Танец с бубном. Часть 1

Под убаюкивающее покачивание «мерседеса» и усыпляющий голос Шаде начинаю тихо кемарить, но звонок мобильного не дает мне заснуть. На дисплее высветилось: Алик. Его голос чуть слышно пробивается сквозь грохот музыки. Он предлагает мне приехать в «Оперу» и говорит, что у Риты действительно классные подруги, которые жаждут, со слов Алика, пообщаться со мной. Однако, на часах начало пятого, и я потрогав намечающийся фингал, решаю, что на сегодня хватит. Завтра трудный день. Всё, домой, спать!

Поднявшись на пятый этаж, я, нетвердой рукой, достал из кармана ключи. Они выскальзывают из ладони и с грохотом бьются об пол. Пьянству – бой, думаю я наклонившись. И замираю. В самом низу двери я вижу спичку, вставленную между дверью и дверной коробкой. Контрольная метка. Но это не моя метка! Мне показалось, что я мгновенно протрезвел. Я намеренно неспешно (может кто-то наблюдает) выпрямляюсь, и открываю дверь. Спичка падает на пол.

9

Шестнадцатое декабря, воскресенье, утро

Тип по Эниостилю Панченко: «плюс Восток минус Север». Может совпадать с соционический типом «Дон Кихот». Интуитивно – логический экстраверт. Сильная логика и развитая интуиция. Стратег. Изобретателен, имеет объемное, целостное видение стоящих перед ним задач. быстро схватывает суть идеи и видит перспективу ее развития. По своей природе – исследователь. живет в будущем. Безумный оптимист. Легко меняет цели, часто забывая об этом сообщить, своему окружению. Знаменитые люди: Н. Менделеев, Г. Дарвин, К. Маркс, Г. Галилей, К. Циолковский, Б. Гейтс, П. Ришар, А. Абдулов, … Литературные герои: Дон Кихот, папа Карло.

ЭНИОСТИЛЬ ПАНЧЕНКО

Проспав пять часов, я проснулся от тарахтенья электронного будильника в мобильном. Он вытащил меня из сонного полузабытья. От мозгов никакого проку. Сплошная каша, а не мозги! Болит голова, и саднит висок. На ощупь небольшое рассечение. Надо вставать. С этой мыслью я снова провалился в дрёму. Когда я окончательно проснулся, шёл снег. Семинар Панченко начался час назад. Граница между сном и бодрствованием оказалась зыбкой. Я смотрел в окно, в которые вьюга бросает пригоршни снега. Откуда-то из-за стены доносится голос Успенской, соседи слушают «Шансон» (боже, до чего же раздражают громкие звуки!). В квартире холодно.

Мучительно, силой воли, заставляю себя встать и пойти в ванную. В старом зеркале, с трещиной в углу, отразилась бледная тупая рожа со вздыбленными волосами.

Слегка заплывший глаз с фингалом, всё больше приобретающим фиолетовый оттенок, ссадина на виске. От собственного дыхания становится муторно. Чищу зубы, прополаскиваю рот и снова чищу. Перегар неистребим. НАДО, НАДО, НАДО срочно жениться – чтобы кофе в постель, и не болтаться по клубам!

– Привет! – говорю я своему отражению.

Я залез в ванну. Сделал воду погорячее. Она стекает по телу, обжигая меня. Стоя под горячими струями, я понемногу прихожу в себя. Затем включил холодную воду и стоял под ней, сколько смог выдержать. Организм, переборов похмелье, возвращается к жизни. Растерся жестким полотенцем и вышел из ванной.

Голышом, поплелся на кухню, достал из холодильника и разогрел кислые щи. Лучший продукт для измученного алкоголем организма. Быстро, почти обжигаясь, проглатываю тарелку щей и завариваю в кружке плиточный «пуэр». Вспоминаю про вечеринку у Адамовича, и морщусь, снова пьянка. Тащусь к платяному шкафу, где висят чистые рубашки. Выбрал приталенную сорочку цвета шампань, и темно-серый костюм «Балдессарини.

Вдруг внутри защемило. Я вспомнил спичку и слова водителя, о сидящим на хвосте «БМВ» … Что это? Я стал кому-то нужен? Или не я? Несколько последних, относительно спокойных лет, похоже расслабили меня. Ничего путного в голову не приходит. Медленными глотками допиваю горячий чай и возвращаюсь к шкафу, чтобы достать пистолет. Вставляю обойму, досылаю патрон в патронник и ставлю на предохранитель. За ремень засовываю легкую оперативную кобуру. Покрутил пистолет в руках, и подумал, что лучше положить его в карман меховой куртки. Затем вернулся на кухню и чуть сдвинув штору, осторожно выглянул в окно. Ничего подозрительного возле подъезда не увидел …

В прихожей я оделся и прислушался. За дверью стояла тишина. Встал сбоку от двери и медленно провел мизинцем левой руки перед глазком. Этот прием спас жизнь не одному человеку. Подождав пару секунд, и выглянул. На лестничной площадке пусто. Похоже, что у тебя, мужчина, паранойя!!! Поставил квартиру на сигнализацию и открыл дверь. Спички на полу не было. Мне что, метка привиделась? По воскресеньям уборщица подъезд не убирает, я это точно знаю. Тогда куда делась спичка? Через перила заглянул в лестничный колодец…. На каждом этаже площадка, и такая же – на полпути между двумя этажами. Если кто-то хочет меня встретить – очень удобное место. Пять этажей, десять площадок, девять ступеней от одной площадки к другой. На каждой площадке лестница поворачивает на сто восемьдесят градусов. Я снова прислушался. Похоже в подъезде никого нет. Начал спускаться, тихо ступая и прижимаясь спиной к стене. Рука в кармане куртки плотно сжимает пистолет. Спустился на один пролет и остановился. Прислушался. Тишина. Я медленно двинулся дальше. На площадке между третьим и четвёртым этажом, за трубой мусоропровода наркоманы вновь оставили пластиковую бутылку – бульбулятор. Эта площадка, обычное место их сбора. Судя по ещё тлеющим бычкам на полу, они ушли совсем недавно. Странно, в подъезде, их, кроме меня, никто не гоняет…

На первом этаже, я на секунду замер, снова прислушался и, только затем вышел на улицу, Снег перестал валить сплошной пеленой, но продолжают кружиться в воздухе. Резкие порывы ветра слепят глаза и словно режут острыми ножами. Под ноги прикатилась пустая банка из-под пива. Я пинаю ее несколько раз, пока она не улетает с тропинки на заснеженный газон. Редкие в этот воскресный день прохожие спешат по своим делам. Вытащил замерзшие руки из карманов, и надев перчатки заспешил на автомобильную стоянку. Я скольжу по наледи в глубь двора, вглядываясь туда, где заканчивались унылые пятиэтажки, – там темнеет вход в подземный гараж.

До входа в гараж, оставалось каких-нибудь двести метров, когда откуда-то сверху навалилось чувство тревоги, воздух вокруг меня сгустился и стал тяжелым.

– Все-таки это паранойя! – не успел подумать я, как внутренний голос прошептал: «Тебе не кажется, вокруг подозрительно тихо» … Я скорее почувствовал, чем услышал движение за спиной. Мгновенно развернулся, пружинисто согнул колени и… упал, наступив на развязавшийся шнурок.

Почти вплотную за мной, с отверткой в руках, стоял озадаченный работяга, из-за ветра я поздно услышал шаги. Он похож на сантехника из нашего ЖЭКа, в черной куртке и натянутой на глаза спортивной шапочке. Мужик, глядя на мое падение, настороженно замер, затем сошел с тропинки, и, обошел меня по снегу. Стоя на коленке, я завязываю шнурок и смущённо улыбаюсь: мол, с кем не бывает. Сантехник прихрамывает на левую ногу, продолжает опасливо на меня коситься, убирает в карман куртки отвертку. Он быстро исчез в снежной пелене, кривоногий с походкой кавалериста. Вот не повезло-то мужику, мало ему что хромой, так он еще и косолапым уродился…

В 13.00 я удобно расположился в салоне цвета слоновой кости, за рулем своего синего «Пежо-607». Трехлитровый двигатель легко завелся и ровно заурчал. Я включил подогрев сиденья и в 13.03 выехал из подземного гаража. Переднеприводный «пыж» ловко пробивает дорогу в снегу, успешно справляется со снегопадом, и уже через пару минут я поворачиваю на Ленинский проспект.

Сегодня Анатолий и Тамара Панченко проводят семинар по Эниостилю. Точнее по эниогипнозу. С супругами я познакомился в Новосибирске, на Высших курсах военной контрразведки. Панченко в рамках спецкурса оперативной психологии прочитали лекцию «Методы психологического воздействия на человека». В конце лекции Анатолий рассказал слушателям, о Эниостиле, новом направлении прикладной психологии, которое он создал. Затем продемонстрировал его эффективность. Я заинтересовался разработкой и познакомился с супругами. Благодаря Панченко увлекся психологией и стал их учеником. В 90-х семинары Панченко в Сибири и на Алтае собирали огромное количество участников.

По окончании учебы, я вернулся на Северный флот. Вскоре Советский Союз развалился, началось массовое сокращение армии и флота и через пару лет, поняв бесперспективность дальнейшей службы, я подал рапорт на увольнение, и вернулся в Москву.

Воспоминания отвлекли меня от дороги, и я поздно заметил то, что левый ряд тормозит и двигается медленнее всех. Лавирую в потоке машин и ухожу правее. Хочу ускориться, давлю педаль акселератора, выжимая из трёхлитрового движка всё возможное, и, на пересечении с улицей Новаторов проскакиваю на жёлтый сигнал светофора. Машину заносит. Несколько секунд удерживаю «пежо» в управляемом заносе. Ловлю кайф от чувства полного контроля над автомобилем, а затем мягко вывожу его на прямолинейное движение.

Из-за стоящего у обочины микроавтобуса, как чёрт из табакерки, размахивая жезлом в мою сторону, выскочил толстый гаишник.

Блядь!!! Попался! Надо тебе было выёживаться, когда твоё амбре свалит с ног слона! Сейчас этот борец за денежные знаки, скажет, что я проехал на красный свет, и заметит следы вчерашней пьянки. Плавно прижимаю машину к бордюру. Я немного подождал, собираясь с духом, отчаянно двигая челюстями с двумя пластинками жевательной резинки, прежде чем нажать на кнопку стеклоподъёмника. Стекло скользнуло вниз – чуть быстрее, чем мне хотелось бы. Я наполовину приоткрыл окно. Плотный, красномордый уже немолодой офицер наклоняется к моему окну, принюхиваясь, словно кот к колбасе:

– Лейтенант Головченко. Ваши документы!

Я протягиваю свидетельство о регистрации и права. Он едва смотрит на них и, остро взглянув мне в глаза, спрашивает:

– Выпивали?

– Как вам не стыдно?! – Возмущённый тон, честный взгляд и всё моё существо выражают предельное негодование. При этом я не дышу. Лейтенант, растерявшись, возвращает мне документы и козыряет:

– Счастливого пути!

Я все еще не дышу и отчаянно шарю рукой в поиске кнопки, чтобы снова поднять стекло. От волнения это удаётся не сразу. Посмотрел в боковое зеркало, – дорога была свободна. Прежде чем нажать на газ, я случайно поймал взгляд лейтенанта. Это был взгляд обманутого человека, только что сообразившего, что его провели. Я резко газанул. Настроил радио «Джаз» и расплылся по сиденью.

10

Минут через тридцать я подъехал на Новослободскую улицу – к месту, где проходит семинар. Свернул в маленький дворик и припарковался. Убираю пистолет в кобуру и засовываю ее за поясной ремень. Выхожу из машины и вижу, как во двор медленно въезжает бежевый «опель». Возможно, как и я, опаздывает на семинар. Мысль о том, что я такой не один, меня согревает. К старому пятиэтажному зданию пристроен козырёк, под которым находился кодовый замок. Я набираю код, вхожу в здание, и поднимаюсь на второй этаж. Как вдруг под ложечкой кольнуло. Похожая машина останавливалась метрах в ста впереди, когда меня затормозил гаишник.

«Тебе не кажется, что это странное совпадение». В данный момент внутренний голос звучал слегка самодовольно.

Да нет! Не может этого быть! Снова паранойя? Что это я сам себя накручиваю? Войдя в актовый зал, я про всё забываю.

Большинство слушателей находятся в трансе. Сидят на стульях, безвольно расслабленные. Тамара Панченко делает групповое наведение. Рядом с ней на табурете сидит слушатель, он замер с закрытыми глазами, его рука зависла в воздухе. Каталепсия.

Я стараюсь не шуметь, нахожу свободный стул и тихо усаживаюсь. Расслабляюсь. Закрываю глаза, откидываюсь на спинку стула. Расслабляю лицо, шею, плечи, туловище и ноги. Гоню прочь мысли. Расслабляюсь. Слушаю голос Тамары и представляю, как я в старинной башне, на берегу моря, медленно спускаюсь вниз по винтовой лестнице, всё ниже и ниже, через бойницы вижу море, солнце, слышу шум прибоя; прохладная тень каменной лестницы и солнечные блики на ступеньках; я спускаюсь всё ниже и ниже… Монотонный голос Тамары слышится всё глуше, я погружаюсь в транс… В памяти – обрывки воспоминаний: пляж, песок, солнечные блики на море, плавно качающаяся на волнах лодка, чёрно-белая шахматная доска… покой, тишина, солнце, пляж…, и я проваливаюсь в кайфовое состояние транса…. Время исчезает.

Я не знаю, сколько длился сеанс. Но вот, как будто издалека, приближаясь, всё громче и ближе раздаётся голос Тамары:

– … и вы можете почувствовать, что вы снова находитесь в аудитории, сидите на стуле и может быть вам захочется открыть глаза…

Медленно приходит осознание того, где я нахожусь, и я слышу нарастающий гул аудитории. Заставляю себя открыть глаза. Прошло всего двадцать минут. В теле ощущение бодрости и прилива энергии. Выбираю момент, когда Панченко выходят из круга учеников, и собираются выйти из душной комнаты в коридор, и подхожу поздороваться.

Анатолий улыбается, издали увидев синяк под глазом:

– Снова воюешь?

–– Не-а, – ответил я, – ударился ночью об дверь

– Ну-ну! Расскажи это Тамаре, она, доверчивая! – Он улыбается в кустистую бороду и протягивает мне руку. – Пойдём на обед, заодно и поговорим.

– Конечно. А куда?

– Тут, через дорогу, ресторан «Ёлки-палки».

Симпатичная девушка – организатор объявила обеденный перерыв. Загремели стулья, присутствующие стали направляться к дверям в конце зала, некоторые уходили с неохотой. Я торопливо пробираюсь к выходу.

Слушатели толпой спускаются по лестнице, а я ищу знакомые лица, чтобы (хочу) узнать, что интересное я пропустил. Увы, никого из «старичков» нет. Это новая группа.

Выхожу из подъезда и ищу взглядом «Опель». Но его во дворе нет.

Тень насмешливо произнесла: «Похоже, у тебя неприятности…»

Этот голос заставил для успокоения, нащупать через одежду рукоятку пистолета.