Иркутский НЭП: начало конца. Дело иркутского ОМХа (1926—1927)

4) Поставить перед избирателями вопрос об отозвании из членов горсовета всех лиц, причастных к обнаруженным злоупотреблениям.

5) Пленум одобряет намеченную чистку сотрудников учреждений, затронутых злоупотреблениями, и призывает всех рабочих и все трудовое население всемерно помочь комиссии по чистке в ее трудной работе по оздоровлению аппарата.

6) Одобряя инициативу местной организации ВКП (б) в деле усиления выдвижения па ответственную работу рабочих с производства и крестьян, пленум поручает президиуму на ближайшем же заседании рассмотреть вопрос о выдвижении ряда рабочих па ответственную работу в хоз. органы, в первую очередь – в горкомхоз.

7) Поручить президиуму горсовета разработать ряд практических мероприятий по оживлению работы горсовета и его секций, а также по втягиванию в советскую работу самых широких слоев трудящихся.

8) Предложить всем членам горсовета усилить отчетность перед своими избирателями. Президиум горсовета должен выработать особый порядок этой отчетности.

9) Пленум горсовета выражает твердую уверенность, что совместными усилиями коммунистической партии, советских органов, профсоюзных организаций и широких масс рабочих будут с корнем уничтожены все язвы советского и хозяйственного аппарата, и что проведение в жизнь намеченных пленумом горсовета мероприятий усилит связь советских и хозяйственных организаций с трудовыми массами.

Власть труда, 1926, 20 окт. (№239), С. 8

НОВЫЙ НАЧАЛЬНИК ГАО

Президиум губисполкома на последнем заседании постановил освободить т. Мельникова[104 - Мельников Михаил Павлович – в 1924—1925 гг. практически бессменный секретарь губисполкома, неоднократно испонялвший обязанности предгика в отсутствие председателя. Руководитель Губавиахима, физкультурного общетва, в с октября 1925 – начальник губернского административного отдела и губернской милиции. Освобожден от должности в октябре 1926 г., вероятно в связи с делом Лосевича. Возможно, что он же: Мельников Михаил Павлович (1894, Ярославская губ., с. Гогалинский посад – 1938, Хабаровск); русский; образование среднее; чл. ВКП (б); пред. Облисполкома. Проживал: г. Петропавловск-Камчатский. Арестован 22 декабря 1937 г. Приговорен: Военная Коллегия ВС СССР, выездная сессия 10 сентября 1938 г., обв.: по ст. 58—1а-2—7-8—11 УК РСФСР. Приговор: ВМН. Имущество конфисковано. Место захоронения – г. Хабаровск. Реабилитирован 18 марта 1958 г. Реабилитирован определением Военной коллегии ВС СССР. Ист.: База данных о жертвах репрессий Камчатской обл Точно – это он: «М. П. Мельников родился в Гагаринском посаде Ярославского уезда Ставотинской волости Ярославской губернии (по другим источникам – в г. Ярославле). До назначения на Сахалин несколько раз арестовывался за революционную деятельность, воевал против белых в Сибири, был ранен, партизанил, участвовал в подавлении кулацкого восстания, ликвидировал остатки белогвардейских банд, работал оперуполномоченным по борьбе с бандитизмом в Иркутской области. На Сахалине, куда был направлен в 1928 г., проработал шесть лет. 8 февраля 1929 г. был назначен заведующим лесозаготовками Дальлеса. 19 июля того же года выступал на заседании президиума Сахалинского окрисполкома с докладом „Об итогах зимних лесозаготовок“. 10 сентября на заседании окрисполкома был утверждён начальником окружного административного отдела. Затем перешёл на работу в органы исполнительной советской власти, занимал ведущие руководящие посты: заместителя председателя Сахалинского окружного исполкома, в мае – июле 1932 г. – председателя окрисполкома. С образованием 20 октября 1932 г. Сахалинской области в составе Приморского края М. П. Мельников был назначен заместителем председателя облисполкома. Занимался вопросами коллективизации сельского хозяйства, созданием совхозов, борьбой с неграмотностью, организацией работы среди малочисленных народов Северного Сахалина. В январе 1933 г. был избран делегатом первой областной партийной конференции в Александровске-на-Сахалине, заместителем председателя оргкомитета I областного съезда Советов Сахалинской области. В марте 1933 г. на заседании Центрального совета общества педагогов-марксистов в Москве ему удалось привлечь внимание Н. К. Крупской к проблемам сахалинских школ. В июле 1933 г. Второй пленум Сахалинского облисполкома освободил М. П. Мельникова от обязанностей заместителя председателя облисполкома в связи с переходом на работу прокурором Сахалинской области. В 1934 г. он переехал в Хабаровск, где работал председателем Камчатского облисполкома. Жизнь Михаила Павловича закончилась трагически. В декабре 1937 г. он как „враг народа“ был исключён из рядов ВКП (б) и расстрелян в Хабаровске. По другим источникам, находясь в исправительно-трудовом лагере, умер 8 марта 1941 г. от крупозного воспаления легких. 10 марта 1958 г. М. П. Мельников был реабилитирован посмертно». Ист.: Борисова В. Г. Судьба его трагична: (о М. П. Мельникове) // Губернаторы Сахалина. – Южно-Сахалинск, 2000. – С. 188—194: ил.] от должности начальника губернского административного отдела.

Временно исполняющим должность начАО назначен т. Бобров.

Советская Сибирь, 1926, 20 окт. (№242), С. 2

Как хозяйствовал Фельдгун (По материалам ревизионной комиссии при Крайсовнархозе)

Понемногу развертывается клубок «иркутского дела». Вслед за ревизией телефонной станции и ОМХ'а, выяснившей преступную деятельность Лосевича, Фельдгуна и других, была произведена ревизия иркутской конторы лестреста, делами которого заправлял Фельдгун. Лестрестовские дела доставили значительный материал для судебных органов. Особенно характерной является связь иркутской конторы лестреста с частниками. Эта связь настолько разложила некоторых ответственных работников, если судить по их «делам», что они считали ненормальным пользоваться услугами государственных и кооперативных организаций.

Закупка всего необходимого у частников – система работы иркутского лестреста, создающая самые благоприятные условия для всяческих злоупотреблений. Обратимся к цифрам. За весь прошлый операционный год иркутская контора лестреста, заправляемая Фельдгуном, закупила у частников 67 проц., у госорганов – 30 проц. и у кооперации около l ? проц. всех необходимых материалов и товаров; другими словами, контора закупила у частников на 40 тыс. руб.. у госорганов на 17 тыс. р. и у кооперации на… 675 руб. По счету дебиторов частные лица занимают 53 проц., госорганы – 46 проц. и кооперация – 0,47 проц. Особенно не везет кооперации. Ее трест буквально бойкотирует. В августе этого года частник являлся полным хозяином поставок конторе треста, доводя их до 87 проц. В ука занный месяц у частников закуплено на 5855 рублей, а у кооперации только на 2 р. 55 коп. Такое беспримерное засилие частников невольно вызывает вопрос – что же именно покупала контора лестреста и имелись ли эти товары у госторгов и кооперации? Оказывается, у частника покупалось абсолютно все – начиная со шкивов и болванок, кончая мылом и рукавицами, причем большинство товаров покупалось весьма сомнительного качества и преимущественно на барахолке.

Особенно крупные сделки совершались на покупку проволоки, ее покупали вагонами на многие тысячи рублей и, конечно, у частников. Так, во Владивостока покупается у некоего Андреева старая проволока за новую. Особенно об этой покупке заботился заведывающий технической частью Борейша, который заместителю управляющего Юдкину пишет следующую дружественную записку:

«Уважаемый Иуда Захарович! От Андреева я получил 24 телеграмму. Он беспокоится о переводе, так как внес задаток, который боится потерять. Я покорнейше прошу вас перевести ему деньги в адрес Владивосток, до востребования А. Л. Андрееву в сумме 3575 руб. Уважающий вас Борейша».

Через три дня просьба Борейши в точности выполняется. Проволока, прибыв в Иркутск, обошлась около 9 руб. пуд.

Вторая сделка на проволоку с гр. Сапожниковым была совершена по ценам, вдвое более высоким, нежели у госорганизаций. Покупаются у частников кожаные рукавицы по цене от 1 р. 60 к. до 2 руб. за пару, и то время как в Сибторге они стоили 1 р. 05 к. пара. Бабит, электро-оборудование, веревки и канаты – все покупается у частника, за все платится втридорога и все, без исключения, низкого качества. Переплачивалось не только против цен госорганов и кооперация, но и против цен, существовавших у частников; так, бабит на иркутском частном рынке стоил 12 р. пуд, лестрест платит 18 р. 50 к. пуд; канат – 16 р. пуд, лестрест платит 18 руб. По самому скромному подсчету на этих сделках лестрест потерял 6 с половиной тысяч рублей.

То же самое при сдаче различных работ. Государственные механические мастерские политехникума получают вдвое меньше заказов, нежели частная мастерская «Литейщик». Часть этих заказов «Литейщик» передает на изготовление в государственные мастерские, так как у него не было соответствующего оборудования. При проводке электросети иркутского лесозавода подряд на эту работу получила не государственная контора, а частный техник Гершевич.

Как известно, сделки на сумму свыше 500 руб. подлежат обязательной регистрации на товарной бирже. Для того, чтобы обойти это законоположение, сделка с Сапожниковым на проволоку в сумме 4500 руб. разбивается на 16 отдельных счетов, при чем вся проволока принимается на склад сразу. Точно также поступлено и с остальными сделками.

Наиболее ярким отдельный видом бесхозяйственности является постройка дома для помещения конторы лесозавода. Первым долгом 1000 руб., уплаченные за дом, подлежащий переносу в кассу иркутского ОМХ'а не поступили, построен же дом настолько небрежно, что по истечении одного года он оказался совершенно негодным для жилья. Если ко всему этому прибавить разбухшие без всякой нужды штаты, бесцельные многочисленные командировки, отсутствие всякого плана в работе и безвалютные векселя на сумму в 70 с лишним тысяч рублей – картина хозяйствования Фельдгуна вырисовывается во всей полноте.

Ревизионная комиссия Сибкрайсовнархоза считает необходимым привлечь к уголовной ответственности помимо Фельдгуна, обвиняемого не только в бесхозяйственности, также бывшего заместителя управляющего Юдкина, заведывающего технической частью Борейша и торгового агента Пилипенко.

Советская Сибирь, 1926, 21 окт. (№243), С. 4

Краевой прокурор Сибири тов. Алимов выехал в Иркутск для личного руководства окончанием следствия по делу Лосевича и других и для составления обвинительного заключения.

Власть труда, 1926, 24 окт. (№243), С. 2, 8

НА ДНЕ ОМХ

1. ПЫЛЬ

В большом белом доме с крытым подъездом, посменно чередовались: городская управа, коммунальный отдел, снова городская управа и опять же горсовет.

В большом белом доме история меняла вехи.

Царские портреты сменились портретами вождей революция.

Купцов Жарниковых, Исцеленовых сменили рабочие. Иные слова зазвучали в том самом зале, где когда-то собирались гласные иркутской городской управы.

Мебель в доме не менялась. Люди, сидевшие за решетчатыми перегородками, в просторных, казенно-скучных комнатах, также почти не менялись. Личности остались те же – мандаты не те.

Петр Трофимович, сидевший в управе на собачьем налоге, числится сейчас делопроизводителем горкоммунотдела. В анкете Петр Трофимович заявляет, что по национальности он православный. Ему сейчас пятьдесят с лишним. Он знает всех домовладельцев города. Они знают его. Знакомство с незапамятных времен поддерживается и поныне. Петр Трофимович не прочь оказать услугу… за услугу. Петр Трофимович старый, убежденный холостяк.

Мария Никитишна 17-ти лет поступила регистраторшей в большой белый дом. Все свои лучшие годы провела она за регистрацией входящих и исходящих.

Марии Никитишне сейчас 47 лет. Ах, как быстро текут лучшие женские годы в канцелярии. Мария Никитишна незаметно для себя осталась старой девой. Жизнь не дала ой повышения, хотя по службе она числится уже делопроизводителем подотдела.

Работает Мария Никитишна соответственно своему возрасту.

Что больше волнует Марию Никитишну – работа или одиночество?

Николаю Дмитриевичу 65 лет. Когда-то Николай Дмитриевич служил в «министерствах». Он благообразный, хорошо сохранившийся, седой мужчина. Как не к лицу ему потертая тужурка, нескладно сшитые короткие брюки и красноармейские ботинки с барахолки! Мундир, синий мундир статского советника скучает по Николаю Дмитриевичу. Но Николай Дмитриевич создает себе иллюзию царского департамента. Он всех своих сослуживцев именует по имени и отчеству. Советских работников он презрительно титулует «товарищами». Со своими сослуживцами он изысканно любезен. С приходящими изысканно груб. В «министерствах» Николай Дмитриевич получал 7.500 руб. в год, а сейчас он питается на 87 руб. 50 коп. Тяжело доживать ему в анналах горкоммунотдела. Тяжко, как колеса помазанной телеги, скрипят под ним работа.

Но в анкете, в автобиографии, где видно, как катился Николай Дмитриевич по ступенькам жизни, он себя именует «ответственным профессиональным работником».

Их много – этих старческих, дряхлых инвалидов, доживающих свой век в большом белом доме. Они прошли мимо революции. Вчера они ушли из управы, на завтра они за тем же самым столом работали в советском учреждении.

Между ними пестреют еще бодрые фигуры чиновников, которые по счастливому выражению умеют погодить.

– «Русские вы, а по-русски не понимаете. Чудные вы, господа. Погодить, ну, приноровиться, что ли, уметь вовремя помолчать, позабыть кой-об чем, думать не об том, об чем обыкновенно думается, заниматься не тем, чем обыкновенно занимаетесь… Например: гуляйте больше, в еду ударяйтесь, папироски набивайте… а вечером в табельку или в сибирку засядьте. Вот это и будет «погодить».

Это почти про горкоммунотдел и сказал Щедрин. Ах, как там умели «погодить».

2. МОЛЧАНИЕ-ЗОЛОТО

Чиновники в горкоммунотделе умели молчать. Они знали за что они молчат. Комиссии по чистке они твердят в один голос:

– Мы ничего не знали. Обо всем из газет узнали.

– Ну, как же не знали?

– Получишь бумагу, исполнишь ее.

– А вы знали о существовании экономического фонда?

– Знал и получал оттуда. Многие получали.