Ты тоже сегодня мне снилась

Когда-то таким же незнакомцем, одним из миллионов других был для нее Максим. Тогда им обоим было по двадцать лет. Сейчас Марине казалось, что их встреча, их отношения случились не с ней, словно это произошло в прошлой жизни или вовсе было чьей-то выдумкой, в которую поверил весь мир. Когда они встретились, она сразу поняла, что Максим был одним из тех людей, которые знают о любви все. По крайней мере, ей так казалось. Он писал стихи, мечтал о большой сцене, на которой будет петь свои песни. Но у него ничего не вышло.

Вдохновение словно покидало его по мере того, как развивались их отношения. Чем ближе они были, тем меньше Максим писал. А потом и вовсе перестал. Он объяснял это странно – говорил, что может писать стихи лишь тогда, когда несчастлив. А рядом с ней чувствовал себя счастливым. Марине легко было смириться с этим – что такое стихи, когда рядом любимый человек? Тогда она не понимала, как это было для него важно. Нет, не быть несчастным, а творить, создавать что-то новое.

Они стали жить вместе, Марина чувствовала, как в Максиме угасало что-то важное. Как он переставал быть тем человеком, в которого она когда-то влюбилась. Он задыхался без своих стихов. Она просила его писать снова, а он не мог. Психовал, подолгу молчал, становился замкнутым. А потом, однажды, Марина посоветовала Максиму написать прозу. Он лишь пожал плечами. Но, примерно через полгода, в один из самых обычных, ничем не примечательных дней прислал ей по электронной почте короткий рассказ, всего на страницу. Марина даже не успела сказать в ответном письме, как ей понравился рассказ, когда от Максима пришло еще одно короткое сообщение: «Кажется, сегодня я родился вновь».

ПАВЕЛ. КНИГА МАКСИМА

У меня нет слов. Ни одного. Ни единой буковки. Есть тишина, метроном, клавиши, пальцы, бумага, ручка, пустой дом, а слов у меня нет. Прошло уже несколько недель с того дня, как я познакомился с Вероникой, но мне не удается начать новую книгу. Я просиживаю за столом круглые сутки, засыпаю на нем, просыпаюсь с отпечатавшимися клавишами на лице, но все без толку.

Зато у Вероники дела, кажется, идут неплохо. После той, проведенной у меня ночи, она дозвонилась до своего родственника, я отвез ее к нему и мы попрощались. Конечно, не навсегда. Мы иногда созваниваемся, пару раз она приглашала меня на прогулку, но я отказываюсь. Почему? Все очень просто – ей восемнадцать лет, она полна надежд и стремлений, а я? Тридцатилетний писатель с неврозом от неспособности делать то, что должен. Днями и ночами сидящий на одном и том же месте, глядя в окно. Наверное, быть рядом с музыкантом или, скажем, путешественником, намного интереснее. Там события, приключения, новые места, новые люди. А может ли быть заманчивой перспектива проводить время с человеком, вся жизнь которого проходит у него же в голове? В его фантазиях? Образах? Я не могу позволить Веронике влюбиться в меня. Ни за что. Но и вычеркивать ее из жизни тоже не хочется. Поэтому я выбрал что-то среднее: общение – дистанцированное, деликатное, без намеков и надежд. Мне кажется, это будет правильно.

В один из дней, пытаясь занять себя хоть чем-нибудь, я нашел в интернете схему – как построить своими руками будку для собаки. Следующим утром во дворе моего дома уже лежали заказанные в строительном магазине доски. Почему я решил построить дом для собаки? Не знаю. У меня нет домашних животных и, наверное, никогда не будет. Просто я давно понял – чтобы голова не закипела окончательно, нужно занять чем-нибудь тело.

Весь день я измерял, пилил, шлифовал, прибивал, красил; к вечеру у меня получился очень неплохой домик. Не идеальный, конечно, но это был повод чуть-чуть погордиться собой. Я только присел на траву, чтобы закурить, как услышал голос:

– Паш, привет!

Это была Вероника. Она стояла прямо у моих ворот. Я поспешил открыть.

– Привет. Ты как тут?

– Ну… у меня радостная новость. Меня сегодня зачислили в институт! Вот! И я решила отметить это с тобой!

– Э… – я немного замялся. – А чего не предупредила? Вдруг ты бы приехала, а меня нет. Путь неблизкий.

– Ой, да ладно тебе… я же знаю, что ты сейчас пишешь. Значит, дома. Ничего себе! Это ты сам сделал? – она смотрела на изготовленную мной будку.

– Да, вот… развлекался сегодня.

– Здорово! Хочешь завести собаку? Я потом тоже себе возьму щенка. Я хочу маленького и пушистого. Назову его Кнуки. Как тебе имя?

– Чудесное, – улыбнулся я. – Пойдем в дом?

– А может, посидим во дворе? – предложила Вероника. – Сегодня такая погода хорошая.

Мы расположились на террасе, я предложил чай, но у девушки, похоже, был другой план – она достала из своей сумки бутылку вина. Вот только бокалов у меня не нашлось, поэтому вино мы разлили в обычные кружки. Когда я закурил, Вероника поморщилась и замахала рукой, отгоняя табачный дым.

– Паша, а ты пробовал бросить курить?

– Конечно, пробовал. И даже получалось. Я вообще могу практически все, что захочу. Да, и не только я – все на самом деле могут. Просто мне это нравится.

– Нравится вредить себе?

– Дело не во вреде, – пожал плечами я. – Дело в ритуале.Знаешь, ты можешь идти до работы десять минут, а ходишь пятнадцать, потому что короткий маршрут идет вдоль забора, а длинный – через красивый парк. Цели своей ты все равно достигнешь, но процесс достижения ее будет приятней.

– А причем тут сигареты? – спросила Вероника.

– Все равно, рано или поздно, мы придем к концу. Я буду идти так, как мне хочется. Ведь главное – не результат, а процесс.

– Ну ладно, – девушка сделала глоток из кружки. – Я мало что поняла из того, что ты сказал, но… пусть будет так.

Она улыбнулась. У Вероники очаровательная улыбка. Я завидую тому, кому она будет дарить ее каждое утро.

– Паш, – заговорила она, – ты давно живешь один?

– Да уж давненько, – ответил я. – Почти четыре года.

– А почему? А как же девушка, друзья, родители?

– Понимаешь, Вероника, я… – я замялся, думая, что же ей ответить. Алкоголь притуплял мой мозг, мне приходилось напрягаться, чтобы сформулировать мысль. – Со мной бывает сложно. Вот, например, в неделе – семь дней. В месяце – больше пяти тысяч часов. Мне нужно общение, я не социопат, но в месяц мне достаточно провести пару вечером с кем-то, чтобы покрыть свою потребность. А остальное время я хочу проводить один. Но, скажи – кому нужен такой друг? Ну, ладно, друг еще возможно. Допустим. А девушка? Разве захочет быть рядом с таким человеком? Скажи.

– Ну, может быть, тебе просто не встречалась еще такая девушка, с которой хочется быть рядом всегда? – возразила Вероника.

– Интересная версия. Пока у меня не получалось. И последняя попытка была неудачной.

– А почему вы расстались?

– Как бы тебе сказать… наверное, мы просто перестали любить друг друга. Да, не удивляйся, так тоже бывает, – сказал я, увидев удивленно поднятые брови Вероники. – Любовь – это и просто и сложно одновременно. Понимаешь, дереву расти легко и просто, потому что оно дерево. Для него это естественно. У него нет мышления, оно просто живет по законам природы. Дерево легко горит – ведь это одно из его предназначений. А если ты попытаешься поджечь снег, ничего не выйдет. Даже если обольешь его бензином, и какое-то время будешь смотреть на огонь, наслаждаясь теплом, рано или поздно поймешь, что горит не снег, а всего лишь бензин. Есть вещи, которым можно научиться, есть те, для которых ты предназначен. А еще существует то, что тебе недоступно. И сколько не старайся, сколько не делай вид, что можешь это делать, все равно ничего не получится.

– Паша, я опять ничего не поняла, – улыбнулась Вероника.

– Понимаешь, – я не стал наливать вино в кружку, а сделал глоток прямо из бутылки, – девушка, которая была со мной, ждала, что я буду проявлять любовь определенным образом. А я оказался на это не способен. Просто потому, что не могу быть таким, каким она хочет меня видеть. Я такой, какой есть. Встречая человека, знакомясь с ним, мы рисуем себе определенный образ. И если вдруг оказывается, что он не соответствует реальности, наступает разочарование. И это бывает очень больно.

– Ну, ты ведь тоже, наверное, что-то ждал от нее?

– Нет, в этом смысле мне проще – я никогда ничего не жду.

– Так не бывает! – сказала Вероника.

– Ну, ладно, ладно… – сдался я. – Просто я не расстраиваюсь, если мои ожидания не сбываются. Наверное, так.

– А что дальше? – спросила девушка. – Ты так и будешь жить один? До самой старости?

Я пожал плечами. Этот вопрос часто всплывал в моей голове. Но мне давно уже стало неинтересно думать о будущем, особенно о том, что будет через десять или тридцать лет. Всю свою юность я строил планы, представлял свою жизнь, какой она будет, когда сбудутся все мои мечты. Так проходили годы, потом целое десятилетие. Потраченное впустую. Если сегодня мне хорошо – это прекрасно, я проживу этот день в радости. А если плохо – приму боль, обниму свою грусть, проживу с ней столько, сколько нужно. И отпущу ее. Как отпускал всех людей, что были в моей жизни. Сегодня я буду жить тем, что дарит мне мир, а завтра пусть будет для меня неизвестным.

В тот вечер мы долго разговаривали, сидя на террасе. На небе засияли звезды, стало холодно, наступила ночь. Мы не произносили это вслух, но сразу было понятно, что Вероника хочет остаться у меня. Я не стал возражать. Как и в тот день, когда мы познакомились, я отдал ей свою спальню. Желая мне спокойной ночи, она обняла меня. Мое тело затрясло. Последний раз такое со мной случалось лет в четырнадцать, когда сдавал экзамен в девятом классе – сердце бешено колотилось, а я ничего не мог с ним поделать. Вероника почувствовала, что происходит со мной, но не подала вида. Она лишь провела свою теплой ладонью по моей щеке, улыбнулась, взяла мою руку и повела за собой в комнату.

Той ночью между нами ничего не было. Мы просто уснули вместе, ее голова лежала на моей груди, я дышал ароматом ее волос. И кроме нас двоих во всей Вселенной не существовало больше ничего.

ГЛАВА 4

МАКСИМ

– Да… пробки сегодня адские. Давно такого не было.

– Что, простите? – Марина зачиталась и не расслышала, что сказал ей таксист.

– Пробки, чтоб их… навигатор говорит, авария впереди.