Корона из жемчуга и кораллов

– Хватит, девочки. Элис – моя подруга, и она безупречна именно такая, какая она есть. И если она будет избрана, чтобы отправиться в Иларию, я буду молиться, чтобы Талос благополучно доставил ее на берег, так же, как и любую другую.

– Ты слишком добра, – произнесла Лунелла. – Ласковая и уступчивая как каракатица. Принц съест тебя за ужином, если ты не будешь осторожна.

Зейди покраснела и заправила за ухо выбившуюся прядь волос.

– Как ты думаешь, как выглядит принц? – спросила я, не обращаясь к кому-то конкретно, а просто надеясь отвести внимание от своей сестры. – Мы знаем так мало об иларийцах, хотя, кажется, что о нас они знают все.

– Он красив, как наши прекрасные женщины, – ответила Миника.

Мама села в центре комнаты на одной из пестрых подушек, застилавших пол от стены до стены. Едва ли дом был достаточно большим, чтобы вместить тридцать девушек и женщин, не считая всю их косметику и одежду.

– Дело не только в этом, – сказала она, – как все вы знаете.

Мы все знали. Наша история была вплетена в наше детство, как морские шелковые нити, настолько тонкие, что трудно было сказать, где заканчивается одна и начинается другая. Но теперь мы все расселись, повернувшись к маме, и она начала рассказывать историю. Эта история показалась мне самой подходящей для сегодняшней ночи, я слушала ее накануне утра, которое изменит мой мир навсегда.

– Много лет назад, в королевстве, чье название затерялось во времени, жила мудрая и влиятельная королева. Она родила дочь и назвала ее Илария в честь небесной богини. Улыбка Иларии была сияющей как луна, ее волосы были темными и мерцающими, как ночное небо. Поговаривали, что ее смех заставлял звезды сиять ярче. Народ любил ее, а она отвечала ему взаимностью.

– В одно лето, когда принцессе было только шестнадцать лет, она отправилась на берег со своей семьей. Она посещала роскошные званые вечера и встречала множество красивых молодых людей, но никто из них не мог затмить принца Лаэфа, чья собственная страна, Кувен, находилась далеко за Алатийским морем. Спустя недели тайных встреч и поцелуев украдкой он попросил ее выйти за него замуж, и она с радостью согласилась.

Но, несмотря на их взаимную привязанность, мама Иларии запретила им заключать брак. Кувен было небольшим и слабым королевством по сравнению с царством королевы, которое в ту пору охватывало территорию целого континента. А отец Лаэфа был суровым правителем, который брал от моря все, но не отдавал ничего взамен. Мама Иларии планировала гораздо более выгодный брак с принцем из мощного королевства на востоке, хотя поговаривали, что тот принц был старым и не особенно очаровательным. Как бы сильно она ни любила свою дочь, королева не могла допустить, чтобы та поставила королевство под угрозу.

Несколько девушек неодобрительно ахнули.

Мама нахмурилась.

– Мне не нужно напоминать никому из вас о важности долга, не так ли? – Мама посмотрела прямо на мою сестру, хотя никто не осознавал всей тяжести ответственности Зейди больше, чем она сама.

Зейди серьезно кивнула, в то время как я еле сдерживалась, чтобы не закатить глаза.

– Илария и Лаэф вернулись в свои дома, но в ночь перед ее свадьбой каждый из них собрал своих самых преданных слуг и украл корабль своих родителей. Он был неопытным моряком и она никогда не выходила в море, но они слишком сильно любили друг друга, чтобы расстаться. Следующим вечером их корабли встретились посреди Алатийского моря. На несколько дней они остались на корабле Лэйфа, в океане, наслаждаясь друг другом. Они поженились на седьмой день, планируя вернуться в Кувен. Отец Лаэфа благословил их брак, поскольку был уверен в том, что маме Иларии придется согласиться на союз, который был бы крайне выгоден его королевству.

Когда взошло солнце в тот день, когда они были готовы отплывать, смех Иларии плясал по волнам, как запущенный камешек, а принц нежно прижал ее, чтобы поцеловать. Возлюбленные и не подозревали, что Талос, бог моря, наблюдал за ними. Он понимал, что эти двое принесут отцу Лаэфа безмерное счастье, счастье, которого он не заслужил. В наказание за то, что он никогда не давал морю того, что ему причиталось, Талос поклялся забрать самое дорогое у Лаэфа – Иларию.

Болезненная дрожь пробежала по моей голове, и я теснее прижалась к Зейди.

– Талос призвал гигантские волны, которые подбрасывали корабли как коряги. Возлюбленные прильнули друг к другу, поклявшись вместе умереть, если бы до этого дошло. Но сам Талос оседлал гребень волны выше мачты корабля и вырвал принцессу из рук Лаэфа, утягивая ее в пучину в своих смертельных объятьях.

Мы посмотрели через большое эркерное окно на дом губернатора Кристоса, где на бушприте[2 - Бушприт (нидерл. boegspriet, от boeg – «нос», spriet – «пика, вертел») – горизонтальный или наклонный брус, выступающий вперед с носа парусного судна.], выступающим с крыши, возвышалась носовая фигура затонувшего судна Иларии. Она являла собой вырезанную из дерева деву, краска на ней уже давно стерлась под воздействием ветра и моря, одна рука была поднята над головой, как будто она тянулась в объятья своего возлюбленного.

Я не верила в эту историю, по крайней мере, в ту ее часть, где говорилось о Талосе, который, по моим представлениям, был больше духом, нежели материальным существом. Но идея о запретном романе двух молодых людей, рискующих всем, чтобы быть вместе, всегда была мне очень близка. Встретить незнакомца с далекой земли, оставить позади долг и обязательства ради любви… Это была фантазия, к которой я обратилась, когда меня ошеломила мысль о том, что я проведу остаток своей долгой жизни в этой небольшой деревне.

Среди девушек послышался шелест голосов. Даже несмотря на то что все мы уже знали эту историю, мама преподнесла ее таким образом, что у меня по коже побежали мурашки, как по полой раковине мертвого морского ежа.

– Что стало с принцем Лаэфом? – спросила девушка.

– Когда Иларию вырвали из его рук, он прыгнул в воду вслед за ней. И больше его никто не видел. Поговаривают, что на том месте из сердец двух влюбленных, разлученных при жизни, но воссоединившихся посмертно, вырос первый красный коралл.

Теперь моя мама смотрела на меня, и я боролась с покалыванием в щеке. Красный коралл даровал мне не только имя, но еще и шрам – и он почти стоил мне жизни.

– А как же слуги? – спросила другая девушка.

– Верны до смерти. Они пообещали заботиться о своем принце и принцессе и отказались покидать место их гибели. Это место, где сейчас находится Вариния. Они дали обет, что ни один вариниец не ступит на землю, пока не родится новая наследная принцесса, которая заменит ту, что они потеряли.

– Почему мы направляем им наших женщин? – спросила я неожиданно для себя. Это был вопрос, который преследовал меня в течение долгих лет, но который раньше я никогда не осмеливалась задать. А сейчас, мне показалось, самое подходящее время для него, ведь здесь и сейчас мама не могла меня проигнорировать.

Она прищурилась, глядя на меня.

– В качестве наказания за потерю принцессы слуги отправляли дары с моря маме Иларии, которая переименовала королевство в честь своей дочери. В последующие годы страну охватила эпидемия чумы. Погибли тысячи людей, а многие из выживших женщин остались бесплодными. До этого времени трон всегда наследовался по материнской линии, но у королевы не было дочерей, а только больной сын. И когда ему пришло время жениться, подходящую невесту просто не из кого было выбирать.

Но Вариния, которая, как вам известно, означает плодородные воды, избежала чумы. Когда они отправили прекрасную девушку доставить жемчуг и морской шелк королеве, иларийский принц влюбился в нее, и с тех пор возникла традиция варинийской невесты.

Я наблюдала за мамой, отвечающей на вопросы других девушек, вопросы, ответы на которые мы уже все знали, но все равно задавали. Это было частью ритуала. Воздух в комнате наполнился теплом и терпким парфюмом, и кто-то открыл крышку люка в крыше, чтобы впустить сразу и легкий ветерок, и лунный свет, который подсветил мамины волосы и лицо.

Наша бедная мама всегда верила в то, что ее должны были избрать на последней церемонии, но вместо этого проиграла другой девушке. Отец по-прежнему называл ее прекраснейшей девушкой Варинии и всегда говорил, что благодарен старейшинам, ведь если бы не их глупость, пришлось бы отдать маму королю. Но мамино негодование было слишком сильным, чтобы найти утешение в сладких речах нашего любящего папы, и единственным, что могло примирить ее с действительностью, было завтрашнее избрание Зейди. Иногда я задаюсь вопросом, будет ли и этого достаточно.

Позже той ночью мы с Зейди беспокойно ворочались и метались рядом друг с другом на своих подушках, как и все остальные девушки в комнате. Было слишком жарко и душно, а завтра намечалось слишком много поездок, чтобы спать. Даже многократное плюх-плюх волн об опоры под нами, звук, который обычно убаюкивал меня, сейчас действовал раздражающе на мои оголенные нервы.

Дыхание Зейди согревало мою кожу, когда она говорила.

– Можно поделиться с тобой кое-чем? Тем, что я никогда и никому не рассказывала?

Я развернулась к ней, сердце забилось немного быстрее, когда я подумала о том, что Зейди хранит секрет. Я рассказывала ей обо всем. Всегда.

– Конечно.

– Я надеюсь, что завтра они изберут Элис.

Я глубоко вздохнула.

– Что? Почему? Я думала, это то, чего ты так хотела.

Черты лица Зейди были скрыты в темноте, но я могла представить тревожные борозды над ее бровями.

– Я хочу остаться здесь, с тобой. Я хочу выйти замуж за Сэми. Я люблю его, Нора.

Что-то холодное и скользкое, как морской угорь, шевельнулось в моем животе. Разумеется, я хотела, чтобы Зейди осталась, чтобы они с Сэми были вместе. Но я не могла и представить себе, какая роль будет уготована мне в жизни Зейди, если ее желание исполнится.

– Я знаю.

– Как думаешь, они выберут ее? Она действительно прекрасна, рассудительна и заботлива. Вне всякого сомнения, эти качества имеют большее значение, нежели кривой зуб, даже в Варинии.

– Возможно, – сказала я. – Но разве ты не хочешь стать принцессой? Разве ты не хочешь повидать мир? Нет ничего хуже, чем остаться здесь навсегда.

– Вариния – мой дом. И вы с Сэми – мой дом. Разве может мир предложить мне нечто большее?

Розы, подумала я. И лошадей, и дворцы, и всевозможные вещи, которые, вне сомнения, я даже не смею себе представить. Чего только не мог предложить мир?

– А если они выберут тебя, ты действительно хотела бы уехать?