Убить президента

Выслушав обычные обещания комиссара, что до сведения дипломатов обязательно в самое кратчайшее время будет доведена суть всего произошедшего и официальные извинения, Синицын направился в здание. Было о чем подумать и о чем сообщить в Москву. За этой попыткой что-то должно было стоять, потому что террористы просто так место и время взрывов не выбирают. У них тоже есть свои планы и расчеты. То есть всему этому должны быть определенные причины. А кто предотвратил? Комиссар мог и не знать, что это были, к примеру, чешские спецслужбы. Хотя какой им резон сбегать с места проведения собственной операции? Могли, правда, и совсем чужие спецслужбы вмешаться. Такое сейчас время, что против международного терроризма бороться начали очень часто рука об руку бывшие, мягко говоря, соперники…

Синицын миновал обширный холл первого этажа, свернул в маленький неприметный коридор правого крыла и взбежал по узкой лестнице, которая в момент строительства особняка планировалась для прислуги, к себе в кабинет на второй этаж.

«Что бы это могло означать? Что же, что же, что же?» – мысленно повторял он, отпирая дверь кабинета, заходя внутрь и подходя к своему столу.

Кабинет Синицына был не совсем рабочий кабинет. Именно рабочая комната по должности у него была совсем в другом крыле здания. А здесь была его квартира. Дверь в дальней части комнаты вела в спальню, там же находился санузел. Собственно… кажется, оттуда и слышалось сейчас журчание воды. Как же это я не выключил воду, спохватился Синицын и поспешил в спальню.

И первое, что он увидел, едва только вошел в помещение, это человека крепкого телосложения, который склонился над другим, лежавшим на его, Синицына, кровати с окровавленной правой рукой. И с раненого сейчас аккуратно снимали тонкий, телесного цвета бронежилет.

Синицын замер на месте. Это было до такой степени нелепо, что походило больше на кошмарный сон, чем на реальность.

– Ничего, что мы тут так по-хозяйски расположились? – раздался мужской голос.

Синицын с трудом сдержался, чтобы не отпрыгнуть в сторону, и только повернул на голос голову. Перед ним стоял человек в возрасте лет сорока, коротко стриженные волосы отдавали сединой, а глаза смотрели с холодной иронией. И этого человека Синицын совсем недавно видел. И, кажется, даже разговаривал с ним. Только вот где?

– Три недели назад, – подсказал человек, как будто прочитал его мысли. – В этом здании. Группа приглашенных журналистов. Помните?

– Тогда вы очень умело коверкали русский язык. Неплохо получалось. – Синицын кивнул на кровать и спросил, хотя и так все было ясно: – А что все это значит? И как вы, черт возьми, сюда попали?

– Оттуда, – кивнул незнакомец в сторону въезда на территорию посольства. – Надеюсь, там все в порядке? А у нас вот… не совсем.

– Понятно. Этому человеку срочно нужна помощь. Квалифицированная. Вы мне ничего не хотите сказать?

– Хочу, – согласился человек и показал головой в сторону кабинета. – «Длинный след», если позволите. И мне нужна срочная связь с Москвой.

Кодовая фраза «Длинный след» на данный момент означала участие отечественных спецслужб в контртеррористических операциях. Этот пароль знала вся своя резидентура в Восточной Европе. Знал его, естественно, и Синицын. На всякий случай он вопросительно посмотрел в сторону двери, за которой находился раненый человек, но незнакомец недовольно остановило его:

– Не сейчас. Сначала дело.

Он уселся на стул, потер лицо руками и стал называть номер телефона в Москве в их «конторе» и код доступа. Синицын набрал номер на аппарате ЗАС, представился, когда дежурный офицер на том конце ответил ему, а потом назвал код. Код означал немедленную связь с первым лицом, которое отвечало за работу оперативных антитеррористических групп. Через минуту Синицын протянул трубку своему гостю. Гость, уловив намерение выйти и оставить его одного, отрицательно покачал головой.

– Здесь Седой, – доложил он. – Задание выполнено, хвосты оставлены аборигенам. С «Зайцем» небольшая проблема, но думаю, что мы тут решим сами… Есть!

Синицын принял протянутую ему трубку. Властный голос коротко приказал ему:

– Ваша задача, Синицын, принять срочные меры по оказанию медицинской помощи пострадавшему товарищу. Двум другим срочно убыть «домой». Лучше с дипломатическими паспортами и «диппочтой». Вам ясно? Доложите по принадлежности и выполняйте!

– Ну, во-первых, спасибо за помощь, – положив трубку и вставая на ноги, сказал Синицын. – А во-вторых, как вы все-таки сюда попали?

– Что у нас, документов мало? – хмыкнул незнакомец. – Как у нас на родине говорят – без бумажки ты…

– А зачем вам имитация дипломатической почты?

– Слушай, Синицын, – незнакомец тоже поднялся на ноги и стоял теперь напротив, чуть склонив голову и уперев руки в бока, – вопросов задаешь много. У нас хозяйства килограммов десять. Я что, в чемоданах все это должен везти? Через таможенные посты? Думай головой!

* * *

В музее Управления КГБ по городу Минску и Минской области открывали новую экспозицию. На торжество в приказном порядке собрали всех старших офицеров и по двое сотрудников от каждого отдела. Собственно, это была не новая экспозиция, а обновленная, посвященная Великой Отечественной войне. Добавили материалов из рассекреченных архивов, добавили новые имена и биографии. Пригласили кое-кого из ветеранов.

Никитин стоял в первых рядах, слушал и старательно делал подобающее лицо. Вообще-то, ему в таком ключе мероприятие не нравилось. Если уж пригласили ветеранов, кому далеко за восемьдесят, то можно было бы позаботиться и о стульях. Почему это надо делать стоя? И зачем начинать так издалека свое выступление? Не лучше ли сразу о сути мероприятия?

А заместитель начальника Управления, славившийся талантами докладчика, вещал:

– …и сегодня перед органами государственной безопасности республики стоят задачи, нацеленные не просто на реализацию государственной политики по нейтрализации внешних и внутренних угроз Беларуси, не просто обеспечение стабильности конституционных основ в регионе, не только разведывательная и контрразведывательная деятельность. На нашем попечении столичный регион! И одна из основных наших задач – информирование органов власти и управления достоверными и своевременными сведениями о реальных и потенциальных угрозах безопасности столичного региона. Сегодня мы выполняем и другие задачи, которые нам диктует новое время, международная обстановка в мире. Мы обязаны противодействовать террористическим и экстремистским проявлениям, бороться с организованной и экономической преступностью, коррупцией, наркобизнесом, нелегальной миграцией.

И зачем сейчас об этом говорить, мысленно нахмурился Никитин, поглядывая на стариков-ветеранов, которые стоически выносили весь этот поток «воды» с трибуны. Пора бы уже и к делу перейти.

А дальше речь докладчика полилась, воспевая достижения управления. И что в предыдущий период в процессе обеспечения экономической безопасности, борьбы с коррупцией, преступностью и контрабандой, незаконным оборотом оружия, боеприпасов и наркотических средств управлением велась работа по 150 уголовным делам, по завершении которых осуждено свыше двух десятков лиц. И что из незаконного оборота выведено более 5 тысяч единиц огнестрельного оружия и боеприпасов, свыше 6 кг особо опасных тяжелых синтетических наркотических и психотропных веществ и средств, локализовано несколько международных каналов ввоза наркотиков.

– Сотрудниками управления взяты под личную опеку 57 ветеранов Великой Отечественной войны, – гордо заявлял с трибуны докладчик, – ежегодно проводятся военно-патриотические мероприятия, в том числе принято участие в выпуске уникальной белорусско-российской 800-страничной книги «Энциклопедия Победы. Беларусь – Москва». Совместно с органами исполнительной власти и учащимися школ реконструирован и осуществляется уход за мемориалом героев-чекистов, павших на Маковом поле при прорыве блокады в 1944 году. Пресс-службой издано три сборника публикаций по материалам СМИ. Офицерским собранием коллектива взято шефство над Ганцевичской общеобразовательной средней школой имени Героя Советского Союза Петра Григорьевича Лопатина, создано общественное объединение прапорщиков и сержантов управления…

Боже мой, думал Никитин, вы этим перед ветеранами красуетесь? Да они во времена своей молодости еще не такие подвиги совершали, они войну на своих плечах вынесли, а мы благотворительностью перед ними размахиваем.

А дальше пошло совсем уже некрасиво. Никитин заметил, что большинство ветеранов уставилось на докладчика. Речь пошла уже о самой экспозиции, о героической борьбе белорусского народа в годы войны и т. д. и т. п. Потихоньку стало создаваться впечатление, если дословно понимать докладчика, что в той войне участвовали только белорусы, что это вообще была война Беларуси с Германией.

Никитин опустил голову, чтобы не выдать себя выражением лица. У него у самого два деда лежали в этой земле. Один в братской могиле под Минском, а второй сгинул в Пинских болотах. А ведь белорусами-то оба по большому счету и не были. Дед по материнской линии был москвичом, закончил пограничное училище и попал на западную границу. Второй дед, по линии отца, был родом из Ставрополья, откуда его призвали служить на границу. Просто семья так и осталась здесь после войны. У могил своих родных. А ведь в те страшные годы никто не разбирал, никто не считался с национальностью. Страна была одна, и враг был один, общий для всех. Теперь, значит, выпячиваем только заслуги белорусов, а остальные так, мимо проходили.

Мероприятие неожиданно вошло в финальную стадию, и ветераны вместе с сопровождающими лицами потянулись вдоль новой экспозиции. Никитин облегченно вздохнул и повернул к выходу из музея. Здесь ему и сообщили о срочном совещании.

– Поэтому и принято решение о создании оперативной группы, которая в рамках области должна обеспечить реализацию плана обеспечения безопасности визита президента России. – Начальник Управления обвел глазами присутствующих офицеров, как будто хотел убедиться, что все поняли важность предстоящего задания. – План рабочий, – добавил он, – мы по нему хорошо сработали и четыре года назад, во время прошлого визита, и до этого во время визитов на высоком уровне в нашу страну.

Один из заместителей, уловив паузу и брошенный в его сторону взгляд, поднялся.

– Разрешите дополнить?

Начальник Управления кивнул головой и хмуро уставился на свои руки.

– Таким образом, – продолжил его заместитель, – учитывая комплексную задачу, стоящую перед рабочей оперативной группой, и особенность данного визита главы другого государства…

Никитин опять сдержался, чтобы не поморщиться. Ну, понятно, что получили суверенитет, понятно, что по международным стандартам мы теперь отдельное суверенное государство, но зачем так уж это выпячивать при каждом удобном случае, почему такое пренебрежение к прошлому народов? «Другого»! Мог бы сказать «дружественного», «не чужого нам государства».

«…контроль и общее руководство оставляю за собой. Оперативное руководство решено возложить на подполковника Никитина…»

Вот спасибо, поперхнулся Никитин, вот не было печали.

«…от контрразведчиков в группу включаем…»

И пошла обычная в таких случаях чехарда. Хотя в принципе все было правильно. Чтобы не тратить время в случае чего на согласование, удобно иметь в составе группы представителей ото всех подразделений, которые в нужную минуту и в своих информационных закромах пороются, и усилением обеспечат. В конце подполковнику Никитину было предложено к восьми утра следующего дня подготовить и представить свои соображения по реализации плана мероприятий и его привязки к существующему моменту. Момент был ясен! Часть зданий правительственного назначения передавалась с баланса на баланс, и придется теперь в авральном порядке решать вопросы с охраной. Причем не только с физической. Охохонюшки!

– Прошу предоставить график и маршрут перемещения президентов и сопровождающих лиц… – начал Никитин.

– К восьми утра! – оборвал его начальник Управления.

Ладно, пусть к восьми, решил Никитин. Поспать сегодня удастся в лучшем случае пару часов.

Глава 3

Вариантов у Максима было немного. Если верить погибшему итальянцу, то у него в руках сейчас информация, представляющая огромный интерес для своей разведки. По большому счету и для внешней политики страны. Тот, кто хотел перехватить эту информацию, теперь пойдет на все, лишь бы она не попала в руки российской разведки. А что это означало для Максима? То, что его из страны не выпустят.