулась наружу и создала поток – могучий энергетический поток, уходящий в небеса.

Дейтильвирк как раз подходил к дому ведьмы, чтобы посоветоваться насчет травы. Но поток захватил его и понес сквозь Вселенную. Дейтильвирк нисколько не удивился: как всегда, он ничего не понял. Его вертело во все стороны и толкало вдаль.

(Если бы Дейтильвирк имел научные склонности, он бы заметил, что поток энергии имел четко заданное направление, уходящее в Заповедную часть космоса.)

Вереницы космических тел мелькают перед Дейтильвирком. Ему кажется, что они мчатся наперегонки и даже путаются друг с другом. Как писал Ведя Взмокин,

До чего же мысль моя легка,

Не сидится ей на свете этом –

Далеко умчусь за облака,