Немного не в себе – I

Конечно, все пошло не так. Они почти сразу подорвались на мине. Когда Лео очнулся, ему в нос ударил мерзкий запах гари. Машина лежала кверху брюхом, броневая сталь смялась, как картон, дым заполнял кабину. От взгляда на переднее сидение Лео чуть не стошнило. Голова молодого водителя стала сплошным месивом. Янику повезло гораздо больше, но он не отзывался и не двигался, а чем больше Лео приходил в себя, тем громче становились выстрелы, среди которых он различил и мерзкое шипение противотанковых ракет.

Говорили, что он протащил Яника десять километров на себе. Что потом потерял сознание, но так крепко держал командира за руку, что ее не смогли разжать. Так их и оставили в лазарете.

Тогда Лео в первый раз оказался в сознании другого человека, в «доме души», как он про себя называл это пространство. А после выхода оттуда он в первый раз понял, что потерял друга навсегда.

Друг, который знает о тебе слишком много, слишком быстро становится врагом.

Такие, как Мадлен, уверены, что уж они-то адекватно представляют мир, окружающих и себя самих. Если бы они хоть на минутку осознали, что на самом деле творится в их сознании, они бы поняли, насколько опасное это заблуждение. Восприятие подводит, логика не работает, планы сбиваются на каждом шагу. События, эмоции, убеждения, гормоны, все это создает множество фильтров, сквозь которые люди смотрят на мир. Мелочь может стать поводом для самоубийства, а важные события останутся незамеченными. В подвалах души хранятся странные тайны и ядовитые воспоминания, и как бы их ни прятали, их токсичное радиационное излучение проникает во все и приводит к мутациям жизни.

– Насколько я поняла из объяснения Яника, – начала Мадлен, – ты держишь человека за руку, попадаешь в его мысли и заставляешь его вернуться к жизни.

– Заставляю? Я? – Лео поднял голову. – Да я даже кошку не смог отучить спать на моей голове.

– Тогда что же происходит?

Лео поерзал, кусая губы. Он уже пытался объяснить свои действия родственникам, но ничего хорошего из этого не получилось.

– Для человека в коме жизнь продолжается, – начал он. – Только это жизнь внутри привычного кокона, где ему хорошо и спокойно. Или наоборот – отчаянно страшно. Там могут быть те же самые люди, те же самые вещи, только они изменяются в соответствии с его представлениями.

– И сильно изменяются?

– О да…

Мадлен на секунду задумалась, нахмурившись, но потом резко тряхнула головой:

– Наверняка это бывает только у неадекватных людей.

Лео пожал плечами.

– Адекватные мне пока не встречались… Да что там… Все вокруг гораздо больше придумывают мир вокруг себя, чем живут в нем. И жить в иллюзии гораздо легче, чем бороться с реальностью. Так что кома – это крайний вариант. Время застывает, и даже если реальность прорвется во внутренний мир, она будет значить не больше, чем пейзаж за окном или далекий звук.

– Не понимаю тогда, за что я плачу тебе такие деньги, – Мадлен явно не понравилось такое положение дел. – Ты-то что делаешь?

– Я пытаюсь убедить человека выйти из дома его души. Но для этого нужно понять, почему он там застрял. Почему иллюзия стала притягательнее настоящей жизни. Или какой кошмар парализовал волю… Фокус в том, что умирать никто особо не стремится, просто некоторые не могут больше жить.

– О-окей, – протянула Мадлен с оттенком осторожной брезгливости, которую люди испытывают к сумасшедшим. – Просто поживее там! – потребовала она. – И постарайся передавать важные детали. Ты должен помочь следствию. Насколько я знаю, иногда ты можешь легко выходить из комы.

– Эй, дамочка, это не массовое производство, – устало выдохнул он. – В первый раз я смог что-то нацарапать. Спасибо докторам, что сообразили использовать восковую пластину. Второй раз это было больше похоже на засыпание и выход из сна. А в третий я застрял в этой чертовой тюрьме без какой-либо возможности вырваться!

Лео отвернулся к окну. Все его чувства кричали: зря он согласился. Даже если это казалось хорошим способом заработать. Зря.

Мадлен расценила его молчание по-своему:

– Не волнуйся, даже если ты не сможешь выбраться из комы, это не будет считаться нарушением контракта. Кстати, ты будешь слышать, что я тебе говорю?

– Может быть, – уныло ответил он. – Если не повреждены органы чувств и части мозга, ответственные за восприятие. Только я не знаю, как эта информация будет восприниматься Робертом, так что попробуйте хотя бы для разнообразия подбирать выражения и быть более деликатной.

Мадлен недоуменно заморгала.

Лео достал из папки фотографию мужчины лет сорока.

Слегка полноватый, лысеющий, с пухлыми губами капризного ребенка, он сидел за массивным столом с золоченой статуэткой в руках. На заднем фоне виднелись многочисленные ряды книг и дипломы в рамках.

– А теперь заглушим голос разума, – проговорил Лео со вздохом, – и приступим к выполнению контракта. Если бы ваш брат сошел с ума, каким психом он бы был?

– Он солидный человек! – Мадлен была возмущена. – Рос счастливым ребенком, хотя и слегка избалованным. Работал бухгалтером, после смерти отца унаследовал инвестиционную компанию. Солидный спокойный бизнес. Впрочем, не думаю, что Роберт проводит много времени на работе.

Лео взял следующий листок с полицейским протоколом. На фото был запечатлен просторный гараж и «линкольн континенталь» семидесятых годов. В сопровождающем тексте ярким маркером было выделено: «Предварительное заключение: попытка самоубийства».

– Отравление угарным газом в гараже, – прокомментировала Мадлен. – Они считают, что это он пытался убить себя, но я видела его накануне. К тому же он христианин. И я заверила всех в нашей церкви, что он не мог совершить такое святотатство.

Лео ждал еще каких-то доказательств, но Мадлен, видимо, считала приведенный аргументы вполне достаточными.

– Хорошо, давайте решим, что вы правы, – продолжил после затянувшейся паузы Лео. – Есть еще хоть что-то, что указывает на убийство?

– Роберт пока жив, – одернула его Мадлен, и Лео пришлось кивнуть. – Так вот. Во-первых, он сидел в своей любимой машине. А он ее любит больше, чем жену, пылинки с нее сдувает. Чуть что не так – забирается в нее и колесит по автобану.

Лео скептически посмотрел на Мадлен.

– Во-вторых, – продолжила она, – кто-то подключил гибкий шланг к выхлопной трубе и завел его в салон. Это не мог быть Роберт. Он ничего не умеет делать руками. Найти шланг подходящего диаметра и подходящей длины – это не для него.

Лео начал догадываться, почему Мадлен не смогла убедить полицию.

– В-третьих, в салоне был найден клочок ткани, зацепившийся за пассажирскую дверь. А Роберт не возил никого в своей машине. Он предпочитал заплатить за такси, чтобы только никто не натоптал и не испачкал его лимузин. И в-четвертых, никто так и не смог найти его телефон!

Лео продолжал смотреть на Мадлен, надеясь, что она предоставит какие-то еще доказательства. Однако не дождался и спросил:

– И кто, по-вашему, пытался его убить?

– Выгодней всего эта смерть была бы для Елены, его жены, – охотно начала Мадлен, вытаскивая из папки фотографию худощавой блондинки лет сорока.

Фото было грубо вырезано из группового портрета, так что Елена пребывала в окружении чьих-то ушей и подбородков и выглядела очень отстраненной, как будто все ее мысли и чувства уже очень давно отделились от тела. Возможно, раньше она была миловидной или даже красивой, но сейчас отсутствие косметики и украшений только подчеркивало безразличие к собственной внешности.

– Я, конечно, не вмешиваюсь, – продолжила Мадлен тоном, который утверждал обратное, – но у них явный кризис в отношениях. Возможно, они собирались разводиться. Она не из нашего круга. Такая…

– Голодранка? – вскинулся Лео.

– Д… Женщины нашей семьи всегда знали себе цену. А эта – как прицепившаяся водоросль. Без цвета, без стремлений, без голоса. Зато, как только врачи заговорили о смерти мозга, голос тут же прорезался. Елена сразу согласилась отключить Роберта от аппарата жизнеобеспечения. Дескать, он потом будет не человеком, и все такое, – произнесла она высоким голосом, как будто передразнивая Елену. – Главное – он будет жить!

– А как он будет жить, вас не очень волнует?

Лео поднял глаза на Мадлен. Она очень недобро нахмурилась.

– У нее есть какое-то алиби? – Лео постарался быстро сменить тему.

– Говорит, что всегда в это время ходит к своему психологу, – нехотя проговорила Мадлен. – По мне так только деньги тратит на этих шарлатанов. К тому же она могла еще до выхода из дома засунуть Роберта в эту чертову машину. Ты, главное, постарайся найти хоть что-то, чтобы прижать ее. Или того, кто посмел так поступить с нашей семьей.

– Вы думаете, что я найду вам внутри Роберта доказательства? – изумился Лео. – Ха, все становится еще интереснее. Да только, во-первых, я не детектив, а во-вторых, никакой суд их не примет.