Проводник в ад

– Штеттин, – буркнул парень, – Добро пожаловать…

Нергал, кряхтя, сполз с сиденья, озябшая рука хлопнула Аскольда по плечу. Тот без лишних слов тронулся с места, снегоход лихо развернулся на пятачке, через минуту о юноше напоминал только далекий снежный шлейф, летящий по сверкающей равнине. Рихтер посмотрел вслед, покачивая головой. Суровый молодой человек.

Убийца вышел на асфальт, уверенной поступью направившись в центр города. Через считанные минуты вокруг пешехода уже возвышались дома, появились первые мехмобили, кое-где суетились горожане. Нергал шагал, руководствуясь чутьем, свернув в сторону лишь раз. Большинство встречных его не замечали, а те, кто обращал внимание, торопились отвести взгляд. Никому не хотелось играть в гляделки со смертью.

Наконец, Рихтер увидел то, что искал. Вывеска Центробанка занимала пол дома, не оставляя сомнений в принадлежности широкого парадного входа. Нергал взлетел по ступеням, дверь пропустила внутрь, одарив приятным теплом обогретого помещения.

Клерк, молодой мужчина с тонкой полоской усов, приветливо улыбнулся, но тут же как-то сник, рассмотрев первого посетителя. Радостное выражение сошло на нет, лицо оплыло, глаза обреченно забегали. Вероятно, он надеялся, что Нергал выберет для общения кого-то другого, но убийца, нахально улыбнувшись, подошел именно к нему.

– Я хочу закрыть именной счет, – проговорил Нергал, разом выдав десятизначный номер по памяти.

– Счет открыт в нашем отделении? – служащий хлопнул толстой учетной книгой, перелистывая страницы.

– Это межбанковский счет, – мрачно улыбнулся Рихтер, – Я плачу процент, чтобы не слышать подобных вопросов.

Молодой человек отыскал нужную запись, убийца с впечатляющей точностью отчеканил длинный цифробуквенный ключ. Клерк уныло посмотрел на посетителя, предвидя надвигающиеся проблемы.

– Мистер Нергал, мне нужно ваше удостоверение личности… – прошептал он дрожащим голосом.

– Осталось в другом пальто, – пошутил Рихтер, зловеще улыбаясь.

– При всем уважении…

Убийца тяжело вздохнул, расстегнутый бушлат сполз с руки, рукав свитера взлетел вверх, обнажая предплечье до локтя. Великое дерево Иггдрасиль, с заботливой тщательностью вытатуированное на руке, раскинуло могучие кроны, толстый ствол разветвлялся на многочисленные ветви, густая листва скрывала высоченную верхушку. Пять разноцветных звезд расположились на дереве, от корней до макушки, последняя, пятая, красовалась среди совсем молоденьких лепестков на вершине.

– Знаешь, что это?

Служащий с ужасом кивнул. В помещении вдруг повеяло холодом, и вовсе не от внезапного сквозняка. Скорее, это был кладбищенский, замогильный холод близкой смерти. Парень побледнел, как полотно, челюсть мерно выбивала частую дробь. Поблескивающие желтым глаза буравили клерка, выжигая жалкие остатки смелости и самоуверенности.

– Не вынуждай меня, – вкрадчиво попросил Нергал, – Ты же знаешь, номера и кода вполне достаточно для идентификации…

Спустя несколько минут Рихтер вышел из банка, в кармане похрустывали свежие пачки денег. А сердобольные тетушки еще долго отпаивали молодого служащего горячим чаем с медом. С тех пор он стал очень учтив и исполнителен со всеми клиентами, как бы странно они не выглядели. Но вот избавиться от заикания не получилось уже никогда…

Утром в швейное ателье вошел оборванный посетитель, по виду похожий то ли на откинувшегося зека, то ли на обнищалого солдафона. Мастер Бертрам с досадой поморщился. Он не любил нищих, терпеть не мог попрошаек и искренне считал, что подобным отбросам вовсе не стоит покидать отведенный для них припортовый район города. Этот же проходимец и вовсе имел вид настоящего бедствия: явно ничего не купит, только перелапает товар грязными руками, да отвлечет продавцов от более важных дел. Например, от раскладывания носков на полке.

Молодой служащий, высокий и мускулистый Альберт, нанятый как раз для таких случаев, уверенно и непреклонно преградил вошедшему дорогу. Он произнес нечто внушительное, могучая рука протянулась останавливающим жестом. Потом что-то сверкнуло в воздухе, и Альберт упал навзничь, голова мужчины безвольно откинулась, из сломанного носа нескончаемым потоком хлынула кровь. В ателье воцарилась тишина, продавцы и немногочисленные посетители ошалело уставились на сцену насилия.

Бертрам выбежал вперед, заготовив целую гневную тираду, но, встретившись взглядом с незнакомцем, осекся на полуслове. Горящие желтым глаза не предвещали ничего хорошего, на жестоком лице застыло выражение холодной безразличной ярости. Мастер разом сник и затрясся, внезапно осознав, что на кону не только судьба заведения, жизни всех присутствующих висят на тонком волоске. Пожилой хозяин мгновенно принял наиболее подобающий вид, вежливо склонившись в полупоклоне.

– Прошу прощения, господин, – подобострастно проговорил он, – Мой молодой, горячий и не столь опытный коллега не хотел вас оскорбить. Проходите, прошу вас. Чего изволите?

Нергал равнодушно кивнул, оглядывая ателье. Не первый класс, конечно, но для уездного города вполне терпимо. Прошелся по помещению, изучая хозяина и замерших работников холодным взглядом.

– Я хочу одеться. Целиком.

– Хорошо. Вы торопитесь? На пошив или подберем готовое?

Дальше последовала целая череда уточняющих вопросов, продавцы забегали, повинуясь едва заметным указаниям мастера. Альберта, кое-как пришедшего в сознание, увезли к лекарю, остальные вели себя тише воды, ниже травы.

Чем больше Бертрам расспрашивал незнакомца, тем больше уверялся в том, что не следует конфликтовать с этим человеком. Окончательное понимание пришло, когда пожилой модельер принялся снимать мерки. Мастер повидал на своем веку множество татуировок и шрамов, но точно не в таком количестве и не на одном человеке одновременно. К тому же, спутать дерево Иггдрасиль, символ гильдии убийц, невозможно ни с чем другим. Остальные же татуировки несли в себе такие мрачные тайны, что страшно даже представить. А что уж говорить об ужасном шраме на груди!

По всему выходило, что ателье Бертрама ждут либо большие убытки, либо хорошая прибыль, тут уж не угадать. Мастер старался угодить посетителю изо всех сил, вопрос оплаты даже не поднимался.

Четыре часа спустя из ателье вышел элегантно одетый мужчина. Старомодная красная рубашка села на жилистый торс, как влитая; темная жилетка подчеркнула атлетичную фигуру; классический черный галстук придал чопорности и официальности; брюки со стрелками прикрыли ноги; черные, вычищенные до блеска ботинки ступили на белоснежный тротуар. Длинный теплый плащ защищал тело от холода, на голове обосновалась шляпа с жесткими полями.

Осмотревшись, Нергал поправил воротник. Он неторопливо зашагал по оживленной улице, вполне целеустремленно продвигаясь к одному ему известной цели.

Проводив посетителя, Бертрам обессиленно рухнул на диванчик. Давно пожилой мастер так не волновался, но оказалось, все не зря. Незнакомец заплатил щедро, втридорога и не торгуясь. Когда страшный человек ушел, Бертрам долго еще смотрел на стопку денег, прикидывая в уме, что сломанный нос помощника – не такая уж большая и неприятность, если разобраться.

Квентин Стефенсон работал в оружейном магазине не первый год. Он считал, и не без оснований, свой торговый закуток лучшим заведением Штеттина, ну а самого себя мнил самым крутым парнем всех северных провинций. Про центр и юг не заикался, потому как никогда там не бывал, зато север изъездил вдоль и поперек, от Мемеля до Штральзунда, а потому прямо так сразу и заявлял: круче меня только горы!

Однако, сегодня нашла коса на камень. Когда в магазинчик вошел этот посетитель, Стефенсон сразу почуял беду. Статный мужчина в теплом плаще и элегантном костюме заставил поежиться бывалого стрелка одним фактом своего появления. Когда же Квентин присмотрелся попристальней…

Во-первых, этот костюм. Стефенсон всегда презирал строгие брюки и рубашки, считая их уделом офисных дрищей. Настоящие мужики, по мнению стрелка, должны одеваться в поношенную джинсу и жесткую кожу. Но посетитель легко доказывал обратное – элитный костюмчик сидел на нем, как влитой, а в крутизне незнакомцу точно не откажешь. Рядом с ним Квентин вдруг ощутил себя неумытым забулдыгой, ему стало стыдно за обвисшие коленки и протертые локти на джинсовке.

Во-вторых, татухи. Наколки для мужика обязательны, это и ежу понятно. Но вот что и куда – этот вопрос будоражил Квентина с давних пор. Так много вариантов, такой сложный выбор, столько специальной символики и потаенных смыслов – глаза разбегаются, а ум заходит за разум, стоит только задуматься. И ведь размышления отнюдь не праздные: неправильную тату так просто не сведешь, она, можно сказать, на всю жизнь.

А у посетителя татуировки оказались просто шикарные. Едва незнакомец стянул шляпу, Стефенсон едва не присвистнул от зависти: через весь лысый череп, от макушки до основания, тянулись бороздки черных рун. Смотрелось это чрезвычайно круто и даже слегка пугающе.

Ну а в-третьих, взгляд. Квентин, по роду своей деятельности, встречался с разными людьми, порой весьма паршивого пошиба, а то и вовсе настоящей преступной породы. Ему довелось насмотреться на всевозможные взгляды: бешеные и дикие, безумные и яростные, ледяные и спокойные, какие угодно. Он и сам, при желании, мог скорчить такую рожу, что молоко скиснет! Но этот…

Серые глаза пробежались по товару, затормозив на хозяине. Зрачки стрельнули желтым огнем, и Квентин, приподнявшийся было для приветствия, с шлепком плюхнулся на место. Рот захлопнулся, так и не издав ни звука. Стефенсон будто встретился взором с самой смертью во плоти, безжалостной, беспощадной и неизбежной. Захотелось стать незаметным, маленьким; внезапно выступил обильный пот; руки сами собой потянулись к пачке сигарет.

Посетитель подошел к прилавку, раздался голос, такой же мрачный и скупой на эмоции.

– Нож выкидной, с гардой, – незнакомец указал на витрину, – Пулевик, девятимиллиметровый, кольт. Две пачки патронов.

Квентин доставал требуемое, стараясь не поднимать взгляд. Давненько он не испытывал подобного неудобства, можно даже сказать – страха. А потому совершенно не знал, как же себя вести. Хвататься за оружие вроде бы рано, посетитель не выказывает никакой агрессии. И все же…

– Есть двузарядные маузеры… – начал было он, но незнакомец остановил жестом.

– Мне второй выстрел не требуется, – мрачно улыбнулся гость.

Сжав всю оставшуюся волю в кулак, Стефенсон едва слышно пробормотал.

– Держите нож. А прежде, чем продать огнестрел, я хотел бы взглянуть на ваши документы…

Рука метнулась вперед так быстро, что Квентин не успел даже моргнуть. Ладонь незнакомца рванула затылок; последнее, что осознал продавец – быстро приближающаяся ко лбу столешница. В следующий момент раздался громкий «бум», и мужчина вырубился.

Очнулся Квентин довольно скоро, руки обшарили голову, обнаружив на лбу громадную шишку. На столе красовалась солидная трещина и не менее внушительная пачка денег. Страшный гость забрал оружие, оплатив минимум вдвое от указанной стоимости, а значит, вчетверо от реальной.

Стефенсон потер разболевшуюся голову. «Пожалуй, на сегодня можно закрываться, – решил он, – Недельную выручку я уже сделал!»

Лучший ресторан города, расположенный на главной площади, мог похвастаться и богатым убранством, и вышколенным персоналом, и отличным выбором блюд. Сюда не пускали абы кого, лишь уважаемых и состоятельных граждан. Здесь частенько обедал мэр, захаживал на ужин начальник порта, даже у Сандерса, теневого лидера Штеттина, был свой, зарезервированный за ним лично столик.

Сегодня распорядитель Джон Солсбери находился в некотором раздрае. И все из-за одного посетителя, высокого статного мужчины в элегантном костюме с иголочки. Джон готов был поклясться, что видит этого человека первый раз в жизни. Следовательно, в Штеттине незнакомец раньше не бывал. И в то же время, чутье подсказывало, что это, возможно, самый важный гость в карьере Солсбери.

Мужчина не воспользовался гардеробом, прошел напрямую в зал. Плащ упал на спинку соседнего кресла, шляпа легла рядом, обнажив лысую татуированную голову. Незнакомец выбрал столик у окна, усевшись лицом ко входу. И все бы ничего, если бы именно этот столик не предпочитал всем прочим мэр, как раз сегодня известивший Джона о намерении отужинать.