Наша осень. Проза. Издание группы авторов под редакцией С. Ходосевича

– Да, конечно, – ответил следователь, не отрывая головы от блокнота, в котором что-то писал.

Выйдя из кабинета следователя, Дима и Марина столкнулись с Сергеем Валерьевичем.

– Сергей Валерьевич, вас подбросить?

– А? Да-да, Дима, конечно. Вот только напарнику отзвонюсь. Хорошо, что всё обошлось.

– Спасибо вам, – Дима пожал крепкую руку охранника. – Спасибо, что спасли Марину. Если бы не вы…

– Спасли Марину, – пробормотала девушка отрешённо и тут же вскрикнула: – А где кошка?!

– Кошка?! – в один голос переспросили Дима и Сергей Валерьевич.

– Какая кошка, Мариш?

– Она ко мне в дверь в офисе постучалась. Я её на руках держала, когда… когда… Её надо найти, Дим.

– Ладно-ладно, Мариш, успокойся. Поехали домой, а кошку завтра поищешь.

– Нет! Её надо сейчас найти! Дима, ну пожалуйста… Сергей Валерьевич, миленький…

– В здание я вас пустить не могу – заперто уже всё. На парковке можете поискать, а в здании уже только завтра, Мариночка.

– Ну, хотя бы на парковке… Дим?

– Ладно уж, поехали, поищем твою кошку.

– Что за кошка-то?

– Серая такая, с белыми пятнами. Она в дверь стучать умеет, представляешь? Кис-кис-кис-кис-кис. Киса, ты где?

– Кис-кис. В дверь стучать? Кошка? Мариш, а ты не переработала?

– Ты мне не веришь, да? Ну погоди, вот найду её и докажу тебе! Кис-кис-кис. Ох, ну пожалуйста, найдись!

– Мяу, – жалобно прозвучало из-под машины.

– Киса! Кис-кис, выходи. Тебя не обидит никто. Это я. Помнишь меня? – Марина опустилась на четвереньки и протянула руку к забившейся под машину кошке.

– Мяу, – кошка понюхала пальцы девушки, лизнула их, потёрлась об руку и выбралась из своего укрытия.

Девушка ухватила кошку, прижала к себе, уткнувшись носом в мягкую шёрстку. Кошка довольно заурчала.

– Это ведь она меня спасла. Я её на руках держала, хотела тебе показать. А тут этот… А она как вцепилась ему в лицо! Я же всё полицейскому рассказала. Ты что, не слушал?

– Да я думал, что тебе кошка от страха померещилась.

– Померещилась, да? – Марина обиженно надула губы.

– Ну ладно, Мариш, не дуйся. Говоришь, это спасительница твоя?

– Да! Вот, посмотри. У неё ушко порвано и с глазом что-то.

– Ну-ка, дай гляну. Да, досталось этой кошке от жизни. Ухо, должно быть, в драке порвали. Рана зарубцевалась уже, нет смысла зашивать. В глаз мы капельки покапаем, вылечим. А вот тут, смотри, видимо, перелом был. Скорее всего от мальчишек с палками или камнями досталось.

– Дим, ты правда сможешь ей помочь?

– Ну конечно. Поехали домой, а завтра утром я её в клинику с собой возьму.

– Дим, а давай мы её себе оставим, а? Она ж мне жизнь спасла всё-таки. Димочка, ну пожалуйста.

– Ох, Мариш, – Дима ласково поцеловал жену в макушку. – Поехали домой. Вместе с кошкой.

– И-и-и, – радостно взвизгнула Марина. – Димка, ты самый лучший!

А кошка… Она просто мурчала, довольная, что у неё наконец-то появился дом и хозяева, которые будут о ней заботиться. У неё оставалась последняя, девятая жизнь.

Письмо

Дима закрыл дверь на засов, устало скинул куртку и туфли.

– Мариша! Ты где?!

Он услышал сдавленные рыдания, и его усталость как рукой сняло. Он кинулся на звук и нашёл Марину сидящей на полу кухни.

– Ого! Что здесь случилось? Карлсон шалил?

Пол и кухонный стол были заляпаны мукой и какой-то клейкой белой массой, по-видимому тестом. Повсюду валялись миски, вилки и венчики. Марина, с головы до ног испачканная мукой, сидела на полу, прижимая к себе плюшевого мишку, и рыдала.

– Что случилось, малыш? – спросил Дима, вынимая из волос Марины яичную скорлупу.

– Я блинчики испечь хотела, – всхлипывала Марина, – но у меня не получалось. Тогда я стала искать поваренную книгу. Ну, ту, что мне мама подарила год назад, помнишь? Но я её не нашла-а-а-а!

– Ты поэтому ревёшь?

– Нет! Вот поэтому…

Марина протянула мужу листочек в клетку. Тетрадный лист был пожелтевший, чернила на нём немного выцвели, но текст, выведенный аккуратным детским почерком, виднелся отчётливо.

– Хочешь, чтобы я прочёл?

– Угу.

Дима аккуратно, стараясь не испачкаться, опустился на пол рядом с женой и принялся читать.

«Привет, Марина. Нам в школе задали написать письмо себе будущему. Я не знаю, что писать. Поэтому напишу немножечко обо всём.

Мне сейчас восемь лет. А сколько тебе? Наверное, ты уже такая старая, как моя мама. И у тебя уже куча детей. Помнишь, как ты говорила: «Вот вырасту и куплю себе в магазине штуки три шмакодявок?» Мама с папой всегда над этим смеялись.