– А папа твой не оскорбиться?
– Я переживу.
– А я?
– А ты… А тебе дурно стало или рожать приспичило.
– Рожать рано, – заметила я.
– А кто знает когда?
– Женька знает и Карамельке я в письме писала.
– Зря, – пожурил Анатоль. – Нет в тебе политической дальновидности.
– Куда уж нам, провинциальным барышням из Мезерера. А куда?
Вопрос был отнюдь не праздным. Анатоль продолжал углубляться в недра королевского парка, и даже мое напрочь отбитое чувство направления сигналило, что Лиловый павильон совсем не там. Я скребла шифонами по кустам в полном недоумении.
Наконец супруг остановился у древа, огромного древесного монстра с таким дуплом, что в него можно войти, как в парадное. Мы и вошли. Анатоль пощелкал пальцами – в недрах дупла затлело.
– Мы тут теперь жить будем? – полюбопытствовала я, а муж принялся расстегивать камзол, чем окончательно сбил меня с толку.
Немного до
Анатоль
Король беседовал с капельку растерянной и оттого вдвойне милой Мари-Энн, а вот плотоядные взгляды, которые бросал на нее Вениан, заставляли зверя скалить зубы и гневно бить хвостом. Анатоль был с ним полностью солидарен. За то, что младший брат посчитал своим, он готов был в горло вцепиться, и Анатоль часто уступал. Но не в этот раз. Не в этом случае. Да и вообще – больше нет. Он не горел желанием снова лезть в управление страной, но отец просил, и он остался, снова принял так никем и не занятую после его отъезда должность канцлера. Слишком хлопотное дело быть вторым лицом в королевстве.
Завеса сдвинулась. Если раньше от нее до Старого гнезда было полдня верхом, то теперь можно через два часа упереться в похрустывающий барьер, похожий на замерзший, покрытый тонким слоем льда воздух. В глубине – тени и клубящийся мрак. Тьма полна оттенков и ликов, и всякий раз приходят иные твари, как отражение чьих-то страхов или снов. И только ключ не дает барьеру рухнуть, а теням – заполонить все. В башне замка дор Лий хранятся книги со времен до завесы и книги от том времени, когда она появилась, разом захватив полмира. Почему так произошло?