Разорванное небо-2. Охота на «Пустельгу»

Глава 5. Выходи за меня замуж!

Маленький аэропорт городка Чарльстон, столицы штата Западная Вирджиния, носит имя знаменитого летчика-испытателя Чака Игера. Летное поле используют и гражданские, и военные – восемь «Геркулесов» национальной гвардии, поэтому взлетная полоса способна принимать самые тяжелые машины вроде «Гэлекси» или «Боинг-747».

В тот теплый августовский день мне было не до красот штата. Я с нескрываемым отвращением смотрел в окно автобуса на уже начинающие увядать деревья и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листву. Мутно-зеленые воды реки Элк усугубляли подавленное настроение до состояния беспросветной тоски. Даже котик, намывающий гостей у въезда в город, не смог отвлечь меня от печальных мыслей. А все потому что мне предстояло лететь на самолете.

Если бы отец не задержал меня на пару дней, я бы купил билет в спальный вагон экспресса «Амтрак» и, посапывая на койке под стук колес, спокойно доехал бы до Сан-Антонио. А там пересел бы на поезд в Дель-Рио. Теперь же мне предстояло дрожать, сопеть и потеть от страха в салоне авиалайнера, направляющегося в Хьюстон.

У здания аэровокзала я покинул автобус и прошел к стойке регистрации. Как бы я хотел, чтобы рейс задержали! Увы. Когда не надо, авиация всегда на высоте во всех смыслах этого слова.

«Боинг» – неуклюжая сосиска с крыльями, подрулил к перрону, качнулся и остановился. Низкий гул двигателей смолк. Я покончил с формальностями и медленно, словно мои ноги увязали в трясине, поплелся к трапу. Юная стюардесса-стажерка не отводила от меня глаз. Сейчас-то я хорошо знаю, что она уже успела насмотреться на пассажиров с аэрофобией, а тогда мне показалось, будто девушка положила на меня глаз. Какая самоуверенность молодого самца!

Я попытался взять себя в руки, но от этого стало только хуже: по телу пробежала нервная дрожь. Сжав зубы, я прошел в самолет и сел на свое место. Капитан озабоченно глядел мне вслед. Может быть, он решил, что я для храбрости опустошу бортовой запас алкоголя, поэтому прикрепил ко мне стажерку. Знал бы он, что его решение изменит мою жизнь, оставил бы меня в покое!

Молодая бортпроводница опекала меня весь полет. Рейс был наполовину пустой, пассажиры тихо скучали у иллюминаторов и до самого снижения мы с Мэри – я прочитал ее имя на форменной блузке, тихо беседовали. Вернее, говорил-то я, а она терпеливо слушала и встрепенулась, только когда я посетовал на расписание местных авиалиний.

– Представляете, Мэри, ближайший рейс из Хьюстона в Сан-Антонио только завтра. А потом мне еще добираться до Дель Рио на поезде. Мне придется срочно рвать когти на вокзал и хорошо, если таксист успеет вовремя!

– А чем вы занимаетесь?

– Торгую грузовиками, – соврал я на голубом глазу. – Я очень редко летаю самолетами, но в этот раз намечается срочная сделка. Мне надо прибыть на встречу раньше конкурентов, иначе шеф сунет меня в мясорубку и прокрутит на котлеты.

Мэри схватила меня за руку:

– У коммивояжеров трудная жизнь? Хотите, я вам помогу?

У меня перехватило дыхание. Девушка сидела так близко, что едва уловимый аромат ее духов ударил в голову не хуже дорогого коньяка. На тонких, ярко накрашенных губах сверкали блестки.

– Интересно, чем? – прохрипел я. Надеюсь, Мэри приняла мое состояние за новый приступ аэрофобии.

– О, я доставлю вас прямо на место. Через час после посадки из Хьюстона в Дель Рио вылетает рейс ВВС. Я могу шепнуть на ухо командиру, чтобы он взял вас на борт.

Вот так номер! Это же и мой рейс тоже – на нем возят курсантов-отпускников. Когда-то оборудованный пассажирскими креслами «Геркулес» летал прямо на авиабазу Лафлин, но потом офицеры, которые снимали жилье в городе, написали начальству петицию. И конечной точкой маршрута стал аэропорт Дель Рио. Все это я прекрасно знал, но никак не выдал себя и продолжил разыгрывать незадачливого коммерсанта.

– Не может быть! В это трудно поверить.

– Тем не менее, – засмеялась Мэри. – Делайте, что я говорю, и тогда вы обскачете всех конкурентов.

Раздался мелодичный сигнал, и на переборке вспыхнуло табло «Пристегнуть ремни». Мэри извинилась и встала с места, собираясь вернуться к своим обязанностям.

– Одну секунду! – остановил я ее. – Почему в Чарльстон – в маленький аэропорт, гоняют такой большой самолет?

– А! Это же промежуточная посадка. Мы летаем из Питтсбурга.

И Мэри оставила меня одного до самого Хьюстона.

Потом я долго ждал ее в зале ожидания для военных. Все дело едва не испортил Билл Клэй – второй пилот «Геркулеса». Он окончил летную академию двумя годами раньше, только по здоровью прошел не в истребители, а в транспортники.

– Джек? Ты что здесь завис? Почему в гражданском? Выглядишь, как клоун. Экспресс под парами, торопись. Третий звонок и мы отправляемся.

Я зашипел на него, как только мог.

– Да тише ты, не ори! Дуй в кабину и ни сном ни духом, что мы знакомы.

Билл заговорщицки подмигнул:

– Кажется, я понимаю. Но этот орешек тебе не по…

Он не договорил. Распахнулась дверь и в комнату ожидания впорхнула Мэри, уже не в форме стюардессы, а в камуфляжных брюках и блузке, туго обтягивающей грудь:

– Что здесь происходит?

– Почему посторонние в запретной зоне? – Билл сжал пальцами губы, чтобы не расхохотаться в голос.

– Это со мной. Я позвонила отцу, побеседовала с командиром и он разрешил.

– А, ну раз кэп не против, не смею возражать. Добро пожаловать на борт!

Всю дорогу, пока мы плелись по бесконечным коридорам аэропорта, Билл издевательски тыкал меня пальцем в спину. Увы, но я не мог ему ответить. В конце концов месть – блюдо, которое подают холодным.

Как-то само собой получилось, что я и Мэри оказались в соседних креслах. На взлете меня пробрала дрожь, но военным пилотам я все-таки доверяю больше, чем гражданским, да и присутствие симпатичной девушки не дало мне расклеиться.

Когда самолет выровнялся на эшелоне, мы с Мэри снова разговорились. Теперь я сумел как следует рассмотреть собеседницу. Она не выглядела ни финалисткой конкурса «мисс Вселенная», ни красавицей с популярного телеканала – все это ледяная, мертвая красота. Мэри, наоборот, казалась самой жизнью. Правильные английские черты лица, тонкие губы, маленький вздернутый нос, мушка на щеке – вроде ничего особенного, но выразительные глаза лучились мягкой нежностью и заботой, а на щеках играли веселые ямочки. Казалось, жизненное кредо Мэри – творить добро и помогать несчастным и обездоленным. Именно тогда я подумал: вот она, женщина, с которой я прожил бы всю жизнь.

Правда, во взгляде Мэри порой проскакивала затаенная печаль, словно она не хотела выносить на публику тяжкое горе или несчастье, постигшее в прошлом ее семью. Сейчас я знаю: так смотрят люди, когда-то потерявшие близких, но тогда решил, будто девушку бросил любимый человек.