Плетущий

– Да, Семен?

– Я видел какое-то черное облако на том месте, где он находится.

– Хорошо, молодец, – поощрительно отзывается она. – Все видели это облако?

Нестройным хором мы согласно отвечаем на вопрос, а Марина Яковлевна продолжает:

– Именно таким, как выразился Семен, облаком черного цвета видны твари, если их «созерцать». Исключений не бывает. Создания могут принимать любую форму в пределах своего первоначального объема и любой внешний вид. Они могут предстать как в облике близких и родных людей, так и в облике незнакомых. Попадая в чужой сон, первое, что вы должны сделать, – проверить окружающую обстановку, «созерцая». Если в силу различных обстоятельств вы не сделали этого сразу, используйте первую же возможность, но проверьте и оцените обстановку вокруг. И при встрече во сне с кем-либо обязательно проверяйте его таким образом.

Зрение понемногу возвращается, и размытая картинка становится четче, а предметы вокруг уже не кажутся мутными и смазанными. Марина Яковлевна не ошиблась: через минуту зрение ко мне полностью вернулось, и лишь на периферии угла обзора окружающее кажется нечетким и каким-то блеклым. Учительница все так же стоит перед нами, а в железной клетке, обняв руками колени, сидит тот, которого мы сперва приняли за человека.

– Да, Катерина? – она кивает девочке, тянущей руку.

– Скажите, твари опасны? И если да, то почему?

– Безусловно, они опасны, – строго отвечает Марина Яковлевна. – Твари – единственные наши враги, но нельзя сказать, что между нами война. Отнюдь. Они нас очень боятся и всячески избегают встречи. Исключение составляют те ситуации, когда твари объединяются в группы или крупные отряды, и тогда при встрече с Плетущим они действуют крайне агрессивно. Но, должна сказать, подобные нападения происходят крайне редко ввиду отсутствия у монстров какой-либо организации.

– А что нужно делать в такой ситуации? – с места спрашивает Рыжий, но Учительница делает вид, что не обращает внимания на это мелкое нарушение дисциплины.

– В такой ситуации, – отвечает она, – нужно действовать по обстоятельствам. На этот счет нет четких инструкций, в первую очередь, из-за того, что твари бывают самыми разными. И если вы попадаете в сон, где они находятся, предугадать их наличие невозможно. Повторюсь, они могут быть самых разных форм и обликов. Твари предстают в виде обычных людей, каких-нибудь зверей – как реально существующих, так и фантастических. Вы знаете, что Плетущий не должен поддаваться страху, но он также должен видеть и понимать разницу между смелостью и глупым желанием покончить с собой, победив так называемый страх при столкновении со слишком большим количеством тварей. Если случается так, что вы осознаете свою неспособность разобраться в сложившейся ситуации, вы должны отступить и вернуться с подкреплением, чтобы нейтрализовать угрозу или, попросту говоря, уничтожить всех тварей. Но это не значит, что вы должны поступать так каждый раз, наткнувшись на отряд монстров. Не забывайте, что в силах Плетущих менять реальности. Поэтому вы можете и вы обязаны работать с тканью сна.

– А сколько их может собраться вместе? – спрашивает с места Семен.

– Теоретически, – отвечает Учительница, – любое количество. Максимум, с которым сталкивалась я, составлял несколько десятков тысяч.

– И что вы сделали?

Затаив дыхание, мы ждем ответа. Марина Яковлевна выдерживает короткую паузу и с едва заметной усмешкой отвечает:

– Я их уничтожила.

– Вы сами это сделали? – вопрос Рыжего тонет в приглушенных восклицаниях.

– Сама, – кивает она.

– Но как?!

– Довольно просто, на самом деле. Дело было на открытой местности – можно сказать, мне повезло. Произойди столкновение в городских условиях, не уверена, что справилась бы. Часть тварей я уничтожила воздушным молотом, многократно его применив. Часть – просто скинула в разверзнувшуюся перед ними пропасть, которую я сама создала, а оставшихся – сожгла.

– Вот это да! – откровенно восхищается Семен, и ему вторит весь класс.

– Но подобное происходит очень редко, – спокойно продолжает Марина Яковлевна, – хотя известны случаи, когда тварей было гораздо больше.

– Насколько? – заинтересовано сверкает глазами Рыжий.

– Намного, – односложно отвечает Учительница, – но это не имеет отношения к сегодняшнему уроку.

Возбужденный шепот и приглушенные голоса моментально умолкают, и Марина Яковлевна продолжает в полной тишине.

– Твари, – говорит она, – это искусственные создания, а их создателями являются сами люди. Твари – это их воплощенные страхи, как скрытые, так и явные. Твари не знают жалости, они заботятся только о своем существовании. Они осторожны и трусливы поодиночке, наглы и смелы в стае. Их несложно уничтожить. Но убить того, кто кажется вам обычным человеком, даже если вы предварительно убедились, что под его обликом скрывается тварь, непросто Они хитры и изворотливы, но в то же время глупы и не способны к рациональному мышлению. Подавляющее их большинство вообще не способно к мышлению, потому что являются простейшими паразитами, simplex parasitus на латыни, которую мы, к вашему счастью, учить не будем. Итак, что представляет собой самая простая и наиболее часто встречающаяся в мире снов тварь? Как я уже сказала, люди сами создают их. Естественно, это происходит неосознанно. Если страх человека достаточно велик, он обязательно воплотится во сне в такую тварь, – Учительница кивает на пленника в клетке и продолжает: – Уничтожить ее не составляет никакой проблемы. Но! Если вы убьете одну тварь, на ее месте обязательно появится другая, и так будет происходить до тех пор, пока человек, воплощением чьих страхов является тварь, не избавится от них. Нередко бывает, что эмоции и чувства настолько сильны, что твари рождаются одна за другой, и так происходит долго, но не бесконечно. Почему? Потому что они должны поддерживать свое существование и делать это опять же за счет своего невольного создателя. Сперва твари питаются одним лишь страхом, их породившим. Но после, набравшись силы, сами становятся способны окунать сознание человека в созданные ими кошмары, от чего страха становится больше. Запомните, страх – наиболее часто испытываемое людьми чувство, самое яркое и сильное. Все без исключения чего-то боятся. Страха не испытывают только полные идиоты – я говорю о душевнобольных, чья психика повреждена. Твари питаются не просто эмоциями, они вытягивают из человека саму жизнь, но делают это настолько аккуратно и осторожно, что едва ли это сказывается на его здоровье. Хотя наяву он становится раздражительным и страдает от хронической усталости. Такой человек неохотно общается, а если и делает это, то грубо и неохотно. Но так происходит, если тварь-паразит уже не одна. Повторюсь, уничтожить их несложно – пули, да и любое другое оружие, охотно их берут, но задача Плетущего – помочь человеку избавиться от тех страхов, что рождают тварей. Безусловно, сделать это нелегко: для этого нужно досконально знать человеческую психологию и уметь пользоваться ее приемами.

Учительница делает несколько глотков воды и продолжает:

– Вкратце я рассказала о самых примитивных созданиях. Теперь так же кратко объясню и о других тварях. Позже мы будем подробно изучать их классификацию, а сейчас – только самое главное. Итак. Паразиты, питающиеся эмоциями, вытягивают из человека и его жизненную энергию. Это практически не сказывается на здоровье их донора, так как за время бодрствования он успевает восстановить ее. Но бывает и по-другому. Случается, что человек умирает, потеряв слишком много сил. Это происходит далеко не сразу, и зачастую процесс тянется не один год, но все же время от времени такое происходит. Тварь, оставшаяся без источника сил, чаще всего погибает вслед за своим создателем. Однако так происходит не со всеми из них. Очень немногие оказываются способны к короткому самостоятельному существованию, и тогда они, повинуясь инстинктам, отправляются на поиски нового донора. Такие твари уже не просто паразиты. Впитав в себя достаточно чужой жизненной энергии, они становятся обладателями некоего подобия разума. Эти твари отличаются от других даже внешне. Они более крупные, ловкие, сильные и называются similis prudens, подобные разумным – на латыни. Эти экземпляры находят другой источник сил, удовлетворяющий их потребности, и выкачивают его уже без стеснений. У людей, которые стали их донорами, резко ухудшается самочувствие. Однако летальных исходов среди них не так много, как можно было бы ожидать. Почувствовав, что человек на грани и не способен удовлетворять ее потребности, тварь покидает его и отправляется на поиски следующей жертвы. И с каждой из них монстр становится все разумнее. Известны случаи, когда отдельные твари были способны даже плести, то есть работать с тканью сна. Но подобные инциденты случаются настолько редко, что не стоит их сейчас даже рассматривать. Тем более таких тварей несложно обнаружить. Ну а что с ними бывает, когда Плетущие их находят объяснять, думаю, не нужно.

Марина Яковлевна делает паузу и снова прикладывается к стакану с водой. В классе стоит такая тишина, что я слышу, как через парту справа дышит Семен. Существо в клетке за все время монолога Учительницы так и не сдвинулось с места. Я испытываю какую-то жалость к нему. Наверное, это из-за того, что у твари человеческий облик. Или нет?

Звон стакана, который поставила Марина Яковлевна, слишком громкий – будто она специально так стукнула. Я невольно вздрагиваю от неожиданности и ловлю на себе странный взгляд Учительницы.

– О развитии тварей и их природе на сегодня все, – неожиданно произносит она, от чего я немало удивлен: времени ведь еще достаточно, или мы снова будем учить психологию?

– Но, прежде чем закончить, – снова говорит Учительница, не отрывая от меня взгляда, – я расскажу еще кое-что о тварях и их особенностях…

Ее голос доносится до меня будто через вату. Он звучит глухо и невнятно, и я вдруг понимаю, что хочу сейчас сделать.

Я не вижу удивленных взглядов одноклассников, направленных на меня. Я не слышу, как они что-то спрашивают, и не чувствую, как Соня осторожно тянет меня за руку, привлекая внимание. Я смотрю сейчас только на бедного человека, которым притворяется заточенная в клетке тварь. Я чувствую ее страдания и одиночество. Мне больно от того, что ей так плохо. Пусть она не человек, пусть паразит, но она живое существо и имеет право на жизнь так же, как и мы. Кто виноват, что ее суть и природа заставляет питаться чужими эмоциями и энергией? Она так точно, не виновата. Тварь же не убивает никого – она только поддерживает свои силы, чтобы не умереть. Кто из нас не сделал бы того же? Кто захочет умирать, если можно без особого ущерба для других жить? Никто.

Словно во сне, крохотными шажками я иду к клетке, в которой находится создание с жалобными глазами. Я освобожу его. Нельзя держать живое существо в плену железных прутьев. Пусть оно живет свободно.

С отстраненным удивлением отмечаю, что не могу приблизиться к решетке еще хотя бы на шаг. Но ноги-то мои идут! Ничего, я все равно дойду. Не сейчас, так чуть позже. Какая, в сущности, разница? А если путь займет слишком много времени, я поделюсь с существом своей энергией, чтобы оно не умерло от голода…

Да что же это, в самом деле?! Почему я не могу приблизиться к этим железным прутьям, до которых уже можно дотянуться рукой?! А почему бы и нет? Если я не могу дойти, значит, попробую дотянуться, а там глядишь…

Резкая боль острой иглой вонзается в ключицу, и я невольно вскрикиваю. Мир вокруг, словно растекшийся, моментально обретает четкость, становится невероятно резким и собранным. С удивлением отмечаю, что вместо того, чтобы сидеть за партой, я стою в шаге от железной клетки, в которой находится тварь, неотрывно следящая за мной. Боль у основания шеи длится всего лишь миг и исчезает так же внезапно, как появилась.

– Максим, – такой знакомый голос рядом.

Я оборачиваюсь и вижу Марину Яковлевну. Она держит руку на моем плече и тепло говорит:

– Сядь, пожалуйста, за парту.

И тут до меня доходит, что недавняя боль – ее рук дело. Я не знаю, что сказать. Я вообще не понимаю, почему вместо того, чтобы сидеть на своем месте, стою сейчас посреди класса.

– Что происходит? – внезапно хриплым голосом спрашиваю я и пытаюсь откашляться. Учительница протягивает мне стакан с водой.

– Выпей.

– Спасибо, – с благодарностью принимаю его и начинаю жадно пить, заливая неожиданно сухое горло. Краем глаза ловлю на себе ошарашенные взгляды ребят, но от стакана не отлипаю, пока не выпиваю его полностью.

– Спасибо, – говорю еще раз, протягивая его Марине Яковлевне.

– На здоровье, – отвечает она. – А теперь садись за парту.

Делаю шаг и вдруг замираю, как громом пораженный. Какой-то отголосок недавних чувств и желаний заставляет меня вспомнить все, что произошло за прошедшую минуту. А самое главное, я снова ощущаю желание освободить тварь. Снова? Что за нелепость?

Медленно поднимаю глаза на Учительницу и все еще осипшим голосом спрашиваю:

– Что случилось, Марина Яковлевна?