Твоими песнями одними я лечилась.
И грустно осознать-не помогло!
А вот и солнце за рекою укатилось.
И снова тьма над нашей головой.
Я в таборе спасу себя от страха,
что жизнь преподнесла мне не в первой.
Играй, цыган! До ночи чтобы пахло
Кострами от кибитки кочевой.
А я любила трепетно и тихо.
И что теперь скажу, отведав боль?
Гитара звонкая доносит истину.
Играй, цыган, и душу успокой.
Ах, слушая тебя, и сердце замирает!
Трава с росой так пахнет летом и мечтой!
Играй, цыган! И я почти летаю!
Лечусь цыганщиной, гуляя под луной!
Бал.
Неукротимый пыл взволнованных сердец!
И пышность, блеск в глазах не тают.
Она лишь под вуалью прячет свой венец.
Румянец на щеках ее играет.
Судьба не утаит от нас печаль,
Что заставляет мысли одиноко
Блуждать, и небо очень скоро
Опустится в неведомую даль.
Уж сколь ночей, тревогой одолима,
Слезу теряет каждый миг.
Надеется, что жизнь ее забыла.
Колье из жемчуга наденет. Крик
И плач порою слышен!
Из окон плещется туманный путь.
Сидит, и не пугаясь, кот на крыше,
Чтоб проследить за ней и не вернуть.
Вся пустота души не станет украшеньем.
Лишь туго на корсете тянет нить.
И уж другой сюжет мешает жить.
Но трепетность мгновенья
Лукавого к себе зовет. Глаза тускнеют.
Придворный на пороге ждет.
Не кружево ей в тягость и не серьги.
А в волосах нечаянно горит луна.
Немного думая, опять в смятенье.
Гонимых дум сейчас она полна.
Закружит ее танец одиноко.
О, нет! Там будут люди, но она
Останется навек услужливой особой.
Ей главное, чтобы лишиться сна!
Блеск золота и хрусталя не слепит!
Души там нет! есть черный лабиринт.
Своею красотой невольно светит,