Суета. Роман в трех частях

– Послушайте, у нас есть некоторые ситуации, которые мы должны уладить до сегодняшнего вечера. Эти ситуации, как бы помягче сказать, не совсем малые и поэтому, я думаю, что не стоит терять времени на откровенную ерунду. К тому же времени у нас этого практически и нет.

– Да для тебя все ерунда, советник. Ситуации… Может у меня тоже «ситуации», которые нужно решить не просто до вечера, а прямо сейчас и что? Я же не жалюсь никому, пытаюсь это сделать своими силами. А ты? Ты вместо того, чтобы время драгоценное не терять, по кабинетам начальников своих бродишь, да навязываешься.

– Екатерина Сергеевна, при всем уважении…

– Уважении? – Чистякова скромно усмехнулась. – Да ты меня призираешь и ненавидишь всеми жабрами, о каком уважении может идти речь. Все пытаешься во мне ошибку разглядеть, да не получается, вот ты и на взводе с утра до ночи. Хочешь сказать я лгу?

– Екатерина Сергеевна, – советник уставши выдохнул, – давайте об этом после. Я прошу, нет, я умоляю вас. Мне от вас нужно-то, всего пару подписей. Понимаете, не может это ждать боле – дело очень серьезное и напрямую касается вашей дальнейшей судьбы. Я по иным темам не вздумал бы и беспокоить ваш кабинет. Я вам пытаюсь это объяснить, но мои слова – словно в пустоту. Обратите уже внимание, отвлекитесь – понимаю, заняты, но дело и вправду важное, – Артем Григорьевич от бессилия уж было подумал уходить, но Чистякова снизошла.

– Дело важное, – ее тон сменился с грубого на modesto. – Что за дело? И как, прости, оно касается моей судьбы? – в ее словах, а точнее окончаниях этих самых слов, была слышна нотка волнения. Советник почувствовал это и на секунду даже немного поднялся в настроении.

– Сейчас поясню, – он подошел к столу, взял папку синего цвета в руки и попытался передать ее Чистяковой. – Откройте шестую страницу и взгляните на нижнюю строчку, – Екатерина Сергеевна торопливо добралась до шестой страницы и замерла на несколько секунд, вглядываясь в последнюю строчку. – Теперь-то вы понимаете, насколько все серьезно?

– Честно говоря, не совсем, – Чистякова с большим трудом пыталась понять, о чем же говорит советник, вспоминая обо всем, чему учил ее Рамут. – Ей Богу, понять не могу, с чем ты пришел сюда.

– Тогда смотрите, – Артём Григорьевич взял ситуацию и папку в свои руки и стал обеспокоено демонстрировать лист под номером шесть. – Видите, на всех остальных листах, кроме шестого, графы заполнены, а тут, – он вновь указал пальцем на злосчастную страницу, – нет ни единой фамилии, – он положил папку на стол и снова взялся протирать очки. – Мне тут утром позвонили – анонимно, сказали, что мол информация ходит тут не добрая, конкретно завтра в течении дня, к нам пожалует большая проверка с центра и что если мы спустим эту ситуацию на самотек, так сказать, нашим делам – конец.

– Конец? – возмущено и испуганно переспросила Екатерина Сергеевна. – Как конец?

– А вот так, очень просто. Придут, проверят – закроют. И не думайте, что я говорю про это здание. Закроют вас, а следом и меня, еще глядите Аннушку подберут под горячую руку. Вот тогда-то у нас будет уйма времени, чтобы выяснить наши отношения с вами, уважаемая Екатерина Сергеевна.

– Ты давай не язви, советник, а лучше объясни, что нам делать в такой ситуации.

– А все очень просто, нам всего лишь нужно найти одного человека, который получит что-то по наследству. У нас графа не заполнена, понимаете? – он перешел с серьезного языка на более детский, подобно матерям в момент воспитательного процесса. – Если хотите услышать мое мнение по сложившейся ситуации – то это просто невозможно сделать за один вечер и как бы мне не хотелось произносить этого в этом кабинете, но – мы в беде.

– Ну послушай, – Чистякова включилась наконец-таки в беседу и стала мыслить, – ну а нельзя разве дать им взятку или вписать просто любую фамилию… Кто будет смотреть-то эту страницу, кому она нужна?

– Вы не понимаете всей ситуации, Екатерина Сергеевна, вы просто не знаете, что за люди будут здесь завтра. По желанию они возьмут каждую фамилию и проверят, а взятки подобного рода инспектора в жизни не берут, понимаете? Для них это вообще не важно и не является аргументом наших с вами проблем. Это фанатики, а с ними иметь дело – самое страшное, что есть на свете.

– Ладно, это я поняла, не части, – она пыталась успокоиться, но внутреннее переживание постепенно нарастало. – Я вот не пойму, что ты привязался с этой строчкой. Почему у нас в документах получилась такая оплошность, кто в этом виноват?

– Так понятное дело, вы и виноваты в этом.

– Как это я виновата, я же ничего и не делала с этими документами.

– В этом вся и проблема, что не делали, а по сути такая документация должна делаться персонально нотариусом. А вы, Екатерина Сергеевна, все ждали момента, пока ваш близкий знакомый, владелец винного магазина в центре не отправиться на тот свет, прости меня Господи, дабы успеть в этом году заполучить то, что хотели, – Артем Григорьевич отвел взгляд в сторону и на миг задержал его на сломанной помаде. – Я вот что думаю, если единственным верным выходом из этой ситуации является поиск человека с завещанием, то нам непременно нужно найти такого. Вопрос остается один – где его отыскать за столь короткое время.

– У нас же есть секретарь, мой личный секретарь, – она посмотрела на советника с надеждой, что тот одобрит ее слова. – Она же в курсе всех событий, нужно только позвать ее и спросить, – Чистякова подняла трубку телефона и вызвала Анну.

– Кто? Идиотка эта малолетняя – да она в двух соснах заблудится, с ее нравом и взглядом недалеким мы эту проблему точно не решим, поверьте, – Артем Григорьевич вспомнил про рубашку. – Вот посмотрите, – он подошел ближе к Екатерине Сергеевне и начал демонстрировать разорванный рукав. – Это она мне сегодня подстроила, ваша секретарша. Главное дело, пришел с утра пораньше искать папку, специально и что вы думаете – Анны вашей этой даже на месте не было. Ну а дальше я вообще молчу, на обычный вопрос про документацию, она насмеялась надо мною и это выглядело достаточно обидно. Говорит: «Вы вот ищите тута, а это не здеся», представляете Екатерина Сергеевна, оскорбляет старшего человека и даже не стыдится, – Артем Григорьевич завелся ни на шутку, в этот самый момент дверь кабинета приоткрылась и в центр события пожаловала секретарша Анна.

– Да что ты такое говоришь, ты посмотри на нее – воплощение всего доброго на этой земле, хоть его уже и не осталось. Не суть, – Чистякова подозвала Анну к себе. – Послушай, милая моя, может ли быть такое, – она говорила очень медленно, но при этом в ее речи все так же оставалась горсть волнения, – что у нас, в этом здании, считая твоего стола разумеется и архив…

– Не тяните, Екатерина Сергеевна, – перебил нетерпеливый советник. – Так до ночи просидим же. Послушай, Анна, твоя начальница хочет узнать у тебя, есть ли что-то из документов, чего мы до этого не видели или с дуру позабыли рассмотреть внимательней?

– Вы имеете в виду, советник, черную документацию по недвижимости? – Артем Григорьевич немного опешил. – Не волнуйтесь так, я давно в курсе этого, меня еще научил этому бывший нотариус и под вашу душу такой документ и вправду есть.

– Правда? – Чистякова подпрыгнула на месте, ее хмурое лицо моментально сменилось на праздничное. – Так неси же сюда, чего стоишь!

– Подожди, как? – советник не торопился отпускать Анну. – Ну я же ведь все проверил, такого не может просто быть. Это невозможно! Что это за документ, расписка? Если это так, то она не подходит нам.

– Нет, что вы, обычное завещание пожилой дамы, которая как раз-таки пару дней назад изволила покинуть наш мир. Так мне принести его?

– Ступай, дорогая, да поскорее, а нам нужно с советником поговорить кое о чем, – Екатерина Сергеевна подошла к большому окну, что был позади кресла и выжидала момента, когда секретарь закроет дверь с другой стороны кабинета. Когда это произошло, она моментально обернулась и поймала взгляд непонимающего Артема Григорьевича. – Так это ты все нарочно, чтобы меня подставить, да? – советник уж было решил вставить свое удивление, но Чистякова продолжила. – Ах ты поросенок невоспитанный, – с тоскую проговорила она, – а я доверяла тебе, представляешь? Думала значит о нем на постоянной основе, как он там, пади одинок без меня – скучает, а он тут козни против меня решил строить. Молодец, хвалю. Скажи вот только – почему, а? Я все никак не пойму, чего тебе не хватает-то? Молчишь, оно и правильно – лучше молчи.

На кабинет обрушилась гробовая тишина. Чистякова замерла у окна и что-то пыталась в нем разглядеть, Артем Григорьевич стоял у книжных полок рядом с дверью. Создавалось впечатление, что он готовится проговорить важную речь в своей жизни, отсюда было это волнение и полнейшая глухота. Советник все же спустя пару минут решился – он снял очки и начал их снова протирать, после взглянул на недоступный образ дамы у окна и заговорил:

– Послушай, – начал он тихо, – я не хочу говорить о нас в этом кабинете. Может я и поступаю временами неправильно, но, чтобы говорить про меня столь низкие вещи, – он помотал головою. – Ты вот говоришь: «Я не знаю», а я ведь тоже «не знаю». Не знаю почему ты такая и почему так себя ведешь. Почему так относишься ко мне, а если относишься так, то почему говоришь совершенно иные вещи обо мне. Почему твои слова никак не связаны с поступками. Почему ты такая не логичная. Неужели я дал тебе повод сомневаться во мне? Вроде и так стараешься, из кожи вон лезешь, дабы угодить, лишний раз словом не брошусь, лишь бы не волновалась, а тут на вот тебе – я, значит против нее, против этой святой женщины планы коварные затеваю… Конечно, я не думал, что ты способна сказать такие слова, причем как? С такой уверенностью, дождалась пока эта вобла уйдет, чтобы не слышали – хитрая. За себя трясет, – советник резко прервал свою эмоциональную речь из-за вновь прибывшей в кабинет секретарши, теперь в ее руках томился белый конверт, немного испачканный у левого края чем-то темным.

– Вот это завещание, – Анна протянула конверт Чистяковой, та молча взяла его и принялась открывать.

Артему Григорьевичу было тоже интересно прочесть столь важный документ, поэтому он пододвинулся от полок ближе к столу, короткими боковыми шашками. Екатерина Сергеевна развернула лист, и все принялись рассматривать его, словно под лупой.

– Что за фамилия там? Фамилию найдите, – советник давал команды.

– Госпожа Хлебникова, шестая улица – хм, странно, – удивилась Анна, – а дом не указан. Подождите-ка, шестая улица, это же через дорогу, где мясная лавка, – секретарша подошла к окну и показала пальцем на дома, что стояли напротив. – Вот же она. Правда, какой же дом?

– А никакого, – проговорил советник и тоже подошел к окну. – Госпожа Хлебникова владела всей улицей, начиная от того жилого дома и заканчивая вот тем банком, что обанкротился. Я как-то встречал ее на одном из приемов Рамута, они были в тесных отношениях, – он сделал паузу, – не подумайте – в деловых тесных отношениях, разумеется.

– Я не пойму, – к окну подошла уже Чистякова, – Фамилию нашли – дело сделано, но по тебе не скажешь, что ты рад этому. Что-то не так с этими документами?

– Да нет же, наоборот – все чисто, не придерешься. Понимаете, фамилии-то одной мало, тут человек нужен, – а она, как мне известно еще с тех времен, завещала всю недвижимость сыну своему. Как говорится, годы прошли и любовь вместе с ними. Он давно улетел с этих краев.

– Что, неужто разругались? – полюбопытствовала Анна.

– Разругались, высказали все друг другу, ну знаете, как это бывает, – советник на секунду бросил взгляд на свою начальницу, – а она была человек уже пожилой, толком-то и не ходила никуда, поэтому завещание так здесь и осталось. Конечно, грустно такое говорить, но наши усилия в этом деле напрасны, коллеги, предлагаю подумать еще…

– Анна, а принеси-ка мне выписки из налоговой, по этому вот дому, – Чистякова подошла ближе к окну и тыкнула пальцем на жилое помещение в два этажа. – Справишься? – секретарша кивнула и тут же поторопилась к выходу.

– Это возмутимо, Екатерина Сергеевна! – воскликнул советник. – Что вы задумали сделать с этими выписками? Да молчите, не отвечайте, – знаю и без вас, потому что сам таким промышлял и знаете что, после содеянного я чуть не лишился жизни, когда пожаловали истинные наследники недвижимости, – Артем Григорьевич попытался успокоиться. – Опасную игру ты затеяла, лучше себя впиши туда – проще будет объяснить, если проверят.

– Зачем же себя подставлять, дорогой, а по выпискам из налоговой определим жильца и на время, слышишь, на время, дадим владение собственности этой. Что страшного-то случится?

– Да пойми ты, человек существо не стабильное, мало ли что – посадят же нас! Пока не поздно – одумайся, Боже!

– Послушай меня, – она поднесла свою руку к его щеке, – не волнуйся так, ты чего в самом-то деле. Это всего лишь на пару дней из-за проверки, после сделаем все по-человечески, – она выждала небольшую паузу, дабы Артем Григорьевич пришел в себя. – Ведь ты мне поможешь в этом, верно? – он кивнул ей в ответ, как послушный пес, она прижала его к груди и сказала следующие слова. – Я так рада, что ты появился в моей жизни. Правда рада, – советник обнял ее и прижался чуть крепче. – А знаешь, что я подумала, давай я приеду сегодня к тебе, вечером после работы. Можем распить бутылочку шампанского или чего покрепче, ну или восполнить вечер обычной беседой, с уютом и теплом.

03.

Ипостасей со своей семьей въехал обратно в старую квартиру. На удивление, пожилая старушка, что ранее выгнала их за неуплату, завещала бывшему секретарю банка не просто квартиру, а целую улицу. «Это чудо, всевышнее», высказывался по этому поводу глава семьи и продолжал придерживаться ранее заключенного договора.

Жизнь стала налаживаться. Как обещал Ипостасей невестке, та не смела боле отказывать себе в чем-то. Андрея отдали в одну из самых престижных гимназий, где поначалу он с трудом понимал вообще что-то. Время от времени учителя боролись с его ленью и незнанием, и в конце концов одержали верх. Сам Ипостасей не то, чтобы был счастлив, скорее его состояние можно было описать, как благое спокойствие человека. Он не работал, не занимался своим делом, не выезжал за город, а просто сидел возле окна, постоянно что-то обдумывая. Порой он не замечал, как вокруг него кружится невестка или чем-то интересуется сын. Эта была не замкнутость, а именно спокойствие, спокойствие за других и за самого себя.

Эта семья привыкла изначально жить по скромным правилам и даже получив такое наследство от незнакомки, они продолжали придерживаться тех же устоев. Никаких излишеств на столе, ничего лишнего в гардеробе, бессмысленные покупки только по светлым праздникам, дабы побаловать себя. Тратить деньги они не умели, особенно в такое тяжёлое финансовое время. Поэтому очень скоро все те средства, что они получали с арендаторов, перестали покрывать даже самые минимальные потребности. Невестку очень сильно волновала данная ситуация, она постоянно пыталась разговорить Ипостасея, вывести его, так сказать, на диалог, но глава семьи оставался в молчании, продолжая наблюдать людей за окном. «Оглянись вокруг себя, дорогой» – призывала к пробуждению она. «Мы остаемся ни с чем, понимаешь? Ты должен что-то сделать!» – примерно так строился диалог этой семейной пары несколько недель, до того момента, пока в их дом не зашел мужчина в черном.

Это был обычный ленивый день. Ипостасей находился на том же месте, где и всегда, в тот момент, когда в дверь постучали. Оглянувшись, он хотел было позвать кого-то, чтобы не вставать самому, но как оказалось, на его голос никто не отозвался. Глава семьи встал с кресла, посмотрел последний раз в окно и направился к двери.

– Кто? – спросил он через дверь, – Кто? – переспросил в тишину.