Тайна Пандоры

– Я давно уже не безусый юнец, и повидал в жизни всякого, уж поверь. Я видел и любовь, и страсть, и простую животную похоть.

– Но что ты вкладываешь в это слово: любовь? Что оно для тебя означает?

– Я… Просто хочу быть с ней, всегда! Дарить Пандоре тепло, радость, защищать ее.

– Другими словами, ты хочешь обладать девушкой. Сделать так, чтобы она принадлежала тебе. Любовь ли это или разновидность рабства?

– Ты не понимаешь, жрец… Или я не могу этого объяснить.

– Я очень хорошо все понимаю, – улыбнулся старик, – А ты подумай вот о чем. Что на самом деле такое любовь: эгоистичное собственничество или, быть может, это желание, чтобы та, кого любишь, была счастлива? Счастлива, несмотря ни на что. Даже, если она будет не с тобой. Другими словами, задай себе вопрос: на что ты готов, чтобы Пандора была счастлива?

Хилон ничего не ответил. Он долго смотрел на веселое пламя, в голове точно также бушевали мысли, появляясь как будто из ниоткуда и бесследно сгорая в огне разума. Но постепенно становилось легче, тяжелый груз, висящий на душе, истаял почти без следа. Мужчина улыбнулся, глянув на мир с новой надеждой.

Тяжелая каменная потайная дверь приоткрылась, из-за нее показался варвар. К удивлению Хилона, он был мрачнее тучи. Избегая встречаться взглядом, Крэг-хан быстро подошел к жрецу.

– Еще раз спасибо за все, – глухо промолвил северянин, – Пока девушка спит, но с ней все будет в порядке. Мы уйдем, когда стемнеет.

Старик молча кивнул, Хилон хотел было заговорить, но варвар, резко развернувшись, ушел прочь, не сказав больше ни слова.

Монах был несказанно удивлен поведением друга.

«Если бы Пандора выбрала меня, – с невеселой усмешкой подумал Хилон, – Я бы прыгал от счастья! Чем может быть недоволен этот глупец?»

Над Сикионом сгустилась ночь. Немногочисленные уличные светильники силились разогнать тьму, но получалось создать лишь крохотные островки света посреди беспредельного океана мрака. Звезды сверкали щедрой россыпью, тонкий серп месяца тускло подмигивал двум одиноким всадникам, пустившимся в путь в неурочное время.

Хилон держался в седле уверенно, несмотря на беспокоящие его раны. Варвар сидел прямо, ночная прохлада заставила его поежиться, и тогда стало заметно, что перед ним на коне примостился тонкий девичий силуэт. Крэг-хан надежно удерживал девушку, иначе она сверзилась бы вниз при первой возможности.

Всадники покинули город и неторопливо направились прочь по темной дороге.

Утро застало путников далеко от проезжих путей. Уставшие кони скакали по относительно ровной долине, на горизонте виднелась река, окруженная зарослями кустов и деревьев. Обернувшись, Крэг-хан обвел взглядом цепочку холмов, что они с трудом преодолели ночью. Внимание варвара привлекла маленькая черная точка, показавшаяся из-за склона. На таком расстоянии сложно определить, что это, но северянин готов был поклясться, что так бликовать в лучах восходящего солнца может только оружие.

Крэг-хан остановил коня, внимательно глянув на девушку. Пандора все еще спала, находясь то ли в забытьи, то ли в полусне. Хилон подъехал ближе, вопросительно зыркнув на варвара.

Северянин бережно поднял девушку и осторожно передал монаху. Тот принял, молча устроил в седле перед собой.

– Скачите во весь опор, преодолеете реку, там будет… легче, – проговорил Крэг-хан, отводя глаза, – Позаботься о ней.

Хилон не сводил глаз с северянина.

– А ты?

– Встречусь с Эсхином еще раз. Он ли меня убьет, или я его – неважно. Мы больше не увидимся. Скачи, что бы ни случилось – ни в коем случае не возвращайтесь назад!

– Но почему?

Варвар смешался, потупив взор. Потом, сделав над собой невообразимое усилие, ответил.

– Когда… мы были вместе… В момент, пока Пандора не могла контролировать себя… Она прошептала твое имя.

– Что!?

– Я думал сойду с ума. Потом решил, что убью тебя. Теперь… я думаю, вы будете счастливы вместе. А мне… с вами не по пути.

– Погоди, может…

– Хватит! Мне не нужны утешения, твоя жалость оскорбляет. Просто уходи.

Мужчины пересеклись взглядами, руки взметнулись в воинском приветствии. Хилон направил коня к реке, Крэг-хан поскакал навстречу врагу.

Солнце почти достигло зенита, когда два всадника встретились. Не говоря ни слова, они спешились. Кони остались стоять сами по себе, воины сошлись, понимающе переглянулись.

– Ты умрешь! – Крэг-хан обнажил оружие, – На этот раз меч не сломается, ничто мне не помешает!

– Меньше слов, парень, – Эсхин бросился в атаку.

Крэг-хан сражался на пределе возможностей, мышцы трещали от напряжения, сухожилия рвались, выворачиваясь под невозможными углами. Но скорость и сила Эсхина были запредельными. Он успевал все, атаковал из любой позиции, с любого угла, с невозможной скоростью.

Первую бешеную атаку варвар отбил, две царапины появились на левой руке. Не давая противнику передышки, Эсхин начал новый натиск. Крэг-хан с трудом оборонялся, об атаке он не мог и помыслить. Порез появился на груди, лезвие вспороло кожу бедра, молниеносный выпад рассек мочку уха.

Эсхин дрался яростно, но с некоторой ленцой. Не давал покоя ожог на ладони, мешал полностью сосредоточиться. Как-то не вовремя появились мысли – за правое ли дело он бьется? Тем ли богам служит?

Крэг-хан отступал, Эсхин теснил шаг за шагом. Меч создал вихрь защиты вокруг варвара, клинок врага с переменным успехом пытался найти брешь. Но долго это продлиться не могло, защита всегда проигрывает нападению.

Северянин устал. Он понял, что сильно недооценил противника. Чтобы победить, нужно придумать нечто невиданное…

Намеренно пропустив выпад, рассекший щеку, Крэг-хан вывернулся, вложив все силы в удар. Меч понесся к сердцу врага, торжествующий крик готов был сорваться с уст… Эсхин непринужденно парировал неберущийся взмах, а потом, на противоходе, лезвие вспороло кожу на боку северянина.

– Хотел удивить меня, варвар? Не выйдет.

Эсхин атаковал вновь, едва не бросив противника наземь. Крэг-хан отбился чудом: левая рука повисла плетью, порез на плече и рана в опасной близости от сердца. Теперь врагу достаточно подождать, пока он истечет кровью…

Мечник восхищался варваром. Не его вина, что бедняга обречен. Дикарь сам выбрал свой путь, нажил величественного врага. Будь северянин хоть трижды прав, но честь Эсхина не позволит ему проиграть! В конце концов именно он – величайший мечник настоящего времени!

Крэг-хан сплюнул красным, из горла вырвался звериный рык. Эсхин ухмыльнулся, меч ринулся вперед, чтобы убить. Лезвие оттолкнуло клинок варвара, легко пронзило тело… Крэг-хан навалился, насаживая себя на меч врага, оружие варвара обрушилось на голову противника.

Эсхин уклонился. Оставив меч в животе врага, он легко отскочил, наклонив голову. Последний взмах Крэг-хана пропал втуне.

– Думал убить, пожертвовав собой? Этому трюку сто лет в обед… – Эсхин засмеялся.

Перед глазами плыло, мир подернулся рябью. Ужасающая боль раздирала живот. Из последних сил Крэг-хан поднял меч и, падая, швырнул его во врага.

Эсхин отшатнулся, проводив полет клинка взглядом.

– Эй, чуть коня не пришиб! – оскорбился он.

Мечник терпеливо дождался, пока тело противника перестанет дергаться. Меч с трудом высвободился из раны, одежда убитого послужила тряпкой для лезвия.

«Вот и все, – подумал Эсхин, – Теперь ты точно труп, окончательно и бесповоротно.»