Застава на окраине Империи. Командория 54

– Вот как получается, что Жнецы возбуждают такой ужас? – спросил, подумав, Люциус. – Это ведь просто люди. Может, они и хорошо дерутся, но вот Брутус, монах, что учил меня мечом владеть, всегда говорил, что рано или поздно каждый попадет на превосходящего себя противника.

– Я однажды в Синем Порту видел, как волнения рассеялись начисто от одного лишь слуха о том, что Орден собирается выслать Жнецов. Вот так, сила мифа. Люди верят, что Жнецы непобедимы. И точно так же верят, что у Воронов есть ответ на любой вопрос, а Паладины способны выиграть каждую битву. Орден столетиями выращивал эту веру.

– Возвращаются, – сказал Магнус, указывая на отходящую от острова лодку с четверкой пассажиров.

– Самое время, – резюмировала Матильда. – Поехали уже, наконец, веселиться. От этого разговора у меня в горле пересохло.

Все дружно встали и двинулись в сторону казармы. Магнус чуть приотстал и обратился к Эдвину:

– Я тут задумался вот о чем. Как так выходит, что Империя рухнула, легионов нигде не видать, даже служители Господа тут, на Востоке нечасто попадаются – а Серая Стража все еще существует?

– Хороший вопрос, – ответил бард. – Надо будет задать его Гроссмейстеру, когда будет нам плащи вручать.

Пиршество проходило в Каменном Зале на вершине холма.

На длинных скамейках собралось куда больше народу, чем предвидели архитекторы этого здания. Почти все жители Новой Деревни, большинство из живущих в ее окрестностях, многочисленные гости из соседних поселений и Серая Стража. Общим счетом далеко за три сотни человек.

Но и повод сбора был нерядовой, настоящий юбилей. Ровно двадцать лет назад первые новоселы начали селиться вокруг холма. Так что столы ломились под тяжестью блюд, по большей части дичи, доставленной местными охотниками. Дичь была одной из немногих вещей, на нехватку которых округе жаловаться не приходилось.

Олаф и Дункан сидели за главным столом, в конце зала, вместе с судьей Адрианом и старостой Новой Сребрницы, Борсом. Остальные рекруты рассеялись по помещению. В очаге в центре зала весело плясал огонь, а группа музыкантов выдавала какую-то какофонию, которую, впрочем, все равно не было слышно за гулом разговоров. Женщины сплетничали, мужчины дискутировали, Натаниэль с Кассандрой открыто зевали, Клара и Эдвин изображали повышенный интерес, зато Матильда и Ульгар пили, перебрасываясь скользкими шутками. Люциус старался быть незаметным, а Магнус отмахивался от девушек. За главным столом Олаф заливал в себя одну кружку пива за другой, делая перерыв только на опустошение мочевого пузыря. В этой ситуации Дункан, как обычно, взял на себя обязанность поддерживать разговор.

Смело вступил в беседу на тему урожаев, законов, планов открытия старой шахты, красоты местных девушек (остерегаясь при этом стать сосватанным с одной из них), а также болезней пожилого возраста, которые все больше досаждали старейшинам местных поселений. Когда же пришло наконец время танцев, с умело скрытым облегчением извинился перед собеседниками и присоединился к группе людей, устремившихся на выход. Каменный Зал кое-как вмещал всех гостей, пока те сидели, но против танцующих никаких шансов не имел.

На лугу у деревушки разожгли огромные костры. Музыканты, уже разогретые, заиграли так весело и бойко, что мало кто обращал внимание на проскакивающие фальшивые ноты. А выпитый на пиру алкоголь увеличивал привлекательность партнеров в танце. Короче, все условия для веселья.

Магнус с Матильдой перескакивали от одного партнера к другому, прерываясь лишь на глоток пива. Ульгар старался не отставать, однако танец явно не был его сильной стороной. Касс танцевала в одиночку где-то с краю, остальные рекруты уселись у деревянного столика близ одного из костров.

– Ужасная музыка, – пожаловался Эдвин. – Настоящее какофоническое покушение на вкус каждого, у кого есть хоть одно действующее ухо. И даже алкоголь не помогает.

– Есть в этом одна определенная… примитивная сила, – возразила Клара. – Плебейская воля.

– Скорей плебейский хаос, – не согласился Натаниэль. – Мой учитель танца получил бы удар при виде этого.

– Клара. – Дункан пробился сквозь танцующую толпу и склонился в истинно придворном поклоне. – Не хочешь ли потанцевать?

Девушка улыбнулась и подала ему руку, бросаясь в бешеный танец.

– Примитивная сила и плебейская воля, – со значением усмехнулся Натаниэлю Эдвин.

– Ты ведь знаешь много придворных танцев из Вольных Городов, – прервал Натаниэль, не то спрашивая, не то утверждая.

– Осмелюсь предположить, что все. А почему ты спрашиваешь?

– Иди к этим музыкантам и заставь их сыграть что-нибудь приличное, что-нибудь подходящее для гавота.

– Это будет непросто. – Бард на минуту задумался. – Разве что какую-нибудь простую версию, подходящую для всех этих пищалок. Если б ты мне дал побольше времени…

– Эдвин!

– «Голубая Лань», известная также как Гавот Корчмы. Не слишком тонкая и совершенно без полета, но из этих псевдомузыкантов большего не выжать, – с сожалением заверил Шутник.

– Ну так иди.

– Ладно, остается один только вопрос – а с чего я должен тебе помогать?

– Поскольку это единственный способ для тебя услышать сегодня хоть каплю приличной музыки. А также потому, что скоро я, возможно, стану командиром рекрутов. И самое главное – потому что ситуация тебя веселит.

Шутник усмехнулся и направился в сторону подиума для музыкантов.

Танец был быстрый и подвижный. Дункан никогда не был особенным любителем сельских танцулек, но с годами научился скрывать это под маской энтузиазма. Клара же, судя по всему, веселилась от души. Была в своей стихии. Когда музыка остановилась, она смеялась, вся раскрасневшись, а быстрое дыхание волновало ее грудь, подчеркнутую скрытым под платьем корсетом. Дункан уже собирался наклониться к ней и шепнуть какой-нибудь комплимент, когда над толпой раздался голос Эдвина:

– Прошу прощения! Минуточку внимания! Впервые в этой округе! Прямиком из благородных собраний Вольных Городов Запада! «Голубая Лань»! – Он заиграл на своей лютне, а остальные музыканты кое-как и понемногу подключались к нему.

Дункан сразу понял, чего ожидать, и не ошибся. Как в театральном действе, толпа расступилась, пропуская князя Натаниэля Эверсона. Тот с истинно придворными манерами пригласил Клару на танец и, ясное дело, не встретил отказа. И, как в сказке, князь и княжна танцевали с грацией и аристократическим достоинством. Он вел уверенно, она следовала за ним изящно, а люди тем временем застывали вокруг них, глядя на это новое, неизвестное тут зрелище. Через минуту командир рекрутов сломался. Повернулся, прошел мимо больших костров и направился обратно в Каменный Зал. К старикам, обсуждающим проблемы с варикозом.

На Бриане было белое льняное платье. Пот прилепил одежду к телу, подчеркивая формы.

– Ну? – Эдвин еле смог перекричать музыку.

Девушка присмотрелась к Люциусу, перевела взгляд на Магнуса.

– Буду тебе очень благодарен, – неохотно сказал великан.

Этого явно хватило, девушка поймала Люциуса за руку.

– Пойдем, я знаю подходящее место, – сказала она, кокетливо улыбнувшись. В ее дыхании удивительным образом сочетались вино и чеснок. Юноша ответил кивком головы и тронулся за ней, неуверенно оглядываясь на своих товарищей. Те, явно довольные собой, снова бросились в толпу танцующих.

Она привела его в какой-то амбар на околице деревни. По дороге Люциус засмотрелся на ее задницу, обтянутую тесным платьем. Девушка была сложена плотней, чем он, но полной ее назвать было нельзя. Когда поворачивалась к нему с улыбкой, становилось видно, что ей не хватает минимум двух зубов. Заметил и родинку на ее шее, иногда исчезающую под длинными, соломенного цвета волосами. Шла босиком, и маленькие ее ступни были облеплены землей. На коже щиколоток видны были следы комариных укусов.

Девушка втолкнула его в амбар, не слишком деликатно, и бросила на густой слой соломы. Через щели между досками внутрь падал свет костров, нарезая пространство светлыми линиями.

– Это твой первый раз? – спросила она, закрывая за собой двери.

– Да, – ответил он робко. Потом припомнил многочисленные советы, которые ему давали Эдвин и Ульгар. Повторил громче и увереннее: – Да.

Девушка подошла и легла с ним рядом.

– Ты ведь был монахом, верно? Это не будет грех? – забеспокоилась она.

– Я не принимал обетов, – пояснил он, но не увидел в ее лице понимания. – Нет, настоящим монахом я не был.

Ему пришло в голову, что секс без брака все равно делает его грешником, но удалось смолчать. Она лежала так близко, что он чувствовал ее запах – запах пота и земли. Автоматически его взгляд начал отмечать детали. Кожа ее была сожженной солнцем, немного уже увядшей и пористой. Совсем не похожа была на гладкую и белую кожу Клары. Еще одна бровь у нее была шире другой, хотя это могло быть и иллюзией, вызванной полоской света, падающей поперек женского лица.

– Ладно, давай по-быстрому с этим разберемся, еще потанцевать хочу, – заявила Бриана, садясь на него. – Ты танцуешь?

– Нет.

– Жаль, этот ваш князь с Юга красиво танцевал. – Умело начала развязывать шнурки на плечах.