Шанс только один

– Ну как тебе спектакль, Леня? – спросила Валерия, повиснув у Аникеева на руке. – Басков был просто великолепен! Да?

– Что? – быстро спросил Аникеев, думавший совсем о другом. – А, да-да…

– Ты что, не слушаешь меня?

– Нет, что ты? – так же быстро проговорил Аникеев, оглядываясь по сторонам в поисках такси.

Нужно было ловить тачку, пока народ не хлынул из Большого – вот что сейчас занимало Леонида. Валерия обиделась и дернула его за руку:

– Да ты и не смотришь на меня! И вообще – куда ты бежишь? Я же на каблуках! Между прочим, купила эти туфли специально в бутике для сегодняшнего выхода! А ты даже слова не сказал! Еще и в куртку эту свою вырядился…

– Нормальная куртка, – пожал плечами Аникеев.

– Для ночного клуба – да, но для Большого можно было одеть что-нибудь поприличнее, – снова завела свою песню Валерия.

Аникеев тут же отключился – то, о чем говорила его невеста, он сегодня уже слышал – три раза. Большой театр – храм искусства, в него ходят воспитанные люди, которые должны одеваться соответственно, чтобы не выглядеть посмешищем.

Спорить смысла не имело. Валерия была красивой девушкой. И современной – собственного мнения она не имела, и все ее взгляды на жизнь были не чем иным, как стереотипами, навязанными родителями, рекламой и окружением.

Аникеев привык жить своим умом. И на вещи смотрел трезво. И прекрасно понимал, что Большой – это всего лишь обветшалый от времени дом. И ходят в него те, у кого много денег, то есть бывшие барыги, уголовники и фарцовщики. А еще Леониду почему-то казалось, что посмешищем сегодня в Большом выглядел вовсе не он, а как раз Басков…

Не вступая в бесполезный спор, он дотащил возмущенную спутницу до тротуара и махнул таксисту. Пока тот подъезжал, Аникеев повернулся к Валерии и чмокнул ее в щеку:

– К сожалению, не смогу проводить тебя.

– Что?.. Разве мы не едем к тебе? – остолбенела девушка.

– Я не могу, – виновато проговорил Леня. – Работа, сама понимаешь…

– Какая работа, ты же завтра выходной?

– Завтра – да. Но сегодня у меня еще оперативная встреча.

– Ты что, издеваешься? – поджала губы Валерия. – Мы не спали с тобой уже месяц! Я специально для сегодняшнего вечера купила белье…

Такси остановилось у бордюра. Леня быстро распахнул дверцу и увлек девушку к машине, быстро говоря при этом:

– Лера, я сам ужасно соскучился! Ты даже не представляешь как! Но так получилось, работа есть работа. Извини, мне ужасно неудобно. Завтра я тебе позвоню прямо утром, так что у нас будет целый день и мы все успеем! Хорошо? Пока!

В другой ситуации Валерия бы не сдержалась и выложила все, что она о нем в тот момент думала. Но воспитанные люди, особенно те, кто ходит в Большой на Баскова, при таксистах не выражаются.

И она обиженно умолкла. Аникеев же галантно усадил ее в салон, закрыл дверцу и помахал на прощание рукой.

– Я обязательно позвоню! Пока! – крикнул он вслед машине и облегченно вздохнул: – Ф-фух! Пронесло!

Минуту спустя Леня уже звонил Пряхину.

– Алло! – ответил тот.

– Андрей, я уже свободен…

– Это хорошо, – не совсем трезвым голосом ответил тот. – Давай тогда в темпе двигай к нам. Заодно бутылку прихватишь, литровую, а то мы тут «дежурную» уже оприходовали…

– Так они пьяные?

– Такое скажешь, с одной бутылки-то? – хмыкнул Пряхин. – Просто стремались сильно, я и решил для успокоения плеснуть им по дозе. Ну и сам за компанию дернул. А бутылка и кончилась. Так что заскочи в магазин по дороге, а то меня напарник за «НЗ» завтра убьет…

– Хорошо, – вздохнул Аникеев. – Заскочу. Куда ехать-то?

5

Подходы к подъезду старой пятиэтажки были перекрыты красно-белой лентой, шуршащей на ветру. К дому пропускали только жильцов и то – после тщательной проверки документов и с большой неохотой. Нескольких журналистов и операторов криминальных новостей с камерами вообще оттеснили за ряд гаражей-«черепашек».

Миновав оцепление, Локтионов направился к стоящей у входа в подъезд группе начальствующих лиц. Состояла она из трех милицейских генералов в фуражках с высоченными тульями и нескольких гражданских. В центре группы стоял похожий на лесника замгенпрокурора, одетый в синюю форму с непонятными знаками различия.

Генералы и штатские поздоровались с Локтионовым и Максимовым за руку. После этого зам культурно затушил окурок и сказал:

– Ну что, кажется, все в сборе. Давайте поднимемся, осмотримся на месте.

Начальство гуськом потянулось к входу, следом в подъезд втиснулся Логинов.

Квартира располагалась на втором этаже. Эксперты уже практически закончили работу. С трудом протиснувшись к двери, Виктор заглянул внутрь.

Квартирка была не очень – старой планировки, однокомнатная, обшарпанная, но достаточно просторная. Стоявший в комнате стол с бутылками и закуской был перевернут. Едва слышно пахло пролившейся водкой.

Довершали невеселый натюрморт три трупа. Двух полуголых девиц и молодого мужчины. Все трое были убиты из огнестрельного оружия. Мужчина успел выдернуть из наплечной кобуры табельный пистолет, но не воспользовался им.

Виктор скользнул по трупам профессиональным взглядом и сосредоточил внимание на диване. Там, в углу, лежала уже упакованная в целлофан легкая куртка. Слишком приметная и редкая, чтобы все это могло быть совпадением.

Сине-зеленая куртка с надписью на английском. Эту куртку подчиненному Логинова старшему лейтенанту ФСБ Леониду Аникееву привез из-за границы какой-то однокашник по университету.

6

– Ага, понял, Андрей! Все, жди, я скоро буду! – сказал Аникеев, выслушав объяснения Пряхина.

– Смотри бутылку не забудь!

– Не бойся, не забуду, – успокоил Пряхина Леня и отключился.

Конспиративная квартира располагалась не так уж и далеко от центра, но добираться в тот район все равно было удобнее на метро. Аникеев спрятал «мобильник» и вскоре уже спустился в «подземку».

В отличие от многих своих коллег, он любил метро – за то непередаваемое ощущение, которое Аникеев для себя определял как «публичное одиночество».

Дитя мегаполиса, Леонид не имел возможности, подобно сельскому жителю, часто бывать на природе, приводя в порядок свои нервы и чувства. И Аникеев подсознательно стремился в метро – это и были его «вылазки на природу».

В многоликой толпе подземки никому не было дела друг до друга, все куда-то спешили, бежали по своим делам и существовали как бы в своем измерении. Это и давало возможность побыть наедине с собой и привести в порядок свои мысли. Вот и на этот раз, едва ступив на эскалатор, Леня погрузился в свои мысли.

Сегодняшнее посещение с Валерией Большого театра оставило в душе неприятный осадок. Если совсем начистоту, то Леня с трудом вынес этот поход «в храм искусства». Черчилль как-то сказал, что каждая нация имеет священное право на свой процент идиотов. Раньше Аникеев думал, что идиоты сосредоточены исключительно среди плебса, а элита состоит целиком из умных. Потом пришел к выводу, что процент идиотов везде примерно одинаков – что в бригаде маляров-штукатуров, что среди членов Госсовета.