Джейк на дне

В каменных башмаках было очень сложно передвигаться по скользкой наклонной поверхности. Он суетливо перебирался и привыкал к ним. К этому моменту к горлу вновь подступило удушье, спазмы в лёгких мешали думать, появлялись в голове панические нотки. Джейк начал резко двигаться и дёргаться, не понимая, к чему это может привести. Пройти так много, чтобы разбить свою голову о дверь, за которой находится твоя цель.

Потеряв равновесие, он упал, изо рта вырвались несколько пузырьков воды. Какие-то доли секунды он заставил себя лежать, попытался привести голову в порядок. Отрешившись от нарастающей боли, которая появлялась чуть ли не по всему телу, Джейк привел мысли в порядок. Эта боль, которая пронизывала тело снаружи и внутри, отступила и позволила взять себя в руки и двинуться, чтобы точными шагами попасть к капитанскому мостику. Держать равновесие в неуклюжих башмаках и перемещаться по неровной посудине было задачей не из простых – то и дело приходилось нагибаться, а иногда и вовсе ползти на четвереньках. Выглядело это неуклюже, но эффективно. Дверь в капитанский мостик висела на нижних петлях, а за ней было совсем тёмное помещение.

Оперевшись о дверной проём, он встал и окинул взглядом мостик. Всё было разбросано и покрыто тёмно-зелёным наростом водорослей. Беглым взглядом он искал то, что могло бы быть похоже на ящик для погружения и плавания под водой, а самое главное – баллон сжатого воздуха. Снова к горлу начали подступать спазмы, а мысли затуманивать нотки отчаяния после того, как глаза не смогли распознать ничего, похожее на необходимое снаряжение.

И в тот момент, когда тело начало трясти и полностью терялся контроль над ним, уже хотелось просто взять и начать дышать водой, наплевав на все свои усилия, хотелось просто сдаться, Джейк замер, зрачки расширились, и он увидел в дальнем углу, куда свалились мелкие незакреплённые вещи, край большого ящика, и в ту же секунду он ринулся к нему, посредине комнаты он споткнулся о круглую лампу, что когда-то тут светила, и уже карабкался, ничего не замечая.

Мы видим наполняющиеся ужасом зеленые глаза Джейка, бездну отчаяния и паники, его рука приближается к замку, готовая с силой сорвать ржавый замок на этом ящике, но он не поддается. Джейк падает на колени. Глаза закрываются.

«Мистик»

Глаза открываются. Мы видим эти светло-синие глаза, взгляд устремлён куда-то вдаль. Это Нед Хопер. Он подносит руку к лицу, заканчиваются сутки пути, и через пару часов они прибудут в порт. Ему хочется самому привести корабль в доки, Нед любит всё держать под контролем. Капитан грузового корабля, занимающего перевозкой грузов по Средиземью. Рейс был из одного порта Ближнего Востока. Капитан смотрел в сторону приближающегося берега, вдоль которого он проследует прямиком до места прибытия. Всё шло как по маслу, как и было принято у Неда, всё по плану, но сегодня ему не суждено было добраться до конечной точки. Он тогда и подумать не мог, что это последние два часа его жизни в роли капитана.

Рядом со смотровым окном неожиданно пролетает чайка и громко кричит, словно пытаясь капитана о чём-то предупредить, но через секунду раздаётся гулкий взрыв где-то внутри корабля, такой, что он немного дернулся назад, словно пытаясь остановиться, будто кто-то врезался в его борт. Эти несколько секунд показались капитану безумно долгими, но он пришёл в себя, словно борясь с мыслями, что ему это почудилось. Он срочно по бортовой рации попытался связаться с двигательным отделением, предчувствуя беду именно оттуда, но никто не ответил. Справа от него стоял старший помощник, звали его Хен Вонман, также с ошарашенным видом. Через секунду он отправился вниз, попутно сообщая всем, чтобы никто не паниковал и не покидал своих мест, дабы не создавать суматохи и паники.

Через какие-то считанные полминуты он добрался до технического отделения, где находились старший и младший механики. Подойдя к двери он уже слышал стон Стена, который что-то кричал от боли и звал на помощь. Он забежал туда и увидел, как новенький здоровенный двигатель «Мистика» на несколько тысяч лошадиных сил был объят пламенем, словно сорвался с цепи и напоминал дракона, желающего выбраться на свободу. Он быстро сообщил по связи в капитанскую рубку, что в двигателе произошел взрыв и Стену требуется помощь. После этого он рванул к Стену, у него была раздроблена нога, и он не мог от болевого шока адекватно соображать, словно эта боль захватила его. Хен разорвал свою рубашку и быстро наложил жгут, чтобы Стен не умер от потери крови. В это время пятеро матросов уже направлялись в техническую рубку, захватив второпях с собой пару аптечек.

Нед, после того как предпринял первые меры, сразу стал связываться с берегом, пытаясь сообщить о ситуации на корабле, понимая, что, помимо жизней механиков, могут пострадать и остальные моряки, ведь двигатель мог задеть корпус корабля, а также не было исключено, что могло что-то ещё произойти с механизмами. На берегу не сразу вышли на связь. Да и не было понятно, каково состояние корабля, они ведь могли и дотянуть до порта, плыть было совсем ничего, но без рабочего двигателя это было сделать невозможно, а помочь им мог бы хороший траулер или буксир, находящийся неподалёку. Через пару минут он всё-таки связался с портом и вкратце изложил всю серьёзность ситуации. К тому времени с ним снова успел связаться Хен и сказал, что главный механик по имени Бен лежит, придавленный куском двигателя, и не подаёт никаких признаков жизни, добраться до него сложно и опасно.

Сообщив об этом на берег, ему сказали, что в течение получаса к ним прибудет спасательное и вспомогательное судна для оказания помощи, также ему посоветовали несколько изменить траекторию и стараться не прижиматься к берегу, чтобы не сесть на мель. Он исполнил их поручение и немножко отдалился от берега. Двигатель все еще продолжал работать, хоть и значительно снизив мощность.

Нед по внутренней связи связался с машинным отсеком. Ему ответил его помощник. Он рассказал ему о разговоре с берегом, передал всё в подробностях. Они обсудили возможность снижения подачи топлива в двигатель, чтобы уменьшить вероятность повторного взрыва двигателя. Иначе это могло бы привести к необратимым изменениям в обшивке корпуса, а также не только бы остановило работу двигателя и привело бы к последующему дрейфу корабля, но и к повреждениям, которые могли бы потопить корабль. Младший механик, казалось, был в агонии, поэтому услышать что-то вразумительное от него было весьма проблематично.

Переговорив немного, они решили не осуществлять никаких манипуляций в машинной рубке, пока не будут убеждены в том, что это верное решение. Пока не была известна истинная причина выведения из строя двигателя. Помощник капитана после разговора решил осторожно осмотреть систему двигателя, а конкретнее – подачи топлива, визуально, никак не касаясь механизмов, дабы не сделать хуже. Один из матросов сказал, что раньше, около пяти лет назад, кок работал помощником механика. Может быть машины и усовершенствовались за это время, но принцип оказался неизменным.

Хен сказал, чтобы его быстро вызвали, ничего не сообщая капитану, да и сообщать-то по сути было нечего. Домыслы разгоряченных моряков вряд ли могли как-то кардинально поменять ситуацию к лучшему. Через пару минут в машинную рубку резко ворвался кок.

– А ведь его разбудили, – подумал Хен. – Да и от него несет, черт возьми! Как он только мог спать под этот грохот?

Рукастый мужик исполинских размеров по имени Морт, немного запыхавшись и вытирая пот со лба, произнёс:

– Ну и заварушку вы тут затеяли! А где Боб? Старина Боб… – и тут, оглядевшись, он увидел тело главного механика, лежащего в дальнем конце отделения, чем-то придавленного и не подающего признаки жизни.

Морт никогда не был сентиментальным и не стал тратить много времени на причитания. Он постарался осмотреться и понять, что к чему. Да, всё кончено, стало другим. Машины больше, мощнее, детали меньше. Но через тридцать секунд его взгляд уже был устремлён на нужный объект. Этот воздушный клапан мог вручную контролировать подачу обогащённого топлива в двигатель. Стрелка показателя давления, как заметил кок, была достаточно высоко на его хмельной, но былой взгляд.

Он задумался на пару секунд и еще раз бросил взгляд на Боба: "Если мы не хотим взорваться и все вместе отправиться к праотцам, то должны уменьшить подачу топлива, чтобы двигатель не разорвало от давления, тогда мы сможем добраться до порта живыми».

Помощник сказал, чтобы Морт ничего не делал, пока он не сообщит обо всём капитану. Хен отвернулся, чтобы набрать Неда. Морт же лишь оскалился и подумал, что этот сопляк не может и шагу ступить без указки капитана. Он снова решил взглянуть на лежащего в углу Боба, его товарища, с которым они иногда могли пропустить по рюмочке рома, прикинувшись пиратами и играющими в карты на деньги. Это были монетки, пени, но им удавалось создать ту атмосферу, в которую они хотели верить.

Раздался отчетливый грохот раскаленного коленвала, и Морт краем глаза увидел, как дернулась нога Бена. Теперь она спустилась вниз, а была согнута. И тут кок не выдержал: «Он ещё жив!» – прокричал Морт. – «Я сейчас помогу тебе, потерпи немного!" – и ринулся к рычагу.

В этот момент практически обо всём уже знал капитан, но не успел он ещё ничего ответить, как услышал, что крикнул его помощник, чтобы Морт, остановился и не смел ничего предпринимать, но было уже поздно.

Морт своей крепкой рукой схватил за вентиль и рывком попытался его закрутить. В этот момент за ним спешил помощник капитана, отчаянно стараясь догнать и остановить пьяного верзилу.

Да, не так много изменилось за то время, как служил с десяток лет назад Морт Вертони, но не на таком большом и новом корабле, как «Мистик», помощником механика машинного отделения среднего рыболовецкого судна. Обычное мазутное топливо, простое масло, обычные датчики. Большой десятицилиндровый двигатель на 690 лошадиных сил, несложные детали. Обычная правая резьба на вентилях. Всё стало усовершенствоваться – металл, трубки, цилиндры, трубы, масла, корабли. А резьба иногда стала левой. Как и в этом случае. Кок так быстро рванул этот вентиль, что не успел обратить внимание, в какую сторону надо крутить его. И вместо того, чтобы закрутить, он взял и открутил, тем самым резко повысив давление в двигателе.

Через доли секунды какой-то из клапанов, до этого находящийся под сильным давлением, не выдержал, и другой вентиль, размером чуть больше пробки от бутылки из-под газировки, выстретил, словно пуля, будто хотел убить Морта, но пролетел в миллиметре от его шеи. Но он нашёл цель, где смог остановиться. Кок обернулся и перед ним стоял помощник кэпа с открытым ртом, издавая какие-то хриплые звуки. Металлический вентиль вонзился ему прямиком в глазную орбиту правого глаза, да так глубоко, что только кончик вентиля был снаружи.

Кровь начала заливать его лицо вместе с вытекшим глазом, он опустился на колени и не мог ничего сказать, а только судорожно кряхтел. Взрывается второй цилиндр более мощным, оглушительным взрывом и слышится гулкий удар по корпусу, вспыхивает сильное пламя. Матросы, что стояли позади помощника, подхватывают его и вытаскивают из рубки. Последним за ними выходит изрядно побледневший Морт, словно сейчас его стошнит. Ему стало плохо, и он не мог нормально дышать. Он вышел из рубки, покрытый копотью, и закрыл наглухо дверь. Сел, оперевшись на неё, и обхватил голову дрожащими здоровенными руками.

Рядом с капитаном находился обычный матрос, правда, он был самым молодым из команды. Звали его Хьюго. Он пристально всматривался в капитана в тот момент, когда с ним связался его помощник. Затаив дыхание, Хьюго пытался разузнать, что он ему там говорит. Он надеялся, что это что-то хорошее, ведь плохих новостей было уже совсем предостаточно: то ли сильно раненый, то ли убитый Бен, младший механик с раздробленной ногой и находящийся на последнем издыхании мотор корабля. Очень хотелось бы верить, что все будут живы, а корабль через недельку починят, и они отправятся в путь без каких-либо серьёзных последствий. Краем уха он услышал там второй голос, казалось, что это был голос Морта. Но что ему там делать, разве он мог там чем-то помочь?

Капитан уже передал, чтобы они не предпринимали никаких серьёзных действий без него, а помощнику надо подняться на капитанский мостик, чтобы Нед сам мог оценить ситуацию. Но в какой-то момент помощник закричал, чтобы Морт остановился, и раздался удар пластиковой рации о стенку. Капитан так же замер, никак не теряя самообладание, пытаясь разобраться с тем, что же там сейчас произошло. Далее послышались гул и резкий свист, словно что-то вылетело с большой скоростью и тут же остановилось. Капитан попробовал подозвать кого-нибудь из тех, кто находился в машинной рубке и мог его услышать. И после второй попытки он услышал гулкий хлопок сначала где-то внутри корабля, а потом и сам взрыв вперемешку с шипением трубки.

Тотчас же капитан положил трубку, взглянул на Хьюго и тихим, но отчётливым голосом произнёс: "Хьюи, ты остаёшься за главного, держи курс рядом с берегом, но не меньше 40 и не больше 70 метров от него. В случае крайней ситуации позвони в гудок, и я вернусь".

Как только он это произнёс, то снял свою капитанскую фуражку, положил на панель управления и быстро покинул мостик, не дав никакого времени на ответ для Хьюи.

Хьюи ухватился двумя руками за штурвал, на висках проступил пот, а широко раскрытые от удивления и неверия глаза забегали по панелям от всего происходящего вокруг. А потом он посмотрел на море, корабль и берег и только тогда смог собраться с мыслями.

Нед быстро перебирался всё ниже и ниже по ступенькам, мимо пролётов и отделений, и вот, подойдя к отделению, он увидел кучку матросов, находящихся у закрытого машинного отделения. Спустившись к ним, он громко задал вопрос: «Ещё кто-то остался в отделении помимо Боба? Я хочу знать, что там произошло?»

Некоторое время все молчали, матросы переглянулись и поняли, что никто сейчас не способен выдавить из себя и слова. Здоровенный кок по имени Морт поник, он напоминал сейчас забитого в угол подростка тринадцати лет от роду.

Видя всё это, самый сообразительный матрос, понимая всю опасность и сложность ситуации, особенно её усугубление промедлением принятия решения, заговорил:

– Капитан, сэр, ваш помощник и Морт осматривали двигатель и думали о том, как понизить подачу топлива. Они нашли нужный рычаг, но воспользоваться им не получилось, потому что взорвалась какая-то трубка и вентиль вышибло и попало в голову Хену. Морту не навредило, но снова взорвался двигатель. Кок хотел помочь своему другу Бену, но двигатель начал полыхать, и добраться до него стало невозможно. А тот вентиль, он… угодил прямо в глаз старшему помощнику и застрял там. Он что-то говорит несуразное, и у него сильно течёт кровь. Вот посмотрите…

Стоявшие до этого в кучке матросы расступились, и Нед увидел своего друга, лицо которого заливает кровь, льющаяся из отверстия, где раньше был его глаз, а сейчас там торчит кусок металла. Голова и тело подёргиваются в судорогах, но взгляд ещё окончательно не потерял осознанность. Нед приблизился к нему и привстал на колено, попытался заговорить, приподнимая немного его голову.

Поначалу капитан пытался говорить негромко, но обращаясь прямо к нему в ухо, и, не услышав ответ, повысил тон и спросил: «Хен, ты слышишь меня? Постарайся держаться, мы скоро будем в порту, где нас будут ждать медики, и мы прямиком отправим тебя в больницу».

Хен поначалу не замечал ничего и молчал, смотря своим пустым глазом куда-то ввысь. Но потом отрешенный взгляд наполнился тенью осознанности, и с усилием он посмотрел на Неда – человека, которого он безоговорочно ценил и уважал. Возможно, если бы кто-то другой к нему обратился, он бы и вовсе не заметил, но этот голос он не мог ни с чьим спутать. Ему было сложно не просто говорить, но и конструктивно мыслить, потому что был повреждён его мозг. Хен пытался набраться сил, а капитан не сводил с него взгляда, ждал, пока тот сможет ему что-нибудь сказать. Наконец Хен заговорил, но это уже был не его звонкий и решительный голос, теперь это был голос умирающего старика, который пытается что-то сказать своему сыну.

«Я никого не виню, это произошло совершенно случайно, знаю, что Морт, каким бы здоровенным дураком ни был, внутри он тот ещё сентиментальный мальчишка. Он пытался остановить работу двигателя, но у него ничего не получилось. Скажи ему, чтобы не носил на сердце тяжелый груз, если я умру. Передай моей семье, что я их безмерно любил. Нет, не останавливай меня…»

В этот момент начал было мотать головой Нед, стараясь переубедить Хена, что тот ещё в порядке, что он будет жить. Но тот оборвал его намерения. Хен, который в жизни никогда не посмел бы перечить, знал, что из этой передряги ему не выбраться.

«И ты и я понимаем, что я так или иначе умру, то ли от потери крови, то ли от болевого шока, а может и вовсе от повреждения мозга, когда его окончательно зальёт кровью, как только попытаются вытащить эту штуку. А может и от всего сразу. Не теряй время, просто выслушай меня. Кроме твоих искренних сожалений о моей потери, обними моих родных и постарайся как можно быть чаще рядом с ними, это очень важно! А ещё лучше, чтобы твоя любимая жена Берта помогла тебе в этом деле. Как только придёт время, и ты поймёшь, что она начинает приходить в себя, ты должен подойти к ней и сказать, что я прошу её, чтобы она не смела тратить годы жизни на оплакивание меня. Она и дети должны знать, что для меня будет искренним проявлением любви ко мне – это возвращение к полноценной жизни. А Ксени должна будет найти себе нового спутника жизни, который будет достоин её. И чем раньше она это сделает, тем будет лучше для всех. Прошу: навещай их! Я хочу, чтобы мои дети видели пример настоящего мужчины».

У Неда округлились глаза, он хотел спросить, при чём тут его жена, как через мгновение все осознал и, не издав ни звука, продолжил всё слушать.

«А что касается тебя, Нед, то я хочу тебя попросить о прощении, я, наверно, умру, но хотя бы сейчас должен быть искренен с тобой. Вот уже полгода, как я перевожу на твоём корабле наркотики из Ближнего Востока. Прости, капитан, но это так. Я всегда был крайне осторожен и был уверен, что, даже останови нас в открытом море береговая охрана, они ничего не смогли бы найти, даже загнав сюда тысячу собак и ищеек. Я делал это из раза в раз», – в этот момент он достаёт что-то из своего правого кармана брюк, крепко сжав в кулаке, и пытается это поднести к своей груди.

За дверью полыхает пожар, капитан обращает свой взор на это и понимает, что ситуация ухудшается донельзя. Казалось бы, необходимо остановить пожар, но время уже упущено, поэтому, тяжело это осознавать, но надо срочно созвать и готовить команду и объявить об эвакуации. В этот момент раздаётся гудок. Матрос, оставшийся у штурвала, это его рук дело. Нед осмотрелся и увидел, что корабль начал не только терять обороты, но и своё направление, об этом он его точно не просил, надо было срочно подниматься наверх. Голова начинала разрываться от боли.

Он поднялся, понимая, что жизнь и последние слова Хена важны, но есть проблемы и посерьезнее. Собрав матросов, он разделил их на две группы. Одна должна была сообщить остальным в дальних частях корабля об эвакуации, особенно тем, кто спал, они могли ничего и не услышать, а вторая должна была аккуратно переместить двух пострадавших человек наверх, к эвакуационным шлюпкам. Сделав это, он быстро побежал на капитанский мостик, корабль заметно сбавлял ход и менял направление, смещаясь к берегу, а это беспокоило ещё больше. Поднявшись, он мельком глянул в глаза пареньку, потом начал бегло осматривать показания и увидел, что мощность була уже около тридцати, нет, уже около двадцати процентов от той, которая была до того, как он покинул мостик. Он смотрел на панель и ждал, что вот-вот кто-то сообщит ему о течи. Он уже не только видел это на приборах, а видел собственными глазами.

Моряк, что стоял у штурвала всё это время, услышал мощный гулкий взрыв пятью минутами ранее, заметил, что корабль начал резко терять обороты, и тут слева открылся вид на небольшую бухту. Он понимал, что было бы хорошо подплыть поближе к берегу и остановиться, капитан бы его похвалил за принятие такого смелого решения, там будет неглубоко, конечно, вряд ли корабль утонет, а если нет, то там мелко и поднять бы его не составило труда. Но бухта эта называлась Волчье логово, и он совсем не знал этого.

Нед увидел, что парень свернул ближе к бухте, видимо, надеясь, что можно было бы уткнуться в берег, а может, просто сесть на мель, думая, что мы можем утонуть. Нед сообщил дважды всем по общей громкой связи о том, чтобы все в течение двух минут готовились к эвакуации, быстро собрали всё необходимое и собрались у шлюпок. Их было две, места им и двум лежачим морякам вполне должно было хватить.

Подняв свой взор, он осмотрелся и вспомнил, что это за логово. Вспомнил старичка годом ранее в порту, в который они сейчас должны были приплыть. Он рассказывал о старой бухте, её прозвали Волчьей, потому что в ней то и дело тонули корабли, а поднять было их невозможно, потому что там было очень глубоко, глубже, чем несколько сотен метров от берега. Волчья, потому что и моряки, покинувшие свои тонущие корабли, всё равно не спасались, там было холодная вода из-за большой глубины и большого утёса, который с восточной стороны не давал ей прогреваться, а скалистый, скользкий и крутой берег был как окончательной чередой испытаний. Ведь добравшись даже до берега, волны, которые были порой причиной кораблекрушения, могли добить бедолагу уже о берег. «Держись подальше от этого логова, чтобы ни случилось, лучше отверни в открытое море, чем туда», – говорил этот странный попахивающий алкоголем моряк. Но именно здесь оказался Нед. Именно здесь. Уже через год он парковал тут свой новенький «Мистик».

Корабль не останавливался, но плыл медленно. Нед подумал о том, что стоило бы прислушаться и отвернуть обратно, в сторону моря. А у шлюпок уже собрались если не все, то большая часть моряков, он отправил туда и младшего моряка, оставшись один на один со стоявшими перед ним проблемами. Нед посмотрел на тёмную воду, словно под ним было метров пятьдесят бездны, спереди высился большой утёс. Крепко сжав в руках штурвал, он резким движением решил повернуть. И тут прогремел третий, мощный и последний взрыв, разорвавший прошивку корабля, и в него хлынул поток воды.

Когда Нед подошел к спасательному надувному плоту, который уже готовили матросы, оба пострадавшие матросы уже лежали рядом с ним. Склонившись над умирающим другом, показалось, что тот пришел в себя. Хен вновь что-то зашептал хриплым голосом: