Тело и разум: путь к исцелению

Благодарности

Моя покойная школьная учительница Толбазинской средней школы Венера Закиевна Клявлина научила меня работе, привила страсть к биологии и химии науке и скрупулезному исследованию внешнего мира. Настроила мою оптику на то чтобы вникать в сущность вещей, и тому, что только беспощадный труд может дать результат.

Отдельная признательность тоже покойному Вадиму Сергеевичу, учителю географии, тонкому натуралисту и знатоку природы родного края.

Поразительные лекции доцента кафедры психиатрии Башкирского государственного медицинского института Дезорцева В.В. в далеком 1989 году по клинической психологии на 2 курсе медицинского института пробудили во мне интерес к психоанализу.

Профессор Олег Владимирович Галимов смог что-то разглядеть во мне, когда я был студентом 3-го курса и буквально погрузил в перипетии научного эксперимента. Именно он привел меня в хирургию. Де-факто это и есть мой реальный научный руководитель. Чаепития с колбасой в лихие 90-е, во время долгих поездок на поезде стали отправной точкой в понимании значимости неспешных научных дискуссий.

Профессор Праздников Эрик Нариманович приложил много усилий к развитию во мне познавательного потенциала, научил отрицать смущение при исследовании либидинозных драйвов и показал значение сексопатологии в генезисе соматических заболеваний. Именно он научил меня по-настоящему работать с научной литературой. Эрик Нариманович это человек –триггер, оказавшийся в поворотной точке моей судьбы, изменивший траекторию моей жизни.

Покойный профессор Венер Газизович Сахаутдинов своим примером отрицания научных авторитетов создал во мне тренд проверки любого научного знания. Его рассказы об опыте работы ректором Башкирского государственного медицинского института научили меня стойко переносить бюрократические проволочки и одновременно видеть финансовые подоплеки научного поиска. Кроме того, его отношения с исламом, позволение редактировать его книги формировали мой характер.

Доцент Ипполитов Геннадий Николаевич, ныне покойный своей мудростью и философским отношением к тяготам травматологического процесса научил меня видеть в малейших пальпаторных изменениях сущность внутреннего патологического процесса. Этот человек всю свою жизнь посвятил отстаиванию традиций российской уездной медицины, что для меня является примером беззаветного служения.

Паст-ректор Башкирского государственного медицинского университета член-корреспондент РАН Виль Мамилович Тимербулатов познакомил меня с широким кругом научной медицинской общественности, его добродушная поддержка всегда вспоминается в тяжелые часы испытаний.

Мой путь в медицинской науке был бы невозможнее без чуткого участия покойных легенд башкирской хирургии профессоров Махмуд Ахмет-Валеевича Галеева и Ирека Ахметовича Сафина, чаепития с этими удивительными людьми привили мне способность уважать людские слабости.

Мой учитель хирургии Сакаев Эрнест Маратович приобщил меня к братству хирургов, но самое главное дал понять, что не только «моральный закон внутри нас» важен, он бесполезен без «звездного неба над головой». А его рассказы о своем отце, Марате Махмутовиче, работавшем хирургом в Африке в 60-е годы прошлого века, позволили понять, что медицина надгосударственна, интернациональна.

Кандидат медицинских наук Гололобов Юрий Николаевич своей виртуозной техникой оперирования, долгими вечерними разговорами об экзистенциальности бытия настроил мой внутренний радар на четкое различение социопатических личностей и подарил возможность проведения терапевтического процесса на одной с ними волне, жаль, что его больше нет с нами.

Покойный заслуженный врач РФ Сендерович Ефим Иосифович показал секреты древней еврейской мудрости, внушил мне что «хирурги только отрезают, а болезнь остается».

Отдельная признательность профессору Галлямову Эдуарду Абдулхаевичу незаурядному хирургу, и тонкому психологу, ясно видящему смыслы бытия. Его очаровательная способность гипнотизировать собеседника подвигла меня на изучение эриксоновского гипноза и НЛП.

Совместная работа с врачом-микрохирургом Салаватом Кутдусовичем Тугузбаевым научила меня тому, что в основе большинства травматических повреждений лежат измененные состояния сознания.

Всех врачей и медсестер городской клинической больницы №21 г.Уфы с которыми довелось пройти через лихие 90-е не упомнишь, но беззаветное служение медицине – этот крест который мы несли с гордостью. Огромная им благодарность.

Путь в психоаналитическое путешествие мне выдал паст-заведующий кафедрой психиатрии и психотерапии Башкирского государственного медицинского университет профессор Владимир Лябибович Юлдашев, открывший для меня аутоагрессивный синдром и психосоматические заболевания.

В начале моего пути в психоанализе огромную поддержку оказал ректор Восточно-Европейского института психоанализа профессор Решетников Михаил Михайлович.

Непревзойденный лектор Дмитрий Сергеевич Рождественский, его мощная харизма вне всякого сомнения стали моей путеводной звездой в бурном море психоаналитических парадигм. Печально, что его больше нет с нами.

В секреты психоанализа посвятила рано покинувшая нас Галина Юрьевна Савченко, широко образованный психоаналитик, культуролог и организатор психоаналитического движения.

Долгие разговоры в курилке ВЕИПа с Надеждой Кузьминой оставили неизгладимый след в моей душе, а ее доклады на супервизиях стали для меня образцом для подражания.

Не могу не высказать благодарности моему однокурснику по ВЕИП, Олегу Безручко психоаналитику, органично сочетающему в себе ортодоксальные подходы с новаторскими идеями.

Особая признательность моим однокурсницам Вере Ксенофонтовой, Алине Поповой и Татьяне Ткаченко, их зажигательная и искренняя увлеченность учебой помогла мне пережить тяготы экзаменационных сессий.

Саркастические супервизии Куликова Андрея Ивановича и дотошные Низамова Владислава Агзмовича позволили стать мне специалистом ЕКПП.

Отдельная признательность моему супервизору Бакалдину Серегою Витальевичу, чье бережное обращение с пациентами меня всегда восторгало.

Супервизор ЕКПП Амусин Георгий Львович приобщил меня к комплексной оценке результатов психоаналитического процесса.

Без моей жены Айгуль не могло быть этой книги, ее бескомпромиссные оценки помогли мне смирить писательский жар, я также благодарен ей за то, что она познакомила меня с учеными- микробиологами, у которых отсутствие снобизма в сочетании с мировой известностью, стало примером для подражания.

Настоящие ангелы, чей взор я всегда чувствовал на себе в процессе написания этой книги, это мои дорогие пациенты, вместе с ними я плавал в бушующих ураганах человеческих страстей, вместе с ними поднимался к звездам и падал на дно глубоких ущелий человеческого бессознательного, вместе с ними я прожил тысячи жизней, стал и учителем и врачом, полицейским и духовным гуру, торговцем и предпринимателем, музыкантом и художником, риэлтором и подсудимым, алкоголиком и наркоманом. Все ипостаси, в которых мне посчастливилось побывать невозможно перечислить.

Отдельная признательность моим бесчисленным студентам, чьи голодные до знания взоры подвигали меня на непрерывность педагогического процесса.

Удивительный мир психоанализа сочетает в себе счастье видеть людскую радость и горе, которое доверяют тебе люди.

При настоящих же условиях болеют все:

бедные болеют от нужды,

богатые – от довольства;

работающие от напряжения,

бездельники – от праздности;

неосторожные – о неосторожности,

острожные – от осторожности.

«Записки врача». В.Вересаев, 1901.

Предисловие

Те, кто привык к бесплатности государственной медицины, могут спокойно закрыть эту книгу, она не для вас.

Эта книга не для тех интеллектуальных врачей, которые свято верят во всемогущество таблетки и с нетерпением ожидают появления очередного чудодейственного лекарства.

Эта книга не для тех великих хирургов, кто обожествляет собственный скальпель и непоколебимо верит в свою исключительность, основанную на том, что никто в его уездном городе или районном центре не может лучше него прооперировать холецистит.

Эта книга не для тех широкообразованных психологов, кто убежден в силе собственного духа и верит, что только он способен наложением рук исцелить любого, и кто пренебрегает отпуском, поскольку за долгие годы практики убедился, что уход в отпуск грозит потерей части клиентов.

Эта книга для тех практикующих врачей, кто привык во всем сомневаться, для тех больных, кто устал ходить по врачам, кто мучается от боли.

Эта книга для тех думающих людей, кто хочет обрести новое видение, открыть для себя новые горизонты.

Nosce te ipsum – Познай себя сам, учили древние, и этот тезис по-прежнему актуален.

Среди психоаналитиков распространено мнение, что люди, страдающие психосоматикой, лишены воображения. Вполне возможно, но совершенно точно они не глупы, скорее психосоматика – это горе от ума. Они сильны в интеллектуальном плане, но эмоциональный интеллект слабо развит или вовсе отсутствует.

Помню женщину, которая была на приеме пару десятилетий назад, на вид очень воспитанная, образованная. Пришла она с болями в животе и сказала буквально следующее: «Отрежьте мне этот ливер!»

И показала на свой живот.

Это заставило меня задуматься, что может подвигнуть просвещенного человека настолько брезговать своим телом?

Эта книга для тех, кто готов пройти тяжелый путь исцеления, тех, кто понимает, что простых путей в жизни не существует.

Те вещи, о которых будет сказано, не для среднего ума, привыкшего к коротким постам в соцсетях. Поэтому Ваш покорный слуга и попытался максимально без заумностей описать взгляды психоаналитиков, в том числе ортодоксальных, на причины и течение психосоматических заболеваний. Далеко не все они мной разделяются, но для полноты картины упоминаются.

В этой книге осуществлена попытка осветить нелекарственное или хирургическое лечение, без которых не может быть полноценного исцеления от многих болезней, а показать, что глубинные причины возникновения большинства болезней находятся в самом человеке.

Должен заметить, что это по большей части, художественная книга, не претендующая на научность, все события и персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.

Итак, люди, выросшие в СССР, считают больницу некоей тихой гаванью, так как в советские времена врачи добродушно встречали этих больных, дарили тепло и участие.

Но времена изменились, больницы должны зарабатывать деньги, как и врачи, а тех воспитанных на принципах уездной медицины, таких как Чехов, Булгаков, уже не осталось.

Как известно, в Англии, например, медицина бесплатная, однако даже там больницу через 50 лет после постройки разрушают до основания и кирпичи утилизируют. Там они точно знают, что за 50 лет кирпичи в больнице пропитываются микробами.

У нас же больницы реконструируют, и пациенты лежат на тех матрасах, на которых до них, быть может, умерли не один десяток, а быть может, сотня людей. С точки зрения эзотерики, такие матрасы нужно сжигать. Мне кажется, у нас они лежат годами.

Такие простые истины не доходят до большинства наших людей.

Мой кабинет находился в отделении гинекологии, и проходя каждый день мимо этих умиротворенных, молодых женщин, которые размерено занимаются бытовыми делами, становится очевидно, для них это – санаторий!

С другой стороны, невозможно без боли в сердце смотреть на толпы людей, в отчаянии штурмующих больницы.

Как-то одна пожилая женщина сказала в ответ на мой вопрос «Зачем вам в больницу?»:

–Для чего-то же эти огромные красивые здания построили.

Этой женщине, проведшей всю жизнь в районе, хотелось просто побыть внутри дворца, каковым на первый взгляд является грандиозное сооружение – областная больница. Да и подружки регулярно хвастаются пребыванием в той или иной городской или республиканской клинике.

Однако статистика сурова. Наши медицинские деятели уже давно сопоставили медицину у нас и за рубежом. Помню в одном из ведущих изданий Минздрава РФ статью, в которой приводились следующие цифры.

В городе Марсель (Франция) – 1 млн. жителей, столько же, сколько и в Уфе. В то же время в Марселе всего две 500-коечные больницы: одна частная, другая – государственная.

В Уфе – 22 больницы, из которых семь каждая с фондом около 1000 коек.

Конечно, можно сослаться на наш суровый климат, и это действительно важный фактор, с приходом холодов уровень сахара в крови резко повышается, это такой адаптивный механизм, выработанный за столетия эволюции. И, пожилые люди буквально стаями слетаются в отделения гнойной хирургии, у них на фоне климатических изменений, повышается уровень глюкозы крови и, как следствие, обостряются и атеросклероз, и гнойно-инфекционные заболевания, такие как рожа, фурункулез, возникают некрозы, гангрены и пр.

Наши государственные мужи вынуждены сокращать расходы на здравоохранение. Но никто не задается вопросом, как они там за рубежом справляются.

Простой пример. За границей нет такой специализации, как проктолог, то есть основную массу колопроктологических больных (включая такие тяжелые заболевания, как болезнь Крона, неспецифический язвенный колит и др.) лечат психоаналитики. У нас в Уфе три отделения колопроктологии, не считая поликлинических проктологов. Что, разумеется, вызывает усмешку у зарубежных коллег: как можно 15-ти см кишки посвятить целую врачебную специальность, научно-исследовательский институт (НИИ проктологии), сотни диссертаций?

Напомню, в СССР было два НИИ проктологии: один в Москве, другой – в Тбилиси.

И таких безобразий огромное количество, ни говоря о гинекологической патологии, онкологии, которые, безусловно, нуждаются в психоаналитической терапии, и т.д.

Впрочем, в последние годы уровень психологической поддержки онкобольных сильно вырос.

Теперь, когда у меня за спиной почти 30-летняя практика хирурга, звание член-корреспондента РАЕ, отличника здравоохранения РБ, степень доктора медицинских наук и пр., можно оглянуться на прожитый путь и сделать некоторые выводы.

Главный вопрос, который мне задают: «Почему профессор-хирург занимается психоанализом?»

Мое мировоззрение кардинально изменилось после прочтения книги Фрейда "Введение в психоанализ".

А началось все в 1993 году, когда пришло время интернатуры по хирургии; уже тогда стало понятно, что в основе большинства болезней лежат расстройства души, поскольку долгими зимними вечерами, когда проводил обход в отделении абдоминальной хирургии, заметил, что отделение заполнено до отказа женщинами с хроническим холециститом.

Нередко это были немолодые, повидавшие жизнь особы.

Поразил факт, что достаточно изменить фокус вопроса и вместо того, чтобы спрашивать больных «Где болит?», спросить «Что беспокоит?», тут же начинался словесный понос.

Пациентки рассказывали о своих любимых дочерях, которые не посещают их перед операцией, о холодных зятьях, о мужьях, не исполняющих свой супружеский долг.

Эти измученные жизнью женщины говорили о чем угодно, только не о своих болезнях.

То выражение, которое всем знакомо: «Все болезни от нервов, только сифилис от удовольствия!»– теперь получало реальное подтверждение.

Напоминаю, это было отделение хирургической гастроэнтерологии, но если с животом все понятно, ведь в мединституте нас учили: «Хирурги – порождение плохих терапевтов», то, как быть с травматологией? Причем здесь душа? Этот вопрос я задавал себе неоднократно.

Казалось, что травма дело случая, фатум, так сказать.

В 2002 году, продолжая свои исследования, перешел в отделение микрохирургии; мне казалось, что люди попадают под пилу и отрезают себе руки, пальцы не по своей воле, а по «случайности».

Микрохирургия недалеко в смысле «случайности» повреждения ушла от травматологии.

Но однажды прекрасным майским субботним вечером привезли, из другого города, находящегося за 200 км, 18-летнего мальчика, который отрезал себе руку в районе предплечья. На осмотре – ровная рана и отрезанная рука, было ощущение, что это – специально.

Для знатоков "травматических ампутаций сегментов конечностей" отмечу, парень был абсолютно трезв.

10 часов пришлось провести за микроскопом, руку пришил. Но потом 3 недели ходил и не мог разогнуться.

Дело в том, что это очень сложная операция и приходится отдавать большую частицу себя, души и тела, а результаты не очень обнадеживающие. Мало кому удается воспользоваться пришитой рукой.

И вот через три недели, что называется верхняя чакра открылась и голос свыше спросил:

–Вы хирурги можете пришить все, но быть может лучше понять, что заставляет людей себя калечить?

Поэтому пришлось мне глубже заняться психологией, психоанализом и психосоматикой.

Большинство врачей в потоке бытия редко останавливаются, захваченные суетой сует, бытовыми проблемами, поэтому мало кто задумывается о глубинных причинах болезней, да и сама система высшего медицинского образования у нас и за рубежом основана на принципе: "primum non nocere" – прежде всего не навреди.

То есть лучше ничего не делать, чем навредить больному.

Или 100 раз отмерь, один раз отрежь.

Для закрепления этого принципа в медуниверситетах студентам жестко промывают мозг, заставляя изучать предметы, никак не нужные во врачебной практике.

27 лет преподавания в медицинском университете позволяют мне это заявлять со всей ответственностью.

Недавно пересмотрел фильм с Василием Лановым «Офицеры», один эпизод потряс своей точностью, напомню.

Жена Шакурова сидит и зубрит анатомию, повторяя как мантру: musculus mylohyoideus, musculus digastricus и т.д.

Что поразило, так это то, что мы точно также почти через 100 лет после того времени, о котором снимали фильм, учили эти мышцы, не пригодившиеся в хирургической жизни, потому что они имеют отношение к стоматологии, челюстно-лицевой хирургии, но не к абдоминальной хирургии или микрохирургии.

Все бы ничего, если бы анатомия была ознакомительной, но ведь на занятиях по ней просто жесточайший террор. А потом все эти "важные" мышцы благополучно забываются через полгода.

И таких предметов в медицинском ВУЗе абсолютное большинство.

В результате практикующие врачи следуют алгоритмам лечения, которые прописывают каждый их шаг.

Конечно, предвижу возгласы номенклатуры от здравоохранения:

– А как же персонализированная медицина!

В этом-то и проблема. Вначале врача беспощадно заставляют следовать строго определенным законам, а потом, когда ветер подует в другую сторону, чиновники думают, что человек может измениться по мановению их волшебной палочки.

Вначале 90-х была распространена идея так называемой "индивидуализированной" медицины, потом пришли веяния из-за рубежа и мы стали лечить по "стандартам".

Теперь флюгер здравоохранения повернулся на 180 градусов и нужно заниматься "персонализацией".

Но вернемся к преподаванию, в медвузе жестко преподают 3 химии: общую, биоорганическую и биологическую. Как они могут пригодиться хирургу?

Не буду утверждать за всех, мне они никак не пригодились, хотя по двум из них у меня «5».

Неоднократно обращался к заведующим кафедрами не только в БГМУ, но и других ВУЗах с предложением принять меня на работу в качестве преподавателя психоанализа, конечно, везде встретил отказ, я прекрасно понимаю, что эти уважаемые профессора боятся конкуренции, они судя по себя думают, что я мечтал о кресле заведующего кафедрой!

Мои надежды оставить свой долголетний опыт психоаналитика потомкам, разбились о рифы трусости и жадности академических психологов, никогда не принимавших пациентов.

Таким образом, существуют многочисленные проблемы и в здравоохранении и психологии врачей облеченных властью и снобизме психологов.

Дорогой читатель! Надеюсь, мне будут прощены многочисленные орфографические, грамматические и стилистические ошибки, излишняя эмоциональность и прямолинейность в обличении существующего порядка вещей. На самом деле, не все так плохо в отечественной медицине, есть настоящие праведники и труженики, которым и посвящена эта книга, а также тем моим пациентам, кто терпел мои ошибки в лечении, стойко переносил категоричные высказывания и малоутешительные советы.

Предисловие во второму изданию

Nihil est in intellectu, quod non prius fuerit in sensu

Очевидно, что само название "Психосоматика для чайников", было достаточно тенденциозно, однако за моей иронией скрывается понимание сверхдетерменированности человеческой психики, ведь в любом человеческом творении отражается внутренняя сущность человека, мы проецируем, вольно ли невольно свои паттерны поведения, гештальты, фантазии на художественные произведения, музыку и пр. После первой публикации «Психосоматики для чайников» прошло совсем немного времени, но медицинская наука, психология развиваются с огромной скоростью, поэтому возникла необходимость пересмотра некоторых положений, представленных в данном манускрипте.

Конечно, одной из моих целей была популяризация психоанализа, без излишней апелляции и восхваления Фрейда. Теперь пришло время поменять название и немного расширить тему.

Еще одной причиной послужившей написанию этой книги стала тенденция молодых врачей все проявления психологических особенностей человека страдающих соматическим расстройством сводить к диагнозу «психосоматика». Восторженность неофитов, пропагандирующих учение, уже набила оскомину, агрессивная реклама психоанализа, вызывает отторжение у существенной части нашего населения.

Ни в коей мере не отрицая заслуги Фрейда, который был настоящим гением и подвижником науки, последователи восторженными отзывами превратили в научном медицинском сообществе психоанализ в некую догму, квазинауку, это на своей шкуре я испытал в полной мере.

В то же время, колоссальный поток никчемной, токсичной информации заполнившей поле человеческой мыслительной деятельности привел к разочарованию значительной части ученых-медиков в успехах традиционной медицины.

Психиатры в Советском Союзе и новой России монополизировали эту область медицины, и, прикрывшись психиатрической терминологией, надолго забаррикадировали для интернистов этот священный Грааль.

Уже давно стало понятно, что геном человека его активация происходит под влиянием внешних факторов, и попытка привязать пациента к какому-то психотипу, это дань нашему незнанию. Этот ярлык, обезоруживает человека, а психологи, психоаналитики не могут в полной мере оценить важность телесных проявлений в генезисе страдания.

Поэтому важным считаю необходимость совместного лечения психосоматозов врачами и психологами.

Телесная природа сознания уже не вызывает сомнения у большинства прогрессивных авторов, а открытия последних лет в области ментального здоровья, в частности феномен «множественной личности», подрывают устоявшиеся схемы преподавания медицины, и мне как профессору кафедры хирургических болезней больно смотреть на то, как мастодонты медицинской науки, отрицают эти открытия. То, что множественная личность при переходе из одного состояния психики в другое способна изменять группу крови, нивелировать сахарный диабет, не укладывается в их ригидные олдскульные парадигмы.

С другой стороны, открытия последних лет в области локализации в головном мозге очагов, якобы ответственных за соматические проявления, вызывает двойственные чувства, во-первых, давно понятно, что «зоны Брока» и прочие локации в головном мозге, это попытка подтвердить идеи Вирхова с его редукционизмом, и они не выдержали проверки временем, ведь головной мозг функционируют в ритме нейронных сетей, и эти сети могут брать на себя выпадающие функции, они могут мигрировать, образовывать новые связи.

В то же время, стремление психоаналитиков, психиатров, психологов стандартизировать подогнать под определенный параметр, поставить диагноз человеку, определить тип личности вызывают удивление.

Определенная разорванность в изложении животрепещущей проблемы психосоматики связана с моим искренним желанием объять необъятное, достучаться и до молодых врачей и новоиспеченных психоаналитиков, и до «простых» читателей интересующихся механизмами объединяющими психику и тело. Эволюция психоанализа показала, что в человеке зарыты нечеловеческие возможности, и скрытые резервы можно индуцировать, в каждом из нас присутствует и «демонстративный» тип личности и обсессивно-компульсивный, и прочие, и при должном старании и везении, можно их активировать.

Значительное влияние социальных факторов на психическое развитие давно отмечают специалисты в области ментального здоровья, и в этой области достигнуты грандиозные успехи, а уж роль семейных констелляций в развитии психических дефицитов давно не вызывает сомнений. Однако, проблема заключается в том, как человеку вырваться из под влияния микросоциального окружения?