«Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный…». Гавриил Романович Державин

Несмотря на очень тяжелое материальное положение, Фёкла Андреевна, безграмотная женщина, умеющая ставить только свою подпись под «бумагами», проявляла исключительную заботу по обучению своих сыновей грамоте и другим наукам. Она изо всех сил старалась дать сыновьям образование, подобающее их дворянскому достоинству.

Наступал срок обязательного «второго смотра недорослей», на котором двенадцатилетние дворянские сыновья должны были показать свои знания по арифметике и геометрии. Фёкла Андреевна наняла для обучения своих мальчиков вначале гарнизонного школьника Лебедева, а потом артиллерии штык-юнкера Полетаева. Оба преподавателя мало смыслили в своих науках, обучали без правил и доказательств только первым действиям по арифметике и черчением геометрических фигур. Из за такого слабого обучения Гавриил Романович Державин остался на всю жизнь плохим математиком.

В 1757 году, собрав все свои скудные сбережения, Фёкла Андреевна поехала с сыновьями в Москву для представления их в «герольдию».

Затем она намеревалась ехать в Петербург, чтобы исполнить желание покойного мужа и отдать мальчиков на воспитание в какой – ни будь кадетский корпус, которые в то времена считались высшими учебными заведениями. Однако это намерение ей не удалось осуществить. В Москве обнаружилось, что при ней не было документов о происхождении и службе её мужа, покойного Романа Николаевича Державина. Обстоятельства сложились так, что Фёкле Андреевне чуть не пришлось вернуться домой в Казань без прохождения «второго смотра недорослей» ее сыновьями. Но тут ей повезло. К счастью нашелся родственник, который смог выручить «Казанцев» из затруднительного положения. Это был двоюродный брат Романа Николаевича Державина, живший в Можайском уезде, подполковник Иван Иванович Дятлов. По просьбе Фёклы Андреевны он специально приехал в Москву и написал бумагу, так называемую «сказку» следующего содержания: «1757 года февраля 22-го. Вечно отставной от всех служб подполковник Иван Иванов сын Дятлов объявил ко второму смотру свойственников своих недорослей Гаврила да Андрея Романовых детей Державиных и сказкою показал: от роду им, Гавриле 12, Андрею 11 лет; грамоте российской и писать обучены и обучают арифметике. Прадед их Иван Яковлев сын, дед Николай Иванов сын Державины, а по мирскому званию оный их дед назывался Девятой, были из дворян по городу Казани и служили по тому городу прежнюю дворянскую службу, а отец их Роман Николаев сын Державин служил в Пензенском пехотном полку подполковником, и померли. На первом смотре оным отцом их объявлены были в 752-м году в марте месяце в Оренбургской губернской канцелярии и для обучения российской грамоте и письму до возрасту указанных 12-ти лет отданы отцу их, вышепоказанному подполковнику Державину в дом с пашпортом (который прилагается при сей сказке) Крестьян, написанных по нынешней ревизии за отцом оных недорослей, в Казанском уезде в селе Сокурах 15, в Покровском 21, в Кремянках 25, в деревнях Кармачах 10 и Клетнях 3 души. Желает он подполковник Дятлов, чтобы вышепоказанных свойственников его, недорослей Гавриила и Андрея, для обучения арифметике и геометрии отпустить в дом до возрасту указанных 16-ти лет, за обязательством его с пашпортами. О фамилии выше писанных недорослей Державиных прилагается при сем поколенная роспись.» Таким образом все дела по «второму смотру» были улажены. Недорослей Гаврилу и Андрея отпустили домой до следующего «смотра».

Много времени было потрачено на эти хлопоты и необходимо было вернуться домой в Казань. В Москве уже с 1755 года существовала гимназия для обучения дворянских детей, но Фёкла Андреевна не оставила своего старшего сына в древней столице. Она хотела непременно исполнить мечту своего покойного мужа и отправить, при первой же возможности, мальчиков на учебу в Петербург.

К сожалению неизвестно, чем занимались сыновья Фёклы Андреевны зимой после возвращения в Казань. Возможно, продолжили учебу с Полетаевым. Возможно, старший из сыновей Гавриил рисовал картинки и читал книги на немецком языке, который он выучил в школе Розе. Известно только, что с весны до поздней осени Державины жили в своем имении в Сокурах. В двух километрах от деревни протекала небольшая речка Меша, куда ходили мальчики купаться. По воскресениям ездили на службу в приходскую церковь, в село Егорьево. Летом братья часто совершали длительные прогулки в окрестностях своей деревни. Они забредали далеко от дома до высокого обрывистого, стоящего стеною, глинистого берега красавицы Камы. Лихо скатывались на прибрежный песок и с хохотом бегали вдоль берега, разбрызгивая за собой серебристые капли прохладной и вкусной камской водицы. Затем, просохнув на раскаленном песке, мальчики медленно взбирались по круче вверх. Могучие дубы с улыбкой смотрели на них, грозно шевеля могучими ветвями. Эти «камские дубы» и вспомнил Гавриил Романович в своем стихотворении «Арфа».

Когда, наследственны стада я, буду зрить,
Вас, дубы камские, от времени почтенны,
По Волге между сел на парусах летать
И гробы обнимать родителей священны?
Звучи. О арфа, ты всё о Казани мне!
Звучи, как Павел в ней явился благодатен!
Мила нам добра весть о нашей стороне:
Отечества и дым нам сладок и приятен.

Учёба в Казанской гимназии

(Казань, 1758—1761)

Существующие в России учебные заведения не в состоянии были охватить обучением всех дворянских детей, особенно к востоку от Москвы.

Иван Иванович Шувалов, под покровительством которого в 1755 году был основан Московский университет (он стал его первым куратором), а в 1757 году создана Академия художеств (Шувалов был её президентом до1763 года), обратился за помощью в Академию наук и попросил её членов высказаться, где и какие гимназии должны быть учреждены в России. Было высказано мнение о том, что вначале необходимо учредить гимназию в Казани, а через несколько лет и в других городах. Академики сочли, что Казань поставлена в исключительное положение, как центральный пункт восточной окраины России, которая по отдаленности своей от Москвы наиболее нуждается в средствах к образованию. Для учреждения новой гимназии в Казани Московский университет вызвался отправить туда в преподаватели несколько студентов.

Иван Иванович Шувалов представил проект об открытии в Казани гимназии который и был одобрен императрицей Елизаветой Петровной.

21-го июля 1758 года был подписан Высочайший указ об учреждении в Казани гимназии по образцу Московской, состоящей из двух отделений: дворянского и разночинного.

Директором гимназии был назначен состоявший при Московском университете известный переводчик коллежский асессор Михаил Иванович Веревкин.

Прибыв в Казань Веревкин занялся осмотром предложенных для размещения гимназии домов. Выбор пал на каменный двухэтажный дом генерал-майора Кольцова, за аренду которого была установлена плата в 180 рублей в год. Появление гимназии в Казани сильно повлияло на Фёклу Андреевну Державину. Она очень обрадовалась возможности избежать разлуки с сыновьями и тотчас же решила отдать их на воспитание в новое учебное заведение.

21-го января 1759 года в доме генерал-майора Кольцова состоялось открытие Казанской гимназии. К семи часам утра собрались на открытие гимназии её директор Михаил Иванович Веревкин, прибывшие в Казань учителя и принятые на учебу мальчики. Среди учеников были и братья Державины. В гимназию поступили сыновья капитана Аристова, майора Бутлерова, капрала Глазова, вахмистра Дурнова, подпоручика Елагина, асессора Левашова, подпоручика Могутова, капитана Репьева, подполковника Сумарокова, и по два сына вдовы подполковника Державина и майора Тютчева.

По прочтению указа об учреждении гимназии отслужен был молебен за здравие императрицы Елизаветы Петровны. В заключение торжественного акта об открытии гимназии всем учителям и ученикам были розданы выписки из гимназического регламента. В связи с тем, что не все поступившие в гимназию мальчики прибыли в Казань, занятия были отложены на три дня и ученики распущены по домам.

Казанская первая гимназия

Первый директор Казанской гимназии Михаил Иванович Веревкин, воспитанник Сухопутного кадетского корпуса, молодой человек, в свои двадцать шесть лет считался весьма образованным, обращающим на себя внимание литератором. Отличался необыкновенным трудолюбием и в совершенстве владел французским языком. Он был приятен в обращении, умел пустить пыль в глаза и подать товар лицом. Во время работы в гимназии Веревкин постоянно заботился об успехах вверенных ему учеников. В то время в обществе дорожили внешним лоском образования, бойкостью поведения в обществе и практическим навыком владения иностранными языками. Все это высоко ценилось куратором Казанской гимназии Иваном Ивановичем Шуваловым и подчиненными ему людьми. Об этом заботились всюду, начиная от двора в Петербурге до провинциальной гимназии. Поэтому Михаил Иванович Веревкин старался возбудить в своих гимназистах любовь к чтению. Заставлял их заучивать наизусть сочиненные преподавателями на разных языках речи. Гимназисты произносили их на публичных экзаменах, на которых присутствовали городские власти, а также духовные, гражданские и военные чины. Ученики гимназии произносили свои краткие речи по-французски, по-немецки, по-русски и по-латыни. Представляли на сцене отрывки из трагедий Сумарокова.

Директора Веревкин непрерывно просил Московский университет о снабжении гимназии необходимыми учебниками, которые было нелегко приобрести не только в Казани, но и в Петербурге. Но его запросы почти никогда не удовлетворялись. На всю гимназию было прислано только шесть экземпляров французских и немецких азбук и грамматик.

Михаил Иванович Веревкин понимал, какое значение имеет Казань для изучения восточных языков. Он предлагал создать в гимназии класс по изучению татарского языка. Обосновывая это предложение, он писал: «Со временем могут на оном отыскиваемы быть многие манускрипты; правдоподобно, что оные подадут некоторый, может быть и не малый, свет в русской истории». Однако это предложение не нашло понимания у куратора Ивана Ивановича Шувалова и было отвергнуто. Заботы Верёвкина об образовании жителей Казани выходили далеко за пределы гимназии. Веревкин просил прислать из Московского университета в Казань двадцать экземпляров Московских Ведомостей для распространения в местном обществе. Но его старания оказались напрасными. Из десяти высланных в гимназию экземпляров с трудом удалось распространить среди жителей города только четыре.

Михаил Иванович Веревкин сумел добиться больших успехов в области просвещения в гимназии. К сожалению, в 1761 году он был уволен вследствие доноса «за непорядочные поступки». После продолжительного следствия он был оправдан, но в гимназию больше не вернулся.

Гавриил Державин обратил на себя внимание директора гимназии своим талантом к рисованию. Будучи назначенным, помимо директора гимназии, товарищем губернатора, Веревкин сумел организовать две экспедиции: одну в город Чебоксары на Волге и другую в село Булгары к развалинам древней столицы Булгарского царства. В этих экспедициях принимал активное участие ученик гимназии Гавриил Державин. В Чебоксарах Державину было поручено начертить на огромном листе план города. Съемкой улиц и расположением домов в городе занимался сам Михаил Иванович Веревкин. Были изготовлены для измерения ширины улиц огромные рамы, которые носили местные бурлаки. Если дом настолько выступал вперед на улицу, что не давал свободно пройти раме, то над воротами прикреплялась доска с надписью: «ломать». Эти крутые меры сильно обеспокоили жителей Чебоксар и они старались по мере сил «умилостивить крутого распорядителя», то есть дать взятку Веревкину. Между тем, Гавриил Державин по приказу своего директора с усердием чертил огромной величины план города. Занимался он этим делом на чердаке большого купеческого дома, так как в городе не нашлось такой большой комнаты, где бы можно было уместить такой большой лист бумаги. Произошли задержки с измерениями улиц, и этот план остался недоделанным. Однако его не оставили в Чебоксарах. Бумагу аккуратно свернули и, уложив на телегу, отвезли в Казань. На том и закончилась первая поездка Гавриила Державина в экспедицию.

Следующая поезда состоялась летом 1761 года в село Булгары. Экспедицию возглавлял Михаил Иванович Веревкин. Директор Казанской гимназии получил от куратора Ивана Ивановича Шувалова поручение провести исследование развалин древней столицы Булгарского царства. Необходимо было снять план и описать эти древние развалины, провести раскопки и доставить в Казань древности, какие там смогут найти поехавшие в Булгары гимназисты. Веревкин пробыл в Булгарах всего несколько дней. Однообразная работа вскоре наскучила ему и он уехал в Казань. Больше он не появлялся в Булгарах.

Руины Булгар

Гавриил Державин с товарищами работали там до глубокой осени и привезли в Казань план древнего города, его описание, рисунки останков некоторых строений, надписи на гробницах, а также собрание монет и различных предметов, вырытых ими из земли. Михаил Иванович Веревкин одобрил результаты, полученные гимназистами при раскопках. Он намеривался со всеми добытыми в этой археологической экспедиции материалами в конце года поехать в Петербург и преподнести эти предметы вместе с планом и рисунками куратору Ивану Ивановичу Шувалову. Верёвкин также готовил к поездке отчет о делах в Казанской гимназии. Однако, вскоре Верёвкин был уволен, и поездка не состоялась.

Директором гимназии был прислан из Московского университета магистр Даниил Николаевич Савич, которому в связи с большой важностью должности директора Казанской гимназии было пожаловано звание профессора. Гавриил Державин всего несколько месяцев проучился в гимназии при новом директоре и уже в начале 1762 года вынужден был уехать из Казани на службу в Петербург.

Гавриил Романович Державин проучился в Казанской гимназии около трех лет. Программа обучения была для того времени обширной. В гимназии преподавали закон Божий, латинский, французский и немецкий языки, «Российское правописание и штиль», арифметику, геометрию и фортификацию, географию, историю, рисование, музыку, танцы и фехтование.

Учебное время было разделено на две части, с семи до одиннадцати часов утра и с часу до пяти часов после обеда. Во время двухчасового перерыва гимназисты обедали, а вечером занимались подготовкой к урокам следующего дня. Закон Божий преподавали только по воскресениям и праздничным дням. Гимназия во время обучения в ней Державина не могла похвалиться хорошими учителями. По этому поводу Гавриил Романович пишет, что в гимназии, «по недостатку хороших учителей» его учили не лучшим образом.

Из учителей Державин упоминает Франца Гельтергофа (1711 – 1806), преподававшего в гимназии немецкий язык. Он был лучшим учителем казанской гимназии в первые годы ее существования. Родившийся в Германии, Франц Гельтергоф служил пастором на острове Эзель (ныне Сааремаа в Эстонской республике). Он был обвинён в политической неблагонадежности и арестован. Двенадцать лет он провёл в одиночной камере. В начале 1759 года заключение было заменено на пожизненную ссылку в Казань под надзор местной власти. В апреле месяце 1759 года под стражей он был привезен в Казань. По прибытии в город он был приглашен Веревкиным на должность учителя немецкого языка в гимназию с окладом в 120 рублей в год. Сам директор в то время получал 400 рублей в год.

Гельтергоф пробыл в Казани столько же времени, сколько Державин учился в гимназии. Позднее они встретились в Санкт – Петербурге. Учитель увидел своего бывшего ученика, молодого солдата лейб-гвардии Преображенского полка униженным. Его все обходили при производстве в офицерский чин. Зная, что Державин не имеет покровителей и хорошо владеет немецким языком, Гельтергоф стал хлопотать о переводе его в голштинский полк офицером. «Но, благодаря Проведение, сего Гольтергоф не успел сделать, по наступившей скоро известной революции», – пишет Державин. Он имеет в виду свержение императора Петра III и восшествие на престол его жены Екатерины Алексеевны.

Учился Гавриил Державин в гимназии успешно. В первый же год обучения, после летних каникул, директор гимназии Веревкин ходатайствовал о награждении тех учеников, которые «в каникулярное время много впредь успели в науках». Куратор Иван Иванович Шувалов приказал напечатать в Московских Ведомостях имена лучших учеников Казанской гимназии. В №64, от 10-го августа было напечатано, что «за свою прилежность, успехи и доброе поведение, похвалы достойными нашлись, а именно: Василий и Дмитрий Родионовы, Петр Нарманский, Гаврила Державин, Алексей и Петр Норовы». Но на этом Михаил Иванович Веревкин не остановился. Заботясь о процветании гимназии, он зимой, в начале 1760 года поехал в Москву на встречу с Иваном Ивановичем Шуваловым, чтобы показать куратору работы своих гимназистов. Он повез с собой для представления работы своих учеников. Это были геометрические чертежи и карты Казанской губернии, украшенные фигурами и видами городов. Куратор был приятно поражен неожиданными плодами учения в отдаленной, полудикой части империи. Директору гимназии удалось утвердить повышение окладов некоторым преподавателям и отнести на казенный счет содержание беднейших учеников. В то же время гимназисты, работы которых были представлены Ивану Ивановичу Шувалову и вызвали одобрение, были записаны, по их желанию, солдатами в различные гвардейские полки. Гавриил Державин был объявлен кондуктором Инженерного корпуса. Одновременно и Веревкину было оказано особое внимание. Для более успешного управления гимназией, с сохранением прежней должности директора, он был назначен товарищем казанского губернатора. Известие о наградах вызвало восторг в гимназии. Все радовались успешной поездке Михаила Ивановича Веревкина к куратору в Москву. Отмеченные наградами гимназисты надели свои полковые мундиры, а Гавриил Державин кондукторскую форму. С этого дня на всех праздниках, где участвовали гимназисты, он исполнял обязанности артиллериста и был ответственным за фейерверки. Казалось, давнее желание подростка и его покойного отца осуществилось.

После своей поездки в Москву Михаил Иванович Веревкин задумал отпраздновать в Казани день коронации императрицы Елизаветы Петровны. Он получил у Ивана Ивановича Шувалова разрешение ко дню празднования коронации, т. е. к 25-му апреля, присоединить следующие два дня, посвященные празднованию годовщины открытия университета в Москве, и провести это торжественное мероприятие в Казани.

Все гимназисты с энтузиазмом готовились к трехдневному празднику. От имени куратора Казанской гимназии были разосланы Веревкиным пригласительные билеты на праздничные торжества. В первый день после молебна и пушечной пальбы, в которой принял участие Державин, одетый в свою кондукторскую форму, гости собрались в самой большой аудитории гимназии и прослушали приветственные речи, произнесенные учениками на четырех языках. Затем в стенах гимназии состоялся торжественный обед, на котором присутствовало 117-ть человек. Столы, размещенные в три линии, были великолепно украшены учителями и гимназистами под руководством Михаила Ивановича Веревкина. Дальние концы столов были украшены изображениями частей света – Азии, Африки и Европы. Там где линии столов сходились, была сделанная крутая гора – Парнас, на которую по узким тропинкам поднимались люди с книгами и научными инструментами в руках. Честь из них были изображены изнуренными, а другие павшими на этом трудном пути в вершине горы. Только Ломоносов и Сумароков стояли на вершине Парнаса рядом с Аполлоном и Музами.

В начале обеда, размещенный за горой Парнас небольшой хор пропел гимн, прославляющий императрицу Елизавету Петровну. Во время обеда в самой большой аудитории гимназии был подготовлен театральный зал, в котором для зрителей были установлены в ряд двенадцать лавок, рассчитанных на четыреста человек. После обеда Веревкин пригласил своих гостей на просмотр пьесы Мольера «Школа мужей». Все роли в пьесе исполняли гимназисты. Это представление вызвало бурю восторга у зрителей. Актерам «надавали денег столько, – писал об этом Веревкин, – что я их теперь в непостыдное платье одеть могу». На пьесе Мольера праздник не завершился. После просмотра комедии состоялся ужин, а затем бал, на котором гимназисты показали свое умение красиво танцевать. Для тех, кто не хотел танцевать, были устроены игры и беседы о науках и удивительных достижениях в ней.

На следующий день, 26-го апреля праздник продолжился в стенах гимназии. На третий и последний день праздника во двор загородного дома губернатора, находившегося на Арском поле, были приглашены 270 гостей, в числе которых были родители гимназистов и, вероятно, мать братьев Державиных, подполковница Фёкла Андреевна. Кроме холодного ужина для приглашенных был дан под открытым небом «народный праздник», на котором, по подсчёту Михаила Ивановича Веревкина, приняли участие семнадцать тысяч жителей города Казани и её окрестности. Если поверить названной Веревкиным цифре, то практически все жители Казани присутствовали на этом празднике, проведенном на Арском поле. Известно, что в 1801 году в Казани проживало двадцать пять тысяч человек.

На этом заключительном праздничном дне в качестве угощения для жителей города были выставлены несколько жареных быков, баранов и другой живности. С наступлением темноты небо осветили сотни фейерверков, в запуске которых принял непосредственное участие Гавриил Державин. Праздник завершился балом, устроенным по дворе губернаторского дома. Сад, дом и площадка для танцев были иллюминированы. Три дня празднества, как утверждал Михаил Иванович Веревкин, обошлось ему в 630 рублей, сумму по тем временам значительную.

Во время учебы в гимназии Гавриил Державин помимо рисования и черчения проявил любовь к музыке. В гимназии проводились уроки музыки, и Державину захотелось научиться играть на скрипке. Часами он упражнялся в игре на ней. К сожалению, в гимназии некому было поддержать Державина и научить его игре на скрипке. На всю жизнь остался Гавриил Романович музыкантом-самоучкой.

Другим, не менее сильным увлечением, было чтение. За время учебы в гимназии Гавриил Державин прочитал великое множество литературных сочинений того времени. Хорошая библиотека, о пополнении которой неустанно заботился Михаил Иванович Веревкин, предоставила юному гимназисту такую возможность. Гавриил Державин прочитал собрание сочинений Ломоносова в двух книгах, трагедии Сумарокова и ряд популярных произведений европейских писателей в переводах Третьяковского и Елагина. Под влиянием прочитанного Державин стал сочинять стихи, сказки и даже романы. Однако все это совершал тайно, редко показывал своим товарищам по гимназии и регулярно уничтожал написанные им произведения.

Гавриил Державин не успел закончить гимнастического курса. В начале 1762 года пришло из Петербурга требование немедленно явиться на службу в лейб-гвардии Преображенский полк. Вероятно, куратор Казанской гимназии Иван Иванович Шувалов забыл данное Веревкину обещание записать Гавриила Державина в Кадетский корпус, а записал его в лейб-гвардии Преображенский полк. Несмотря на то, что Гавриил Романович Державин не закончил полный курс обучения, Казанская гимназия озарена славой своего первого гимназиста Гавриила Романовича Державина, как и Царскосельский лицей, который гордится именем Александра Сергеевича Пушкина.

Превратности судьбы

(Военная служба 1762—1776)

Двенадцать лет службы в гвардии – двенадцать лет безотрадной жизни с двумя отпусками в Казань – так сложилась судьба Гавриила Романовича Державина. Тяжкий труд, невежество и разврат сослуживцев, полное нравственное падение. Кажется все. Бесславный конец жизни. Но неимоверное усилие над собой и безграничная любовь к матери спасли Гавриила Державина при бесконечном падении его в бездну.

Мать, Фёкла Андреевна, как могла, снарядила сына на службу. Да, она понимала, что все мечты рухнули. Хотя и едет ее сын Гавриил в Петербург, но не в желанный кадетский корпус, а служить солдатом в лейб-гвардии Преображенский полк.

Из Казани Гавриил Державин приехал в Петербург в марте 1762 года с опозданием в два месяца. После допроса, учиненного в полковой канцелярии, был зачислен на службу в 3-ю роту рядовым. Так как у него никого не было в Петербурге и жить было негде, то он был помещен в казарму со «сдаточными солдатами», такими, которые «сданы» были в рядовые из крестьян. Жить Державину пришлось вместе с тремя женатыми и двумя холостыми солдатами. Иван Иванович Дмитриев писал, что «Державин пошел на хлеба к семейному солдату».

Пройдя успешно обучение ружейным приемам, участвовал в парадах, которые любил проводить император Петр III. Стоял на карауле, на ротном дворе и выполнял разные работы, ходил за провиантом, чистил канавы, разгребал снег и занимался подготовкой полковой учебной площадки к занятиям.