Золотая клетка для трясогузки

Пропустила я и тот момент, когда в группе стало чересчур тихо. Дописав последнее предложение, поставила точку, хотела перечитать, но вдруг услышала сзади знакомый кашель. Медленно повернувшись, я увидела, как Константин Витальевич смотрел то на меня, то на тетрадь, лежащую на столе. Мы оба кинулись к тетради, но он оказался шустрее. Преподаватель пробежался взглядом по странице, его глаза заблестели, и он на всю аудиторию спросил:

– Сама написала? – Молчу. Нет, ну моя тетрадь – мои записи. Неужели непонятно? Вопрос мужчины меня покоробил.

– Обижаете. – Константин Витальевич никак не отреагировал на мой ответ, повернулся к аудитории и возвестил:

– Я зачитаю стих вслух. Такой талант скрывать нельзя. – Он глубоко вдохнул, намереваясь начать декламировать. А я даже смотреть не стала на вещи и просто вылетела из аудитории в слезах.

Долго сидела и тихо ревела в подвале университета. Беззвучно, не желая нарушать хрупкую тишину. Когда немного успокоилась, открыла ноутбук и стала читать в надежде вспомнить стих. Но всё было тщетно. Обидно-то как. Дэн, как всегда, застал меня врасплох. Вот откуда он узнал, что я здесь? Давно ли выяснил, куда я от него прячусь в универе? Собственно говоря, это одно из моих тайных мест, где я могу побыть одна. Коридоры университета очень шумные, постоянное общение, столпотворение, хождение, визг, смех – и это на мои бедные ушки. Голова просто разрывается, обычные вещи начинают раздражать.

Раньше здесь проводили физкультуру, подвал полностью оснащён и переделан под спортзал. Обычный спортзал советского времени. По каким-то причинам, мне неизвестным, подвал закрыли, а спортзал переехал на второй этаж. Все комнаты закрыты, точнее мужская и женская раздевалка, пара кабинетов и, собственно, сам спортзал, туда хода нет и не будет. Хотелось, конечно, побывать внутри закрытых кабинетов, я даже пыталась в них проникнуть, но мне это не удалось. Пришлось довольствоваться тёмным коридором, хотя он был достаточно просторным и удобным.

Старые скамейки вдоль стены, тусклое освещение сквозь мою лазейку, недлинная лестница и пара розеток – вот и всё, что нужно для моей музы. Нигде меня так часто не посещало вдохновение, как в этом месте. Я без страха оставляла здесь свой ноутбук, зарядку и пару флешек на всякий случай. Ну и минимальный запас провизии в виде газировки, сока, сухариков и чипсов – вдруг понадобится для вдохновения.

Раз Даниэль в курсе моего маленького штаба, смысла отпираться не было. Да, я здесь, и это моё место. Я не выношу шума, не люблю посидеть с подругами, меня всегда привлекала тишина, спокойствие и одиночество. Именно одиночество никогда не предавало меня, именно оттуда я черпала вдохновение для своих романов. Нигде покоя нет, подумала я, глядя на Дэна, хотя сейчас его поддержка не была лишней. Напрягало, что в голове проносились отрезки увиденного ранее сна.

В тот момент я работала над очередным проектом, но ничего не клеилось. Не везёт. А ведь так хорошо начинался день – с творчества. В голове была каша. Мне было обидно: «Как он смел?» Из глаз текли непрошенные слёзы, хорошо, что в подвале было темно. Тусклый свет монитора тоже не выдал моего секрета.

Услышав шарканье шагов, я тут же перестала хлюпать носом. Повернула голову в сторону гостя, но уже не сомневалась в его личности. Чутьё меня никогда не подводило – ну кто, кроме него, принесёт кофе. Явно успокаивать пришёл. Наверное, он всё неправильно понял и тем не менее принёс мне волшебный напиток. Для убедительности спросила:

– Дэн, это ты?

– А кто ещё в здравом уме сюда придёт, если не я? – Дэн протянул мне стаканчик и, не дожидаясь, пока я приду в себя, сел рядом. Молча взяв кофе, я вдохнула приятный аромат горячего напитка. Да, Дэн – волшебник, может, всё-таки я дура, что держу его на расстоянии. Может, ну их, мои принципы, взять и перейти в близкие отношения.

Пока я витала в облаках и наслаждалась кофе, Дэн молчал. Кофе – это восторг, удовольствие от каждого глотка, переносящего меня в мир фантазий и мечтаний. Решив всё же пожалеть друга, я выпила напиток гораздо быстрее, чем могла бы себе позволить.

– Я пришёл сказать, – неуверенно начал парень, – что Константин Витальевич не читал твой стих. И более того, он извинился перед нами, когда ты выскочила из аудитории. Я хотел пойти за тобой, но профессор не позволил мне выйти из кабинета, лишь попросил передать, что «энки» тебе не поставит. Исправить сможешь в любое время, можно на следующем занятии. Так что не переживай насчёт этого. Если хочешь, подвезу до общежития.

Говоря это, Дэн как будто нервничал, болтая ногами. Я просияла. Значит, у меня есть шанс забрать свой стих. Если сейчас получится, то завтра я завершу свой застарелый проект. Пытаясь сэкономить время и забыв от счастья про все приличия, я закрыла ноутбук, обняла Дэна и даже в щёчку успела его поцеловать. Но когда от парня последовала ответная реакция, я ударила его по щеке – я молниеносно реагирую на излишние прикосновения мужчин, особенно если они нежеланные или неожиданные.

– Совсем из ума выжила? То целоваться лезешь, то дерёшься! Ты уж разберись, что ты хочешь. – Я посмотрела на красную щеку бедного парня, и мне даже обидно за него стало. Хотя, с другой стороны, – сам виноват, нечего было лезть.

– Ой, Дэнчик, прости. Привычка, извини, правда, не хотела. Спасибо за кофе, но давай завтра увидимся. У меня дела! – Не дождавшись ответа, я помчалась из подвала со скоростью ветра. Очень чувствовала себя виноватой, но просить прощения не хотела.

Выбежав из укромного места, я убедилась, что моё появление никто не заметил. А когда влилась в обстановку, я перестала думать о таких мелочах, как пощёчина, и направилась в кабинет истории за тетрадкой стихов. Вдруг повезёт?

Глава 10

Дверь кабинета истории была закрыта. Однако пары кончились недавно, поэтому у меня был шанс застать профессора на месте. Правда, чувствовала себя неловко и было немного страшно. Преодолевая страх, твердо решила идти до конца.

Постучалась и поняла дверь, была открыта. Тихо вошла в кабинет без разрешения. Мужчина сидел за столом, увлечённо читая чью-то тетрадь. Моя решительность сдулась после того, как Константин Витальевич заметил меня. Его взгляд был уставшим. Силы покинули меня. Но мне пришлось взять себя в руки.

– Извините, можно? – спросила я, заполняя затянувшуюся паузу. – Дэн сказал мне… – Не дав закончить, профессор прервал:

– Да, конечно, заходи. – Он закрыл тетрадь, чуть отодвинул её в сторону и потянулся рукой к нижнему выдвижному ящику.

Мужчина посмотрел на меня с интересом и достал тетрадь, подписанную моим неаккуратным почерком.

– Ты ведь за ней пришла, не так ли?

Раскрыв тетрадь, он быстро пробежался глазами и слегка улыбнулся. Я наблюдала за ним и за тем, что он делает с моей драгоценной тетрадью, где были написаны столь дорогие мне строки. Самое странное было то, что до меня всё ещё не доходило очевидное – происходящее до боли напоминало приснившийся накануне сон. Однако он будто выпал у меня из головы в суете дня.

То есть меня свыше предупредили, а я в ус не дула. А может, и отчасти не хотела замечать явного. Я не могла дождаться, когда же мужчина вернёт мне мою тетрадь со стихами. Хотелось уже отобрать её и сбежать, лишь бы это поскорее закончилось. Вдруг Константин Витальевич спросил, чуть улыбаясь:

– Я могу задать один вопрос?

Ну начинается, где-то мы уже проходили это. Он внимательно посмотрел на меня. Я почувствовала, как кровь стынет в жилах от его взгляда, хотя голос профессора был спокойным.

– Да, – лишь смогла пролепетать я, склонив голову, как провинившийся ребёнок перед взрослым. Я отводила взгляд, чтобы был хоть какой-то шанс выжить в этой атмосфере.

Константин Витальевич встал, в одной руке удерживая тетрадь со стихом. Подошёл ко мне вплотную, сжав другой рукой мой подбородок до боли, и осторожно приподнял его, заставляя меня посмотреть ему прямо в глаза. В те самые глаза, в которых не так давно во сне уже однажды утонула. Его взгляд обжигал страстью. Невольно закрыла глаза и слегка подалась вперёд, не в силах прервать магию момента. Его дыхание касалось моего лица, и, касаясь губ, он прошептал:

– И что прикажешь с тобой делать?

Прозвучавший вопрос, по-видимому, не нуждался в ответе, и он мгновенно захватил мои губы. Я стояла в полном ступоре. Надо же быть настолько самоуверенным, чтобы не заметить моего негодования. А то, что я на миг потеряла самоконтроль, меня просто взбесило. Вот чем мой сон отличался от реальности – последовала молниеносная реакция, можно сказать, автоматическая. Спустя несколько секунд преподаватель оказался чуть ли не на коленях, ухватившись за своё достоинство. Наверное, ему было больно – не проверяла, да и спросить не у кого. У него уж точно спрашивать было неудобно: чревато плохими оценками и дурной репутацией. Честно говоря, я и сама не ожидала от себя такой реакции.

– Ой, простите. Я не хотела. Простите, – неискренне начала я, а про себя подумала: «А нечего меня лапать, моду завели, лезут без разбора. Он вообще нормальный? Или ко всем пристаёт?

Вот не надо было мне стоять и ждать, когда он мне тетрадь протянет. Когда преподаватель пришёл в себя, он, задыхаясь от злости, просто взял и порвал тетрадь на две части. Я была в таком шоке, что сорвалась. Каюсь. Неожиданно для самой себя врезала со всей силы по наглой морде. Слёзы предательски брызнули из глаз. Я находилась в состоянии аффекта, поэтому дальнейшее было будто в тумане.

Как покинула кабинет не помню, лишь маленькими отрывками проскальзывали в моей голове. А пришла в себя уже дома, с бокалом белого вина и коробкой конфет. Ревела долго и упорно. Всё, проект провален. Возможность написать новый стих равна нулю. Такой классный точно больше не напишу. Немного успокоилась только к десяти вечера. Пора было возвращаться в комнату к девочкам, а то мало ли, потеряют меня.

Пока возвращалась, окончательно протрезвела. Даже умудрилась пробраться в комнату (а она на втором этаже) незаметно для вахтерши, пронести с собой провиант. А это початая бутылка вина, бутылка шампанского и ещё две неоткрытые бутылки красного. Просто одна я столько не выпью. А дома оставлять алкоголь опасно. Завтра должен был заявиться ревизор в виде моей сестры, которая могла всё это изъять. Закуски, правда, не было, но в женском общежитии найти её – раз плюнуть. Дверь в комнату, как обычно, была не заперта.

– Привет, девчонки, я тут с подарочками! – И выставила алкоголь на стол. Девчонки присвистнули и быстро сообразили на стол, притащив через несколько минут откуда-то закуски. Наш стол ломился от еды и выпивки. Чокнувшись бокалами, мы выпили залпом.

Глава 11

Утром встала рано, а точнее почти не спала. Началось всё со вчерашнего вечера, мы веселились, шкодничали, баловались и радовались жизни. Мне надо было забыть произошедшее с профессором, никто не должен об этом узнать. Жалко было только стих и потерянное время. Девочки думали, что я расстроилась, так как преподаватель прочитал вслух моё творение. Каким только образом стих автоматически посвятился Дэну одним лишь сокурсникам известно.

Девушки успокаивали меня и поддерживали, отчасти мне нравилось. В общем, хорошо погуляли. Спать не хотелось совершенно. Хотя причин для радости не было тоже – на носу была зимняя сессия. Учить надо, а мы веселились. Легли спать поздно, не выспались. Больше всех не повезло мне – у моей группы занятия начинались во вторую смену, и они могли спать, а вот мне надо было вставать.

– Лена, вставай, – шептал кто-то полусонным голосом и пихал мою ногу.

– Катя, иди, погуляй, без тебя плохо, – сипло ответила я, поднимаясь с постели, придерживая одеяло, чтобы не скатилось, попытавшись сфокусировать взгляд и рассмотреть собеседника, но кроме темноты не было ничего. Голова трещала, в ушах звенело, немного подташнивало, но это были мелочи. Хуже стало, когда Катя встала и включила свет. Я зажмурилась от резкой боли. Тут же застонали другие девочки, и Кате пришлось выключить свет.

– Катя, я тебе это припомню. – Пыталась нашарить свои вещи, но ничего не выходило.

– Лена, вставай, тебе пора ехать.

Ночью мне было так плохо, что на последствия попойки я уже не обращала внимания. Мне действительно пора было на работу. Усилием воли я встала. Приняв холодный душ, успела выпить кофе и ещё раз посмотрела на спящих девочек с завистью. Они могут себе позволить не вставать утром каждый день ни свет ни заря, а мне приходится постоянно торопиться, опаздывать на пары, а потом ещё заниматься кучей дел. Уходя, я крикнула девочкам:

– Вечером увидимся!

Со вздохом, полным отчаяния, захлопнула дверь и побежала на остановку. По дороге думала о многом, но от боли в голове ни одна мысль надолго не задерживалась.

Закончив с делами, пораньше пришла в общагу, чтобы успеть помыться и переодеться. Настроение быстро испортилось, когда я вспомнила вчерашний день. Совершенно не хотелось идти на пары с перегаром, а столкнуться в университете с профессором по истории вообще представлялось чем-то ужасным. Подруги удивились моему появлению и «обрадовались».

– Лена, собирайся скорее, ждать тебя не собираемся, – порадовала Екатерина.