Иллюзия

– Большинство. Очень немногие остаются здесь на весь год. Хотя стоило бы, – усмехнулась она. – Это маленький рай, но только для тех, кто не фанатеет от торговых центров и не имеет постоянного партнера, иначе рискуешь здесь закиснуть.

– Я, скорей, одинокая планета в ускользающей от меня галактике.

Юго заметил, что Лили по-прежнему пристально его разглядывает. Он же предпочел не смотреть на нее – пусть хотя бы один из них сосредоточится на дороге.

Он увидел, как после круговой развязки исчезли последние дома, и джип взревел, прежде чем броситься на приступ крутого лесистого холма, первого из многих. Разговаривать Юго расхотелось, и, чтобы не укачало, он просто любовался пейзажем, а главное – старался не отвлекать Лили от вождения, явно на предельной скорости. Перепад высоты быстро поглотил все его внимание, он смотрел на оставшиеся внизу верхушки хвойных деревьев, а череда поворотов, поднимавших их все выше и выше, повергла его в приятное оцепенение. Лили слушала музыку – старую рок-группу Ten Years After, уточнила она, поинтересовавшись, не мешает ли это ему.

Она ничего не преувеличила: это было настоящее ралли. Ускорение после каждого виража, долгий подъем, новый вираж в другую сторону, и так без конца. Лили прекрасно управлялась с машиной, хотя Юго не мог отделаться от ощущения, что она постоянно выезжает на середину дороги, и боялся, что они не успеют увернуться, если им навстречу из слепой зоны, которые множились с каждым поворотом вместе с елями на обочинах, выскочит машина.

Словно прочитав его мысли, она успокоила:

– Это единственный путь в Валь-Карьос и единственный населенный пункт на этой окаянной дороге, поэтому, уверяю тебя, нам на пути никто не встретится.

Окаянная дорога… Я мог бы выразиться так же.

Она все больше и больше нравилась ему.

Они продолжали подниматься. Городок, где он вышел из поезда, теперь выглядел мозаикой геометрических фигур и размытых красок, а когда они миновали перевал, полностью исчез из виду. На его месте возникла череда головокружительных ущелий, которые они лихорадочно преодолевали по тонкой полоске асфальта, и нагромождение массивных уступов, у подножия которых Юго ощущал свою полную уязвимость.

Не переставая подниматься, они перелетали с одной горы на другую. В краю светотени, куда редко падали прямые лучи солнца, в краю сгущающихся теней Юго задавался вопросом, достигнут ли они когда-нибудь вершины. Наконец они выбрались на плато и пересекли лес огромных деревьев, хвойных конусов с непроходимо густым подлеском. Поддерживать в нормальном состоянии просеку, по которой они двигались, должно быть, само по себе нескончаемое и изнурительное дело. Юго видел, что мох облепил края дороги и начал покрывать асфальт, что своенравные ветки сплели густой и темный свод над джипом. Ему казалось, что эти высоченные ели пристально наблюдают за ним, и вообще, что со стороны за ними кто-то следит… Едва они покинули лесной участок и оказались на склоне, где снова стали петлять, Юго подумал, что он просто рехнулся, если такая мысль могла прийти ему в голову. Лес ни за кем не шпионит. Лес – не человек.

Лили проигрывала альбом за альбомом, доставая компакт-диски из бардачка, что каждый раз тревожило Юго, хотя он не совсем понимал почему: то ли потому, что рука Лили касалась его коленей, то ли потому, что она не смотрела на дорогу. Группа Funkadelic, Грета ван Флит. The Raconteurs. Она явно испытывала особое пристрастие к року и гитаре. Юго больше нравилась спокойная музыка, но и эта его не раздражала.

Долина внизу постепенно теряла четкость, превращаясь в размытое пятно, никаких следов присутствия человека в поле зрения. Нигде. Ничего, кроме этих каменных големов[4 - Голем – глиняный великан из еврейских легенд, в зависимости от извода легенды – защитник, бунтарь или существо, задуманное добрым, но ставшее злым.] с телами титанов, облаченных временем в бесформенные растительные покровы.

Они проскочили между двумя отрогами, и сразу за крутым поворотом показался угол здания. Юго выпрямился. Он не был уверен, что под конец не задремал.

– Да уж, оно того стоит, – потягиваясь, признал он.

– Если все пойдет хорошо, тебе придется снова ехать по этой дороге только через пять месяцев, так что успокойся.

Она резко повернула руль, и джип выехал на небольшую служебную дорогу и вскоре остановился на посыпанной гравием площадке на скальном выступе. Отсюда можно было любоваться видом на горнолыжный комплекс, расположенный прямо напротив, сразу за изгибом горных пород, за которым исчезала дорога. Четырехэтажные корпуса, облицованные коричневой деревянной обшивкой, следовали один за другим, образуя перевернутую букву V, в центре – главный зал с широкими окнами, выходящими на захватывающие дух пейзажи, несколько башен, похожих на колокольни, а справа, у подножия подъемников – ряд шале с террасами.

– Твой новый дом. – Лили забралась на капот и там уселась.

Потрясенный открывшимся зрелищем, Юго в задумчивости созерцал тянувшийся ниже бесконечный склон. У него создавалось ощущение, что пустота медленно засасывает его… Он предпочел перевести взгляд в том направлении, где ему предстояло жить. То, что зимой было склоном, теперь представляло собой заросшее травой и утыканное на всем своем протяжении серыми опорами ущелье, которое поднималось к вершинам. Кресельных подъемников нигде не было видно: наверное, их уже убрали на склад.

Где-то в вышине пронзительно крикнула хищная птица. Куда бы Юго ни глядел, повсюду он видел только ели, острые выступы и обрывистые склоны. Я приехал сюда, чтобы спастись от собственных провалов, а оказался среди пропастей…

Воздух был бодрящим. Как и окружающая природа. Действительно, это и впрямь идеальное место для работы, которую ему предстояло проделать над собой. Я здесь не для того, чтобы избежать провалов, а чтобы их заполнить. И сперва следует преодолеть страх в них погрузиться.

Юго подошел к краю выступа. Потревоженные мелкие камешки посыпались вниз по склону к лесу. Снова возникло ощущение, что его затягивает в пустоту. Носок его ботинка повис над пропастью, Юго приготовился падать. Если он качнется вперед, то полетит. Недолго, но достаточно, чтобы испытать эйфорическое ощущение власти над собой, свободы. А потом твоя черепная коробка вдребезги разобьется вон о тот огромный валун и разлетится на куски с ужасающим гулким и хлюпающим звуком, и от тебя останется труп без лица, кровь и прилипшие к стволам деревьев ошметки мозгов. Он отпрянул, чтобы наполнить легкие воздухом. Он чувствовал себя живым. Абсолютно живым.

– Пять месяцев, – пробормотал он. – Это мне подходит.

Он затылком ощущал взгляд Лили.

– Ты не страдаешь клаустрофобией? – спросила она.

– Нет, размеры вполне подходящие.

Весь комплекс и правда оказался небольшим, однако, поскольку присутствия людей здесь совсем не ощущалось, маленьким тоже не казался. Хвойные деревья обступали весь Валь-Карьос, за исключением нескольких скал, которые возвышались в основном с левой стороны. Юго заметил там шале или, скорее, поместье, если учитывать его величину и примыкающую к нему башню. Она походила на скандинавскую церковь, Юго забыл, как они точно называются[5 - Имеется в виду ставкирка, или мачтовая церковь.].

– А что это за владение, вон там, чуть в стороне? Неужто частная собственность Джорджа Клуни?[6 - Джордж Клуни (р. 1961) – американский актер, режиссер, продюсер и сценарист, звезда Голливуда, обладатель многочисленных наград и номинаций, правозащитник.]

Лили слезла с капота и уселась за руль.

– Пошли, нас будут ждать.

Юго почувствовал, что она чем-то обеспокоена.

– Я что-то не так сказал?

Лили покачала головой и тронулась с места. Осторожно дав задний ход, она объяснила:

– Сегодня твой первый день, пусть у нас обоих останутся приятные впечатления друг о друге. Когда приедешь туда, не упоминай при других о поместье.

Последний километр до Валь-Карьоса они проехали в молчании.

3

Черная пасть гаража поглотила джип, автомобиль на полной скорости промчался по всей подземной парковке деревянного здания – Юго вцепился в кресло – и чуть не врезался в противопожарные двери в глубине. Юго распрямил онемевшее за время поездки тело. Неоновые огоньки длинной вереницей тянулись к залитому солнцем прямоугольнику выхода. На мгновение Юго почувствовал себя зажатым пространством, отделявшим его от света узником этого холодного серого бетонного бункера. Вокруг стояло всего несколько машин, большая часть парковки была совершенно пустой. Должно быть, с наступлением темноты здесь становится жутковато, подумал Юго. Нашел время думать об этом! Он снова бросил взгляд на нескончаемый ряд массивных опор, череду унылых светильников и вынужден был признать, что ход его мыслей вполне обоснован: место выглядело зловеще. Слишком здесь было пустынно. Вот что ждет меня в ближайшие пять месяцев, так что стоит поскорее привыкнуть.

Заметив, что Лили пытается вытащить из багажника его рюкзак, он подхватил его и двинулся за девушкой к металлическим дверям. Пройдя мимо лифта, она направилась к лестнице.

– Вообще-то, мы редко пользуемся лифтом, – пояснила она. – Представь себе, что он сломался, а учитывая, в какой изоляции мы живем, как-то не улыбается просидеть два дня взаперти в ожидании монтера.

– Точно.

– В сезон, чтобы не было лишних проблем, у нас здесь есть специально обученный парень, но в остальное время года это себя не оправдывает.

Юго не мог не задуматься, не случалось ли такое раньше. Жуткий для клаустрофоба опыт – оказаться не только в крошечном, но и подвешенном в пустоте пространстве, удерживаемом только тросом, да вдобавок на затерянном в горах курорте.

– Полностью с тобой согласен, – заметил он. – Ходить по лестнице полезно, если хочешь сохранить спортивную форму.

Юго последовал за Лили на первый этаж одного из двух корпусов, где располагались жилые помещения Валь-Карьоса. Они вышли в вестибюль, миновали пустующую стойку администратора. Юго повернул голову, и его поразили размеры и потрясающая архитектура здания. На протяжении почти двухсот метров взгляду открывалась впечатляющая перспектива – четыре мансардных этажа, опоясывающие сверху вестибюль, придавая ему сходство с тюрьмой или с отелем, – кажется, в стиле ретрофутуризма[7 - Ретрофутуризм – в фантастической литературе описание будущего, основанное на уже устаревших технологиях; популярный пример ретрофутуризма – стимпанк.]. Юго не был точно уверен. Двери всех апартаментов выходили на четыре бесконечные широкие лоджии, а в потолке располагались световые люки, чтобы эта длиннющая анфилада не походила на темный барак. Декор был выдержан в духе восьмидесятых, если не семидесятых годов прошлого века: потертое ковровое покрытие с оранжевыми узорами, повсюду искусственные растения, чтобы внести ощущение свежести, неработающие винтажные светильники и диваны округлой формы в полиэтиленовых чехлах.

Здесь было тихо, как в церкви.

– Добро пожаловать в Большой Б.

– В Большой Б?

Их голоса эхом отдавались в огромном зале.

– Да, так называется эта зона. Напротив находится корпус A, который мы окрестили Б/У, бывший в употреблении, он был построен первым, что, в общем, и так заметно. У всех корпусов есть названия, ты увидишь. Так проще в повседневной жизни, ну и это место выглядит более живым, каким-то очеловеченным, что ли.

Лили повела его к выходу – двум большим стеклянным дверям с наличниками соснового дерева, и Юго смог наконец отдышаться и полностью рассмотреть, как устроен весь комплекс.