Вселенский хор Сияющих

Анна смотрела на него, и впервые за все время совместных полетов она увидела не циничного наемника, а того самого человека, который когда-то, наверное, с восторгом смотрел на звезды и мечтал их покорить.

«Это и есть сила, Сергей. Сила, перед которой наши пушки – всего лишь детские игрушки. И мы должны заставить его это увидеть».

Внезапно связь с орбитой снова ожила. На этот раз это был не текстовый сигнал, а голосовое сообщение. Голос был знакомым Анне до боли, ровным, безэмоциональным, лишенным каких-либо помех – качественная связь с «Скифа».

«Контролер Петров. Доложите обстановку на поверхности».

Сергей встрепенулся, сделав глоток кофе, и нажал кнопку ответа. Его голос стал официальным, с легкой, хорошо сыгранной ноткой напряжения.

«Генерал. На поверхности спокойно. Погодные условия стабильны. Биологические объекты демонстрируют низкую активность. Шеф-контролер Малинина следует предписанию об отстранении. Все системы модуля функционируют в штатном режиме. К вашему прибытию готов».

Пауза на орбите была краткой.

«Принято. Мой шаттл совершит посадку в указанное время. Обеспечьте безопасный периметр. Никаких контактов с объектами до моего распоряжения. Какие-либо… нештатные ситуации?»

Сергей бросил взгляд на Анну. Та молча покачала головой.

«Никаких, генерал. После вчерашнего атмосферного явления активность объектов минимальна».

«Хорошо. Ждите. „Скиф“ осуществляет постоянный мониторинг. Малинин, конец связи».

Связь прервалась.

«Атмосферное явление», – усмехнулся Сергей беззвучно. – «Принято».

Он посмотрел на Анну. «Ну, вот и все. Официальный старт дан».

Анна подошла к иллюминатору. Рассвет разливался над Фиалкой, заливая бирюзовую лагуну и белый песок персиковым светом. Сияющие медленно просыпались, их свечение становилось чуть ярче, обретало привычные утренние оттенки синего и зеленого. Они жили своей жизнью, не ведая, что их судьба решается в металлической коробке на их берегу.

«Теперь – ждать, – прошептала она. – И надеяться, что у моего отца, где-то глубоко внутри, осталась та часть, что способна удивляться».

Она положила ладонь на прохладное стекло, как бы касаясь самого мира за ним.