Александр Мальцев

«Что вам больше всего запомнилось в вашей спортивной жизни?» – спросили у Мальцева в одном из интервью 1984 года сразу после того, как он объявил о завершении хоккейной карьеры.

«Мне довелось сыграть на 13 чемпионатах мира. Девять раз становиться их победителем в составе советской сборной. Но на вопрос, какой из них для меня самый волнующий и любимый, всегда отвечаю – самый первый, в Швеции, в 1969 году. Наверное, это свойство памяти любого человека – сохранять все, связанное с началом пути. Мне действительно очень дорог мой первый чемпионат мира в 1969 году, – признавался Александр Мальцев. – До мельчайших деталей помню, как мы приехали в Швецию, как нас там встречали, как время проводили и даже о чем разговаривали. Тогда в составе сборной было сразу шесть новичков. Большой это был риск. Но благодаря нашей сплоченности и самоотдаче он оправдался».

Перед чемпионатом мира Тарасов и Чернышев действительно рисковали, обновляя непобедимый чемпионский состав сборной СССР почти на треть, словно ставя под сомнение знаменитую поговорку «коней на переправе не меняют». Но в те времена ветеранами в игровых видах спорта уже считались хоккеисты, чей возраст перевалил за тридцатилетнюю отметку. Можно вспомнить массу хоккеистов, которые закончили карьеру, едва им стукнуло за тридцать: те же Кузькин, Рагулин… А Альметов с его уникальным талантом и вовсе перестал играть в 27 лет, «продолжив карьеру» могильщиком на Ваганьковском кладбище. К тому же в спину лидерам сборной дышала целая россыпь талантливых хоккеистов, самыми яркими представителями которой были Харламов и Мальцев.

В 1969 году впервые на чемпионатах мира шесть команд играли в два круга. Сделано это было затем, чтобы хоть как-то обострить интригу, увеличив количество матчей с семи до десяти. В самом конце 1960-х годов не было у советской сборной соперника принципиальнее и мастеровитее, чем чехословацкая сборная.

Спор на льду между хоккеистами из двух социалистических государств обострился до предела после того, как в августе 1968 года советские танки вошли в Прагу, пытаясь силой оружия подавить ростки народного недовольства. Акция «старшего брата» по соцлагерю вызвала возмущение в этой восточноевропейской стране. Единственным «голосом Чехословакии», который можно было услышать за рубежом, были ее хоккеисты. «В 1969-м нам не требовались никакие призывы. Мы готовы были умереть на площадке, лишь бы не проиграть СССР, потому что знали: страна ждет эту победу как единственно возможную в то время сатисфакцию за вторжение. Это особый случай, исключение из правил», – вспоминал в одном из интервью легенда чехословацкого хоккея Иржи Холик.

Первый матч на этом чемпионате сборной СССР выпало сыграть с американцами, которые, как правило, отправляли на такие турниры студентов. Итог встречи стал рекордным не только для всего первенства, но и для выступлений сборной СССР на чемпионатах мира в целом.

Результат 17:2 обескуражил всех, включая самих советских хоккеистов. Мальцев в своем дебютном поединке отличился один раз. В советской сборной отшутились по поводу такого удивительного счета, и поначалу никто не придал этим семнадцати шайбам большого значения, думая, что они не сыграют какой-либо решающей роли в итоговом раскладе. Как оказалось, зря. Именно благодаря такому «заделу» у сборной СССР при равенстве очков с командами Чехии и Швеции оказалась наилучшая разница забитых и пропущенных шайб, которая и вывела советскую команду на итоговое первое место в чемпионате. У всех трех команд одинаковой была разница забитых и пропущенных шайб в играх друг с другом. Кстати, канадцы, по воспоминаниям ветеранов советского хоккея, привезли на этот чемпионат настолько средненькую команду, что отдельные игроки сборной Канады даже не могли достаточно хорошо ездить на коньках спиной вперед.

Кульминацией всего турнира стали две встречи сборных СССР и Чехословакии. Мотивация у чехов в матче с русскими была запредельной. Не удивительно, что чехословацкая сборная дважды нанесла поражение советской команде – 2:0 и 4:3. После этих побед на улицы Праги вышли толпы болельщиков. Они разгромили в самом центре столицы страны представительство «Аэрофлота».

В Швецию Александр Мальцев ехал всего лишь запасным игроком. Молодой динамовец не имел своей постоянной тройки и выходил на лед эпизодически, когда это требовалось команде. Кроме того, на этом чемпионате Мальцев выполнял обязанности центрфорварда, согласно тренерской установке, тащил большой объем черновой работы, «подчищая за партнерами». Тем не менее он исправно забивал. Отметился шайбой во второй игре турнира в поединке со шведами, огорчил по разу в двух играх вратаря финнов, наконец, забросил первую шайбу в заключительном матче с канадцами. Всего на турнире Мальцев забил пять шайб – вполне приличный показатель для новичка.

«Я наблюдаю за Сашей Мальцевым – самым юным в сборной, разговариваю с ним после игр. Он очень волнуется и играет намного ниже своих возможностей, – писал Борис Майоров в своей статье для журнала «Октябрь» в 1969 году. – Еще недавно мы вместе были в Канаде, и там Саша удивлял знатоков своей не по годам зрелой и вместе с тем непринужденной игрой, превосходным тактическим зрением и склонностью к импровизации. Здесь, в Стокгольме, все это задавлено огромным волнением. И, тем не менее, Мальцев – вполне на уровне. По результативности он входит в число лидеров. С его подач забито множество шайб. И уж, во всяком случае, игру он не портит. А это уже признак высокого класса. Хоккейные познания этого девятнадцатилетнего парня настолько значительны и прочны, что он умеет играть правильно как бы автоматически»[5 - Майоров Б. Я смотрю хоккей // Октябрь. 1969. № 10.].

В 19 лет Мальцев, вернувшийся домой с золотой медалью чемпиона мира, был удостоен высшего спортивного звания – заслуженного мастера спорта СССР.

Любопытно, что на чемпионате мира 1969 года один из самых авторитетных специалистов в хоккейном мире канадец Дэйв Бауэр, отдавая дань мастерству молодого форварда, заметил, что «19-летний Мальцев и его сверстники не продержатся в большом хоккее и до 25 лет». Дескать, не выдержат эти таланты запредельных для их возраста эмоциональных и физических нагрузок взрослого хоккея. В одной из следующих глав мы увидим, как Бауэр возьмет свои слова обратно и восхитится талантом уже зрелого Александра Мальцева.

Глава шестая

ПРИШЕЛ, УВИДЕЛ, ПОКОРИЛ. МАЛЬЦЕВ ВХОДИТ В ЭЛИТУ ЛУЧШИХ

Чемпионат мира 1970 года планировалось провести на родине хоккея – в Канаде. «Сейчас или никогда!» – писали канадские газеты, прямо призывая своих хоккеистов не осрамиться на родном льду. Ни один чемпионат мира до этого не сопровождался такой пропагандистской шумихой. На карту канадцами было поставлено все.

На летнем конгрессе Международной лиги хоккея на льду в 1968 году было принято несколько важных решений, в частности разрешить принимать участие в чемпионатах мира шести профессионалам. Однако в январе 1970 года конгресс пересмотрел свои итоговые документы, не утвердив данное правило, и канадцы в знак протеста громко хлопнули дверью.

Дошло до того, что хозяева чемпионата предъявили ультиматум Международной лиге хоккея на льду: или она снимает запрет на участие в первенстве мира для профи, или Канада отказывается принять у себя предстоящий чемпионат. К чести тогдашнего главы ЛИШФ британца Джона Ахерна, одного из лучших руководителей в истории мирового хоккея, лига не пошла на уступки канадцам и проявила бескомпромиссность. Чемпионат мира 1970 года был перенесен в столицу Швеции – Стокгольм, туда, где он проводился всего год назад. Заметим, что бойкот канадцами первенств планеты продолжался до 1977 года.

Несмотря на то, что соревнования впервые проводились без бойкотировавших их канадцев, советские тренеры с грустью отмечали факт отсутствия родоначальников хоккея на шведском льду. «Темпераментные, бесстрашные канадцы в силах обыграть любого из наших основных соперников, своей лихостью и страстью могли привнести в чемпионат элемент неожиданности, обострить борьбу за медали», – говорил в своем выступлении в советском посольстве 12 марта 1970 года старший тренер сборной СССР Аркадий Иванович Чернышев.

В первой игре мирового чемпионата советская сборная встретила серьезное сопротивление со стороны финнов, но благодаря шайбам Мальцева и Петрова все-таки сумела победить со счетом 2:1. В следующем поединке после соответствующей накачки со стороны Чернышева и Тарасова советские хоккеисты «катком» прошлись по сборной Западной Германии. Оформив покер (четыре шайбы), 20-летний Александр Мальцев резко оторвался от конкурентов в споре за титул лучшего бомбардира. А уже в следующей игре с поляками, выигранной со счетом 7:0, он, оформив дубль, и вовсе достиг выдающегося показателя: семь шайб в трех играх, в среднем больше двух за игру.

Гораздо более трудной была четвертая игра сборной СССР на этом шведском первенстве. Со счетом 3:1 в упорной борьбе была повержена команда ЧССР, причем Мальцев забросил первую шайбу. Теперь решающей игрой для советской сборной на первом этапе чемпионата мира 1970 года становилась пятая игра, которую хоккеисты проводили с командой Швеции.

После ухода из хоккея легендарного Свена «Тумбы» Юханссона самым популярным человеком не только в хоккее, но и во всем спортивном мире Швеции был вратарь национальной команды Лейф «Хонкен» Холмквист, который еще натерпится от Мальцева в своей карьере. Он был похож на Александра тем, что был таким же замкнутым и молчаливым человеком. Свою состоятельность он привык доказывать не словами, сказанными во время интервью, а на льду. Остроумные шведы как бы в назидание за его молчаливость дали своему любимому вратарю прозвище: «Хонкен-болтунишка». Специалисты называли его «настоящей половиной» и главной опорой скандинавской команды. Советские хоккеисты также симпатизировали шведскому вратарю, называя его «человек, который всегда смеется». Но на самом деле Холмквист был отнюдь не таким молчаливым и вечно улыбающимся простачком.

Специально к чемпионату шведские игроки разнообразили традиционный ритуал хоккеистов, когда игроки в последние мгновения перед стартовым свистком собираются в круг возле своего вратаря. В эти минуты шведы дружно скандировали заклинание: «Мы – лучшие! Мы больше всех побеждаем!», а Ларс Ёран Нильссон в завершение действа восклицал: «А теперь – в холодную воду!»

Но на этом ухищрения местных хоккеистов на турнире не закончились. В первых матчах чемпионата «Хонкен» не играл из-за болезни. Новости из стана шведов были одна хуже другой – вратарь простужен, постоянно «глотает пилюли» и не примет участия в матче с Советами. Одна из газет и вовсе поместила фото несчастного вратаря, с болезненным видом принимающего микстуру.

Вскоре из местной прессы стало известно, что у Холмквиста – приступ радикулита (профессиональной болезни хоккейных вратарей). И надо же такому случиться, что всего за два дня врач шведской сборной получил от граждан страны 17 тысяч посланий, как быстро и безболезненно вылечить национального любимца![6 - Дворцов В. А. Хоккейный репортаж. С. 44.]

Шведы с помощью местных газет пытались усыпить бдительность советских хоккеистов, рассказывая о безнадежно больном и почти «умирающем» «Хонкене-болтунишке». Тем временем сам вратарь уже чувствовал себя, как огурчик. И вот настал день встречи, и Холмквист, живой и невредимый, к удивлению советских игроков, появился в рамке ворот. Уже позже стало известно, что на лед его вернул знаменитый стокгольмский профессор, который порекомендовал вратарю до конца чемпионата спать на голых досках.

Как же восторженно приняли «Хонкена» болельщики! Они сразу погнали своих любимцев вперед, призывая их смять редуты противника. Но не тут-то было. Вячеслав Старшинов с передачи Никитина открыл счет. Впрочем, скоро шведы вырвались вперед, умудрившись с относительно небольшим интервалом забросить три шайбы.

Фирсов, Старшинов, Мишаков, молодые и талантливые советские игроки – Якушев, Петров, Михайлов, Мальцев буквально бомбардировали ворота Холмквиста. Но он в тот вечер был бесподобен, ловил все, что летело в створ. Тут, как назло, получил травму «советский вратарь без нервов», как его прозвали западные СМИ. У Виктора Коноваленко – сильнейшее рассечение брови. «В госпитале целый консилиум собрали, крутили-вертели так и этак. 37 рентгеновских снимков сделали! Потом начали шпильки вставлять – множественный перелом переносицы оказался. Швед на всей скорости врезался коньком», – писал позже Коноваленко в своей книге «Третий период».

И хотя Харламову удается найти брешь во владениях Холмквиста, шведы наказали, забив четвертую шайбу, вышедшего на замену Коноваленко юного Третьяка, который слишком далеко выкатился из ворот. Как после признал на пресс-конференции Аркадий Иванович Чернышев, «шведы играли просто лучше». Они одержали победу над советской сборной 4:2, заставив трибуны кричать, прыгать от восторга, бить в барабаны, а потом, провожая своих хоккеистов в раздевалку, хором петь шведский гимн. В этой встрече прервалась голевая серия Мальцева, из четырех игр подряд, в которых он забрасывал шайбы.

Шведы радовались так, как будто их сборная выиграла не один матч, а одержала победу во всем чемпионате. На первых полосах ведущих шведских газет пестрели красочные заголовки, подчеркивавшие мастерство Холмквиста и лучшего нападающего в составе шведов центрфорварда Ульфа Стернера. «Благодаря игре Стернера и его партнеров шведы снова стали твердой валютой на чемпионатах мира», – писала одна из местных газет. В другой появился коллаж: фотография этого нападающего и лучшего шведского жокея Нурдина верхом на жеребце, который недавно был куплен в СССР, сопровождалась большой надписью: «Эти два парня знают, как управлять русскими».

Дошло до того, что после встречи жены хоккеистов устроили запоминающийся девичник в одном из лучших ресторанов Стокгольма. А в редакцию национального телевидения пришло коллективное письмо от домохозяек одного из шведских городков с просьбой более подробно рассказать им о правилах и нюансах популярной игры. Ну и, конечно, не обошлось без комплиментов в адрес любимого вратаря. Известный шведский журналист Бобби Бюстрем весьма своеобразно оценил выступления вратаря национальной сборной, написав, что «своей блестящей игрой Хонкен уверенно держал советских хоккеистов под мышками».

Во втором круге шведского чемпионата тренеры советской сборной больше игрового времени предоставили молодым хоккеистам. И Валерий Харламов, Борис Михайлов, а особенно Александр Мальцев отплатили им сполна. В следующем матче сборная СССР, по-спортивному злая и собранная, одержала свою самую крупную в истории победу над финнами – 16:1. Хет-трики в составе советской команды оформили Харламов и Михайлов, по два раза отличились Мальцев, Фирсов, Якушев. Через день, не сбавляя оборотов, сборная СССР победила команду ФРГ со счетом 7:1. На следующий день со счетом 11:0 были раздавлены поляки. Забив в этой встрече четыре гола, Александр Мальцев побил казавшийся вечным рекорд национальной сборной Всеволода Боброва. Выдающийся советский спортсмен на чемпионате мира 1957 года забросил 13 шайб в составе сборной СССР. На счету Мальцева стало 14 шайб.

К концу чемпионата мира шведские газеты откликнулись восторженными отзывами на игру Мальцева. «Больше всех на чемпионате мне нравится Александр Мальцев. Это настоящий мастер хоккея», – признавался в интервью знаменитый игрок в бенди и хоккей с шайбой Свен «Тумба» Юханссон. «Дорогой мистер Мальцев! Я шведский мальчик. Я очень интересуюсь хоккеем и внимательно слежу за ним. Я думаю, что сейчас вы самый лучший игрок в мире» – такую весточку по адресу проживания советской сборной направил десятилетний Курт Йонсон из города Фалькенберга. Наконец, перед решающей игрой чемпионата между командами СССР и Швеции газета «Афтонбладет» вышла с огромной шапкой «Остерегайтесь Мальцева!».

Правда, в начале чемпионата Мальцев сторонился журналистов, а если они все-таки находили его, то краснел и отделывался дежурными восклицаниями. У одного из местных журналистов даже родилась красочная фраза: «Легче из ракушки вытащить несколько слов, чем у этого русского молодца». Свое мастерство молодой динамовец предпочитал показывать на льду. «Мальцев – форвард столь высокого класса, стремительный, с отличным броском, тонким пониманием игры, что единолично, без звена, пробился в сборную и занимает здесь прочное место в основном составе», – писал спортивный обозреватель Владимир Дворцов.

Прогрессу в игре Мальцева способствовало то обстоятельство, что в отличие от предыдущего первенства мира 1969 года Аркадий Чернышев и Анатолий Тарасов решили освободить динамовца от черновой работы. С позиции центрфорварда его перевели на правый край нападения в тройку к капитану команды, своеобразному «батьке» для молодых хоккеистов Вячеславу Старшинову из «Спартака» и Валерию Никитину из «Химика», который был настоящим хоккейным универсалом и, кстати, классно играл в защите. «Саше только и надо было, что освободиться от груза черновой работы. Он попал в свою родную стихию, получив возможность делать то, что так любил в детстве – играть этаким свободным художником, – признается в разговоре со мной президент хоккейного «Спартака» Вячеслав Старшинов. – Мне на этом чемпионате доставляло особое удовольствие не просто забивать, а пасовать на Мальцева, который постоянно был в движении, находя для себя самые выгодные позиции, из которых можно было атаковать наиболее эффективно».

«В моем успехе в 1970 году была огромная заслуга Вячеслава Старшинова. Он очень помог мне своим опытом, игровой мудростью. Большая удача – сыграть в одном звене с таким великолепным центральным нападающим и мудрым человеком», – в свою очередь считает сам Александр Мальцев.

…Перед решающим матчем чемпионата мира 1970 года в Стокгольме, в котором вновь встречались сборные СССР и Швеции, хозяева провели мощную психологическую атаку. Они бросили все силы на то, чтобы прервать семилетнюю гегемонию советской сборной в мировом хоккее. Пожалуй, впервые за всю историю чемпионатов такая роль в пропагандистских целях отводилась местному телевидению. Зная о том ажиотаже, который охватил всю Швецию, по национальному ТВ показали «умилительные сюжеты» о хоккеистах «Тре Крунур»: те находились в окружении жен и детей то на природе, то дома.

Репортажи из стана советской сборной, наоборот, должны были показать зрителям, что русские предельно напряжены, тренируются чуть ли не из-под палки. В центре внимания телевизионщиков находился «тренер-диктатор» Анатолий Владимирович Тарасов, который всячески пытался расшевелить уставших хоккеистов и «настроить их на завтрашнюю победу над шведами». В своем комментарии к репортажам ведущий делал вывод: «Русские отдали этому первенству столько физических сил, что свежим и хорошо подготовленным шведам не стоит сомневаться в своем успехе». В качестве судьи-информатора был приглашен финский арбитр, владевший шведским. Так, с его помощью, шведы пытались переманить на свою сторону финских болельщиков, которые должны были присутствовать на решающем матче.

Игра прошла в Пасху, но, несмотря на это, набожный шведский тренер Арне Стремберг, который в детстве даже мечтал стать пастором, пошел накануне вечером не на пасхальную мессу в церковь, как делал это каждый год. Он всю ночь чертил у себя на базе тактические схемы игры против русских.

Изумлению шведов не было предела, когда они увидели, что место в воротах советской сборной занял Виктор Коноваленко. И это несмотря на перелом переносицы, который, как представлялось шведам, вывел его из игры минимум на несколько недель. Владислав Третьяк позже признавался, что именно тогда он впервые понял, что есть на самом деле настоящее мужество. Советская сборная, не позволив шведам доминировать на площадке, выиграла у них со счетом 3:1. Шайбы в этом матче забросили Мальцев, Викулов, Петров. Именно этот, тогда пятнадцатый для него на шведском первенстве планеты, гол Александр Мальцев признает самым любимым в своей карьере. Именно этот голевой момент позже крутили многие западные телеканалы. Тогда Мальцев, получив шайбу в своей зоне, обвел по дороге нападающих, «скрутил в узел» двух защитников, столкнув их лбами, наконец, объехал ворота Холмквиста и завел шайбу в пустые ворота. Именно после этого матча наставник шведской сборной Арне Стремберг, воочию увидев игру Мальцева, заявил, что у русского хоккеиста имеется «абсолютный хоккейный талант».

Двадцатилетнего Мальцева признали лучшим форвардом шведского турнира. Он также вошел в символическую сборную чемпионата мира 1970 года. С 21 набранным очком – пятнадцатью забитыми голами и шестью передачами он стал лучшим бомбардиром турнира. Особо отметим, что динамовский игрок добился этого выдающегося достижения, выходя на лед в третьем, последнем звене сборной!

Всеволод Михайлович Бобров сказал после этого чемпионата мира: «Некоторые наши журналисты считают, что Мальцев слишком часто берет игру на себя. Но это не недостаток. В этом стремлении вперед, в этой поразительной быстроте движения и мысли, в этом непревзойденном искусстве обойти любого защитника – его и наша сила. Я считаю Сашу одним из самых красивых и эффективных нападающих. Да и когда еще бывало, чтобы совсем новичок, игрок, второй раз участвующий в чемпионате мира, был провозглашен лучшим нападающим любительского хоккея». (Хотя в 1954 году сам Бобров был удостоен такого титула на своем первом чемпионате мира.)

Александр Мальцев при опросе журналистов, выбиравших символическую сборную первенства мира, установил еще один рекорд. Сразу 80 журналистов (!) назвали его лучшим правым форвардом чемпионата. На втором месте оказался Валерий Харламов, которому отдали голоса всего три репортера.

Спартаковец Владимир Шадрин впервые столкнулся с Мальцевым во взрослой сборной именно на чемпионате мира в 1970 году. Шадрин дебютировал в советской команде и сыграл на этом первенстве всего одну игру, но какую! Он до сих пор вспоминает ее, как одну из самых значимых для себя. Часто на тренировках во время стокгольмского турнира Анатолий Тарасов говорил ему: «Готовься тщательнее и сильнее. Ты будешь играть в тройке с Сашей Мальцевым». Владимир Шадрин действительно вышел на этот матч в тройке с Мальцевым, на время заменив Валерия Никитина, и свой дебют отметил великолепным для новичка результатом, который на следующий день отметили все шведские газеты. Шадрин набрал пять очков по системе «гол плюс пас», в той самой встрече, когда сборная СССР разгромила поляков 11:0.

«И сам чемпионат, и матч с поляками, как его отдельный характерный эпизод, без сомнения, были бенефисом Александра Мальцева. Он забросил четыре шайбы в ворота польской сборной. Играя в тот день с ним, я был предельно раскован и не чувствовал стеснения. Саша всячески старался поддержать меня во время игры, снабжал великолепными пасами, выводя на ударные позиции. Но так получилось, что забивал он, а я был счастлив быть его ассистентом, – признавался автору этих строк Владимир Шадрин. – Этот чемпионат, на мой взгляд, был звездным часом Саши. В памяти зрителей остались и его 15 шайб в ворота соперника, и 21 очко по системе “гол плюс пас”. Не говорю уже о том, что одним из лучших в мировой хоккейной истории признан его великий гол шведскому вратарю Холмквисту».

Задолго до неповторимого Гретцки Мальцев понял значение крошечного пространства за воротами, выжидал паузу, оттуда выкатывался на пятак, дурача вратарей. Владимир Шадрин вспоминал о том, какие фокусы любил тогда показывать молодой Саша Мальцев на тренировках сборной. «Он заезжал за ворота, на минимуме пространства закладывал клюшку назад, себе за спину, поддевал шайбу, подбрасывал ее и за спиной вратаря перебрасывал ее на пятачок. Хорошо, хоть щадил наших вратарей, как говорится, не забрасывал им шайбу “за шиворот”, глядя, как она сползает в ворота», – улыбается Шадрин.

«Помню еще один его фокус, который он показал в начале 1970-х. Мальцев любил разогнаться по правому краю, затем резко затормозить и продвинуться в центр. У него был левый хват, Саша, уже сместившись в центр площадки, поддевал шайбу клюшкой, подбрасывал ее и, сближаясь с вратарем, бил по ней, как теннисной ракеткой по мячу. Голкиперы были в шоке. Потом наши вратари просили Сашу больше не повторять такие трюки – так больно они били по их самолюбию. И Саша сжалился над вратарской психикой. Перестал практиковать броски “за шиворот”. Стал придумывать фокусы новые, но более щадящие», – с улыбкой вспоминает Владимир Николаевич.

Именно после мирового чемпионата в Швеции весь хоккейный мир узнал о новой русской звезде. По признанию многих ветеранов, Мальцеву особенно удавались игры против шведов и матчи, проходившие в Швеции. Достаточно назвать всего лишь одну цифру: 69 шайб (больше, чем кому бы то ни было из зарубежных сборных) в товарищеских и официальных встречах Александр Мальцев за годы своих выступлений в команде СССР «накидал» только в ворота шведской сборной – уникальный показатель! Это почти треть из всех его голов, забитых в составе национальной команды, рекордсменом которой Александр Николаевич является уже долгие годы. Кстати, лишь на три шайбы меньше (66) Мальцев провел в ворота финской сборной. И не случайно, что в его карьере самыми звездными, когда он почти единогласно признавался лучшим нападающим первенств планеты по хоккею, считаются два чемпионата мира, проходившие в Швеции с интервалом в 11 лет: в 1970 и 1981 годах.

Пожалуй, именно в Швеции, после Советского Союза, разумеется, популярность Мальцева была самой впечатляющей. Приведу лишь один пример. В конце 1990-х годов делегация из Кировской области во главе с тогдашним губернатором Сергеенковым находилась с рабочим визитом в Швеции. Зная о том, что к ним прибыли земляки Мальцева, один из высоких чиновников принимающей стороны, вдруг резко перестав говорить о политике и экономике, задал неожиданный вопрос гостям: «Знаете ли вы, кого из вятских мы считаем национальным героем России и своим кумиром?» Выждал небольшую паузу и ответил смущенным гостям: «Александра Мальцева».

Итак, двадцатилетний Мальцев закончил сезон 1969/70 года на триумфальной для себя ноте, заслужив мировое признание и показав, что он способен быть лидером обновляющейся советской сборной. Удивительно, но нападающий, который только год назад начал свою карьеру в большом хоккее, был признан специалистами звездой мировой величины. За свои успехи, по воспоминаниям родных, он получил впечатляющие по тем временам призовые.

Близкие вспоминают о том, какой фурор произвело появление Саши Мальцева в родном Кирово-Чепецке. «Родители попросили встретить Сашу, не говоря никому о его приезде. Дождавшись его на вокзале Кирова ранним утром, мы с Сергеем привезли его в родной дом, и вроде бы тайно, соблюдая все законы конспирации. Но нет. Через час о его приезде знал почти весь город. Директор химкомбината послал за ним машину, так не терпелось Якову Филимоновичу Терещенко подарить счастье простым рабочим – дать возможность увидеть кирово-чепецкую легенду», – вспоминает Арарат Попов.