Садимся на воду, горим

Пролог

Небо над Сибирью было чистым – ни облачка, ни намёка на непогоду. Ан‑24 авиакомпании «Ангара» плавно набирал высоту, оставляя за собой едва заметный след. В кабине царила привычная рабочая атмосфера, но каждый из членов экипажа пребывал в своём внутреннем пространстве, пока внешние обстоятельства ещё позволяли это.

Командир воздушного судна Андрей Михайлович Глызин (48 лет) сидел в левом кресле, привычно контролируя приборы. За его плечами – 4 570 часов налёта, из них 4 064 на Ан‑24 (1 282 – в качестве КВС). Он любил этот самолёт за предсказуемость и надёжность, хотя порой ворчал на устаревшую авионику. В кармане у него лежала фотография семьи: жена и двое сыновей‑школьников. Сегодня вечером он должен был вернуться домой – как обычно, с шоколадкой для младшего и новой книжкой для старшего.

Второй пилот Сергей Григорьевич Смирнов (53 года) в правом кресле сверялся с маршрутом. Его налёт – 9 476 часов, свыше 5 100 на Ан‑24. Он был из тех, кого называют «лётчик старой школы»: спокойный, немногословный, с железной выдержкой. В перерывах между рейсами он любил рыбачить на Оби – знал все рыбные места в округе. В бардачке у него лежала коробка с наживкой – планировал заехать на озеро после смены.

Бортмеханик Сергей Николаевич Фисичко (47 лет), проведший в небе 9 197 часов (все на Ан‑24), методично проверял системы. Он знал каждый винтик этой машины, мог определить неисправность по едва уловимому звуку. В кармане у него лежал блокнот с пометками: «Проверить крепление патрубка № 3», «Уточнить сроки ТО гидросистемы». Он гордился тем, что ни один его рейс не прерывался из‑за технических неполадок.

В салоне стюардесса Ольга (26 лет) готовилась к обслуживанию пассажиров. Она работала в «Ангаре» всего полгода, но уже полюбила эту профессию за возможность видеть новые города и встречать разных людей. В сумке у неё лежала книга по психологии – мечтала когда‑нибудь поступить на заочное отделение. Сейчас она мысленно проговаривала приветственную речь и проверяла наличие спасательных жилетов.

Пассажиры тоже жили своими мыслями:

бизнесмен в костюме перебирал документы – завтра важная сделка;

пожилая пара ехала к внукам в Сургут;

студент‑заочник дремал, прижав к груди рюкзак с конспектами;

молодая мама успокаивала капризного малыша, обещая показать ему «большие облака».

Всё шло как обычно. Никто не подозревал, что через полтора часа этот обычный рейс превратится в отчаянную борьбу за выживание. А пока самолёт набирал высоту, и в динамиках тихо играл радиосигнал – привычный фон для рутинного полёта.

Глава 1. Первые тревожные сигналы

Полтора часа полёта прошли буднично. Ан‑24 уверенно держал курс на Сургут. В кабине по‑прежнему царила рабочая тишина – лишь мерный гул двигателей, щелчки приборов и редкие короткие реплики экипажа.

Глызин время от времени поглядывал на левый двигатель. Всё было в норме, но какое‑то подспудное беспокойство не отпускало. Он мысленно вернулся к предполётному осмотру: тогда всё выглядело безупречно. Механики отчитались – самолёт готов. И всё же…

– Сергей Николаевич, – негромко обратился он к бортмеханику, – как там левый? Всё стабильно?

Фисичко, не отрываясь от панелей, коротко кивнул:

– Параметры в допуске. Температура, давление, обороты – всё по штату.

Смирнов, уловив нотку напряжения, спокойно добавил:

– Командир, мы на середине маршрута. Всё идёт как надо.

Глызин кивнул, но внутренний дискомфорт не исчез. Он сжал пальцы на штурвале, стараясь сосредоточиться.

Ровно в 11:36:15 раздался резкий, пронзительный звук – сработала сигнализация «стружка в масле левого двигателя».

Все трое мгновенно напряглись.

– Двигатель № 1, – чётко произнёс Фисичко, глядя на приборы. – Сигнализация сработала.

Глызин впился взглядом в показания. Датчики показывали норму: давление, температура, обороты – никаких критических отклонений.

– Следим за параметрами, – приказал он. – Пока ничего критичного. Продолжаем полёт.

В салоне стюардесса Ольга, услышав сигнал, на секунду замерла, но тут же взяла себя в руки. Пассажиры тоже насторожились, но никто не паниковал – многие летали не первый раз и знали: такие сигналы иногда срабатывают ложно.

Ольга ободряюще улыбнулась паре в передних креслах:

– Всё в порядке, это стандартная проверка. Сейчас пройдём зону турбулентности, и всё наладится.

Она не знала, что турбулентность тут ни при чём.

Через восемь минут Глызин почувствовал это первым.

Тонкий, едкий запах, едва уловимый, но безошибочный – гарь.

Он втянул воздух, пытаясь понять, откуда идёт. Взгляд метнулся к приборам – всё ещё в норме. Но запах усиливался.

– Уменьшить режим левого двигателя, – скомандовал он. – Идём на запасной в Нижневартовск. 150 километров, справимся.

Смирнов тут же связался с диспетчером, доложил о ситуации, получил разрешение на снижение до 4800 метров.

Фисичко тем временем перевёл левый двигатель в режим малого газа, закрыл отбор воздуха. Все действия – чётко, без суеты.

Но тревога нарастала.

На эшелоне 4800 метров Фисичко вдруг замер.

– Командир, – его голос звучал сдержанно, но в нём уже сквозила напряжённость, – падает давление. Три с половиной… ниже трёх с половиной.

Глызин сглотнул.

– Флюгируем левый двигатель? – повторил бортмеханик, глядя на командира.

В голове Глызина пронеслось: «Я никогда не летал на одном двигателе. Ни разу».

Он знал теорию. Проходил тренировки. Но в реальном полёте – никогда.

– Не выключать, – наконец произнёс он. – Продолжаем полёт.

Смирнов бросил на него короткий взгляд, но возражать не стал. Фисичко молча кивнул, продолжая следить за приборами.

Экипаж включил сигнал бедствия.

Глызин чувствовал, как внутри разгорается борьба.

– Выключи двигатель. Это единственный шанс.– Но я не умею. Я не знаю, как поведет себя машина на одном моторе.– Ты командир. Ты должен принять решение.– А если ошибусь?

Он сжал штурвал так, что побелели пальцы.

– Держим курс на Нижневартовск, – повторил он, словно убеждая себя. – Всё под контролем.

Но запах гари становился всё сильнее.

На высоте 3600 метров, в 77 километрах от Нижневартовска, раздался новый сигнал – «опасная вибрация» левого двигателя.

– Отключить двигатель № 1, – скомандовал Глызин. – Флюгировать винт, генераторы отключить, пожарный кран закрыть.

Фисичко действовал молниеносно. Смирнов взял управление.

Глызин выглянул в окно – и сердце упало.

Из‑под капота левого двигателя вырывались языки пламени.

– Огонь! – крикнул он. – Двигатель горит!

В кабине повисла тяжёлая тишина, нарушаемая лишь треском пламени и гудением оставшихся систем.

– Экстренное снижение, – хрипло произнёс Глызин. – Сергей Николаевич, тушите пожар.

Фисичко бросился к системам пожаротушения. Смирнов сосредоточенно вёл самолёт вниз.

А за бортом, в салоне, Ольга уже раздавала пассажирам инструкции:

– Пристегните ремни. Головы – к коленям. Ждём указаний экипажа.

Она старалась говорить спокойно, но внутри всё сжималось.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.