Роботы не умирают (сборник)

– Вспоминай об этом почаще, дорогой. Ну как, все ведь прошло отлично, да?

– Да, это просто поразительно, как может быть счастлив всего один человек. Для работы открываются новые перспективы, и инвесторы заинтересовались нашим проектом. У меня полные карманы визиток, я не шучу! А главное, я ужасно люблю тебя, и сейчас мы с тобой отсюда сбежим – разве не замечательно?

– Ты прав. И ты даже не представляешь, как я люблю, когда у тебя вот так горят глаза. А не забыл ли ты, счастливый человек, что у твоего сына сегодня день рождения?

– Нет, не забыл, а иначе зачем бы нам было так рано покидать этот праздник жизни? – Он отпил шампанского. – Сейчас только предупрежу отца, что мы уходим. Ты-то не забыла, что нам еще заезжать за четвероногим подарком?

– Не забыла! Иди к отцу. Мартин весь в него, тоже вечно витает в облаках.

– Такой же мечтатель! – с улыбкой пожал плечами Крис.

Оглядываясь в поисках отца, Крис наткнулся взглядом на группу людей. Хорошие костюмы, дорогие часы, широкие улыбки, пустые глаза. Это мэр города Эрик Хайден с помощником Алексом Норманом и приспешниками. Этого типа со шрамом на пол-лица Крис видел впервые, но и он не внушал доверия. Заметив взгляд Криса, Хайден и Норман приветственно подняли бокалы, но улыбки на их лицах были скорее издевательские, чем добродушные.

– Кто это? – Элен хмурит лоб. – Они так пристально смотрят на нас.

– Это мэр и его свора. Не обращай внимания. – Хорошее настроение Криса тут же улетучилось, но он старался не подавать виду.

– Что-то случилось, Крис?

– Абсолютно ничего страшного. Просто я отказался делать вложение в их фонд развития города, на что имею полное право. Только и всего.

– Но почему? Ведь ты всегда говорил о том, как важно помогать городским властям в их начинаниях…

Как не хотелось Крису сейчас начинать этот разговор, как хотелось забыть обо всех мерзостях, которые каким-то образом постоянно просачиваются в оберегаемую им счастливую семейную жизнь…

– Мне попались в руки финансовые отчеты фонда. Это лишь прикрытие: все средства потрачены на избирательную кампанию мэра.

Элен поежилась, будто от холода, провела рукой по руке мужа.

– Ты не сможешь изменить этот мир, Крис. Просто не думай об этом.

– Я не хочу изменить мир. Я пытаюсь сделать его немного лучше, чем он есть.

– Зачем же ты их пригласил?

– Их не приглашают, Элен. Они приходят сами, по праву сильного! – Он уже начал закипать.

– Тише, тише. Не заводись. Тебе надо посоветоваться с отцом.

– Отцу не стоит об этом говорить. Я сам со всем справлюсь. – Он ласково посмотрел на жену. – Подождешь меня в машине, хорошо?

Крис нашел отца стоящим у окна, задумчиво глядящим в потемневшее небо. Как он умеет это – всегда оказаться в одиночестве, наедине с собой, даже находясь в толпе людей? Крис всегда немного завидовал этой способности отца мыслить отрешенно, подняться над проблемой и, увидев ее иначе, быстро найти неожиданное, гениальное в своей простоте решение. Крис раньше жалел, что не унаследовал от отца этот способ мышления, но, найдя себя в микрохирургии, успокоился. Кропотливая, сложная, интересная работа, каждую секунду требующая концентрации, решительности, умения применить все свои знания прямо сейчас. Созерцательная отрешенность виделась ему в характере сына. Не зря они так близки с дедом, не зря проводят вместе часы, разговаривая обо всем на свете.

Крис глубоко вдохнул и расправил плечи. Нельзя, чтобы отец увидел, что он встревожен.

– Как у тебя настроение, папа?

Профессор обернулся, будто застигнутый врасплох, но тут же его лицо осветилось улыбкой. От светлых глаз к вискам разбежались глубокие морщины.

– Все хорошо, сын. Ты знаешь, я ужасно горд. Горд тобой, Крис.

– Если бы не ты… – Крис был тронут. Его отец, единственный, чье мнение волновало его по-настоящему, единственный, на кого он хотел бы равняться в своей работе, кого он уважал, говорит, что гордится им.

– Но ведь ты мой сын! – Профессор положил руки на плечи Криса, чуть отстранив его от себя, чтобы получше рассмотреть. – Мой сын, мой такой взрослый сын… Жаль, мама сейчас не видит, каким ты стал, она была бы так счастлива.

– Я очень скучаю по ней, папа. Очень.

– Ну что ж, я думаю, она наблюдает за нами с небес и сейчас радуется вместе с нами.

Когда отец говорит о маме, у Криса в горле появляется ком, а в носу начинает щипать, как в детстве. Не хватало еще пустить слезу среди всех этих людей, на глазах мэра и его шайки.

– Папа, ты не забыл, что у твоего внука сегодня день рождения? – Крис спросил это нарочито бодро, чтобы отвлечь отца и самому отвлечься от щемящей сердце нежности, которая появляется, стоит только вспомнить маму. Ее улыбка, смех и теплые руки… Как же ее не хватает… Даже сейчас, спустя столько лет.

– Конечно, не забыл, просто не знаю, как быстрее сбежать отсюда! – отец тут же перенял бодрый тон Криса. – Мне еще нужно заехать за подарком для нашего именинника.

– Мы с Элен тоже уйдем пораньше. Нам нужно заехать к знакомым: мы обещали подарить Мартину маленького щенка. Давай я отправлю за тобой водителя, ты успеешь на праздник, просто будешь чуть позже?

Профессор согласно кивнул:

– Хорошо, сын, я как раз успею пройтись по клинике. Вчера привезли аппаратуру из моей лаборатории.

Крис нахмурился. Он знал, как тяжело отцу далась потеря нового проекта. Кажется, он стал совсем седым именно тогда, когда по каким-то причинам ему пришлось отказаться от сотрудничества с Министерством обороны. Они никогда не обсуждали подробности. Отцу не позволял говорить подписанный им контракт, да он, кажется, и сам был рад поскорее уйти от этой тяжелой для него темы.

– Отец, мне жаль. Мне правда очень жаль, что они закрыли твою программу.

– Мою программу никто не закрывал, я сам отказался… – Отец говорил спокойно, даже немного задумчиво. – Некоторые условия военных не позволили мне продолжить работу… Ведь человек никогда не должен поступаться своими принципами, верно, сын? Даже если на кону самая интересная на свете работа, самые важные исследования. Я прав, Крис? – Он с улыбкой посмотрел на сына.

– Конечно. А уж если ты отказался от любимого дела, для этого наверняка были очень веские причины.

– Я уже стар, Крис, и не мне обманывать себя…

– Тогда я поддерживаю твое решение… Как и всегда, папа.

Профессор благодарно потрепал сына по плечу, и Крис на мгновение ощутил себя совсем маленьким мальчиком, одновременно с этим почувствовав ответственность за отца, за своего старого, ранимого, доброго отца.

– Крис, я думаю, если у человека есть идеи и знания, то ему никто не помешает в осуществлении своей мечты. Помогать простым людям и лечить их – это достойная работа! Многим и многим больным мы можем дать второй шанс в этой жизни.

– Я хочу верить в это… – Крис вспомнил светящиеся счастьем лица Эшли и Сэма Риверс. – Я верю.

Отец улыбнулся и слегка встряхнул седой головой, будто сбрасывая налет серьезности и грусти.

– Все получится, сын, но ты беги, беги, надо обязательно подарить Мартину щенка! Я знаю, он очень этого ждет. Скоро увидимся!

Крис напоследок взглянул в светлые голубые глаза отца и поспешил к выходу. Элен, наверное, уже заждалась его. Он не замечал, что его провожают пристальные и недобрые взгляды.

Мэр Хайден уже давно наблюдал за Крисом Стоуном. Может быть, он и вправду неплохой врач, но только с этим далеко он не пойдет. Сейчас, когда только о нем и жужжит весь город, да что там – весь научный мир перевернулся от этого его нового протеза! Сейчас ему нужно брать быка за рога. Подкинуть немного денег туда и сюда, познакомится с нужными людьми и, конечно, не ссориться с ним, с Эриком Хайденом, тогда деньги бесперебойным потоком потекут в его руки. А этот кретин сюсюкается с женой и папочкой и отказывается от самого выгодного для него сотрудничества.

Хайден на дух не переносил таких людей. Они не мечтатели, не романтики, не гении. Они глупцы. Глупцы, возомнившие о себе, что они лучше, честнее, выше таких, как Хайден. А разве может быть что-то честнее, чем признаться себе, что ты мерзавец как минимум потому, что все люди – мерзавцы? Всегда быть только за себя и, если потребуется, растерзать любого, кто встанет на пути, захочет забрать себе твой кусок мяса. Разве не это заложено в людей природой? Эрик Хайден честнее самого возвышенного Криса Стоуна, потому что может найти в себе силы, глядя в зеркало, видеть в нем не воображаемые нимб и крылья, а реальность. Грубую, неприятную, грязную, но честную.