Скажи мне «нет»

Её колотит. Меня тоже. Кладу вторую руку на её задницу, накрывая полностью. Вжимаю в себя так, чтобы почувствовала, как сильно я её хочу. Впивается пальцами в мои плечи. Кажется, её ноги не держат.

Твою мать!

Раздумываю ровно секунду. Боднув её шею носом, втягиваю в рот кожу, посасывая и лаская.

– М-м-м… а-а-а-а-а-а-а… – стонет в потолок, повисая на мне.

– А так… тоже не делать? – хриплю, жадно лизнув идеальный засос, который на её светлой коже выглядит как яблочко в дартсе.

Замирает.

– Блин! – реву, получив шпилькой прямо по среднему пальцу ноги.

Разжимаю руки, морщась от второго залпа. Отскакивает от меня, схватившись за шею рукой. На лице шок и неверие.

Тряся ногой, смотрю на её грудь, потому что чувствовал её соски даже через футболку.

Приоткрыв рот, громко дышит, на глазах становясь бешеной.

Пах скручивает так, что хватаюсь за ширинку.

– Ты совсем охренел?! – орёт, срывая со стола сумку и продолжая прикрывать засос ладонью, будто это чем-то поможет.

В следующее мгновение щеку обжигает хлесткий удар. Продолжаю прикрывать пах, боясь за своих будущих потомков.

– Козёл! – Швыряет в меня салфетницей. – Придурок!

Уворачиваюсь, прикрыв голову.

Уносится из кафе, зло впечатывая острые шпильки в линолеум.

– Не повезло, братан, – резюмирует голос с кавказским акцентом.

– Не то слово… – хриплю я, глядя ей вслед.

Глава 11

Телефон вибрирует в заднем кармане джинсов именно в тот момент, когда ступаю на первую ступеньку эскалатора метро.

– Да, мам?

Вариантов того, кто может набрать мне в семь утра пятницы, – два.

Это моя мать и мой кретин-босс.

– Всё нормально? Я в метро… – говорю, поправляя висящую на плече дорожную сумку.

Я опять спала отвратительно.

Мои смарт-часы говорят о том, что я не спала вообще.

Настроение у меня – дерьмо, дерьмо, дерьмо.

У меня дома закончился кофе, а купить его не было времени. У меня дома и еды нет. Своего дома у меня тоже нет. Я могла бы развивать эту мысль до бесконечности в соответствии с вышеозвученным настроением, но сейчас мне нужно направить свои мысленные потоки в другое русло!

Вчера я забыла ответить на сообщения Тыковки, и сознательно не ответила на звонок от Марка.

Я не брала трубку от Марка, потому что была в бешенстве.

В таком, что меня на куски разрывало.

А когда пришла в себя более-менее, позвонила ему сама. Чтобы каким-нибудь образом узнать, когда он возвращается. Он в Таиланде. Там у него друг, у которого день рождения. И он не предложил поехать с ним, потому что… ах, да! Из-за моей работы!

Он не взял трубку и не перезвонил.

Находясь в предерьмовейшем настроении, я решила не обрывать его телефон.

Не помню, когда в последний раз испытывала злость и возбуждение одновременно. Ах, нет. Помню. Никогда до вчерашнего вечера! И это шокирующе чокнутый эффект! Настолько, что я всю ночь мучилась им. Долбаным возбуждением!

В пять утра, забив на сон, взялась за работу. С как никогда ясной головой .

Потираю шею в том месте, где вчера орудовал наглый, беспринципный рот Орлова. Мне потребовалась семь минут драгоценного времени и половина карандаша-консилера, чтобы замазать этот рот на своей шее. Там у меня «кричащий»… Нет, «орущий» засос!

Идиот! Кретин!

– Алевтина, ТЫ меня вообще слушаешь? – возмущённо спрашивает мама.

– Слушаю…

Пытаясь не словить лицом дверь на выходе из метро, выбираюсь на прохладный утренний воздух.

– Опять в облаках витаешь? – делает она свои выводы. – Я говорю: у Поповых дочь замуж за голландца вышла!

– Поздравляю Катю, – произношу на автомате, надевая на нос солнечные очки.

– Да уж. Повезло, – хмыкает она. – А у Зайцевых за голодранца девятнадцати лет, куда только родители смотрели?!

Восстанавливая в голове всех известных мне Зайцевых, вздыхаю:

– У них любовь, мам…

Дочь Зайцевых… вышла замуж за Макса Немцева. Всё, что я знаю об этом парне: он умный и прошаренный настолько, что я себя чувствую неполноценной. Если он и голодранец, то это ненадолго. Из всех известных мне людей умнее его только Орлов, этот кретин недоделанный!

– Любовь! Ой, я тебя умоляю, – иронизирует она. – В браке главное: чтобы тебя любили. И чтобы деньги были, а то любовь быстро уйдёт.

Подобные рассуждения из её уст всегда пробуждают во мне неконтролируемый агрессивный протест. А слушаю я их с тех пор, как, блин, научилась слышать.

– Что-то ты своей философией жизненной не пользовалась, – говорю, прикладывая пропуск на КПП.