Зашифрованный план (сборник)

– Ох ты! – сомневается она. – Райский!

Всплывает солнце. Промерзла до розовой хрупкости даль, и вкусно, дымком, угарит воздух. Тут немного и от торфа, и от деревни. Не хватает только петушьего зова.

Город скрипит шагами и трамваями. Я стою у подъезда лаборатории. Нажимаю несколько раз кнопку звонка. Долго жду, но никто не идет. Я топчусь в беспокойстве. Неужели и за этим стеклом опять пустота?

Но вот вижу, как не спеша подходит старик швейцар. Я подтягиваюсь, стараюсь казаться спокойным, добродушным, ничем здесь особенно не заинтересованным человеком. Будто просили меня зайти, ну – выдалось свободное время, вот и зашел. Очень вежливо говорю:

– Могу ли я видеть… барона Грингофа?

Это выговариваю совсем как шутку. Улыбаюсь.

Швейцар медлит, будто приценивается – сперва к моему костюму, потом к лицу.

– А зачем он вам нужен?..

От души отлегло! Я боялся, что он просто захлопнет дверь, услышав такой допотопный титул.

– Меня послала его знакомая.

Швейцар сторонится, пропуская меня, и указывает:

– Под лестницу, налево дверка.

Мне открывает небольшой человечек. Очки, как у сельского дьяка, влезли на лоб. Вопросом поднялись сборки морщин. Седая бороденка тычется в меня по-петушьи – храбро.

– Барон Грингоф? – деликатно спрашиваю я, снимая шапку.

– Иван Эдуардович Грингоф, – с ударением рекомендуется старичок.

Я мнусь.

– В чем дело? – нетерпеливо притоптывает он.

– Я хотел бы сказать вам пару слов…

– Войдите и закройте дверь. Теперь не лето!

Комнатушка крохотная, вся собралась в одну точку электрической лампочки, повисшей над столом. Под лампой разложены щипчики, молоточки – немудрая мелочь часовых мастеров.

Старичок нагибает лысую голову, точно боднуть собирается лампу, и ждет. Глядит как-то сбоку и остро.

– Чего вы хотите?

Вот оно, мое испытание!.. Начинаю я со случайного своего пребывания в городе. Говорю как можно мягче, боюсь раздражить. Говорю литературно – на столе у него лежит физика Хвольсона.

Когда я договариваюсь до базара и рассказываю про находку книги, он нервно передергивает плечами, на ощупь хватает трубку, втыкает в рот и забывает зажечь. Я умолкаю и жду приговора.

– А позвольте вас спросить, – выдергивает он трубку, – кто вы такой и почему интересуетесь… этой женщиной?

Он волнуется. Он почти враждебен. Неумелое слово – и все полетит к чертям!

Я отвечаю, как могу – деликатно, вероятно, с искренним сочувствием к самому себе:

– Я знал ее еще девочкой, там, на прииске, а потом, за событиями, потерял…

– Так вам и надо! – с неожиданным озлоблением говорит он. – Потерял! Вы не один, милостивый государь, потеряли! Только – некоторые попущением божиим, а вы по своим заслугам…

И в безумии, яростно уличает:

– Я вас узнал! Меня не обманете!

Последняя надежда договориться рушится. А старик совсем разошелся:

– Берите, описывайте! – кричит он, распахивая рваный пиджачишко, и вдруг исступленно заключает:

– Ага, это она подослала! Она…

Человечек бросается к ящику стола. Через плечо летят бумаги, конверты, грохается на пол тяжелый Хвольсон. Дрожащие руки выхватывают фотографию и раз – пополам! Обрывки – в меня!

Я подымаю обе половинки. Старик визжит, в припадке топая ногами:

– Вон, вон уносите! Чтобы и духу не было!

Потом, задохнувшись кашлем, хватается за грудь и смолкает. Валится на табурет. Устало и тихо, по-ребячьи, плачет.

Я стою и не знаю, что делать. То ли мне уходить, то ли помогать больному.

Но помощь уже входит. Жена швейцара и он сам, укоризненно качающий головой:

– Эх, гражданин… Зачем дразнить старика?

И вот я опять стою перед выходной дверью, за спиной швейцара, шарящего ключом по замку. И жалуюсь ему – первому, оказавшемуся возле меня человеку:

– И плохо же мне… Я так надеялся…

– А это что? – подмечает он половинки карточки в моих руках.

Я отдаю ему остатки фотографии и мельком вижу молодую женскую головку.

– Ишь, разодрал! – усмехается швейцар.

Я точно просыпаюсь. Выдергиваю назад обрывок и читаю на обороте: «Ирина Макарова».

Макарова – ведь это настоящая ее фамилия, по отцу!

Я сжимаю руку швейцара так, что он испуганно отшатывается.

– Вы знаете ее?..