Нас просто не было (книга вторая)

Чуть робея, нажимаю на звонок. Не знаю, что скажу ему. Просто хочется заглянуть в глаза человеку, который меня уничтожил.

Дверь широко распахивается. На пороге Макс, прижимающий к уху телефон:

– Оп-п-а-а, – тянет он, изумленно уставившись на меня, – Серега, перезвоню позже. У меня внезапные гости.

Убирает телефон в карман и, чуть улыбаясь, спрашивает:

– Чем обязан? Неужто соскучилась?

Как всегда вальяжный, брови насмешливо подняты. Смотрю на него и умираю еще раз, вспоминая, как он разложил всю мою подноготную перед Темкой.

– Зайдешь? – предлагает Градов и, не дожидаясь ответа, идет вглубь квартиры, оставив дверь распахнутой.

С опаской захожу внутрь, словно в логово дракона. Зачем я сюда пришла? Мне даже сказать ему нечего, кроме того, что ненавижу его каждым фибром своей измученной души, каждым нейроном мозга, каждой клеточкой кожи.

Макс стоит у бара, наливает любимый виски:

– Будешь? – сама гостеприимность.

Отрицательно мотаю головой, обхватываю себя руками, рассеянным взглядом скользя по сторонам. Обычная обстановка, ничего не изменилось с моего последнего визита.

Мне неуютно здесь, неприятно, хочу уйти.

Макс, развернувшись ко мне лицом, приваливается задом к столешнице и молча рассматривает меня, неторопливо потягивая крепкий напиток.

– Плохо выглядишь, – наконец произносит, глядя поверх стакана.

Лишь пожимаю плечами. Я знаю. Похудела килограмм на пять. Кожа да кости остались. Волосы тусклые, под глазами залегли синие тени. Косметики ни грамма. Совсем не похожа на привычную холеную Кристину. Огонь в глазах погас.

– Слышал, тебя можно поздравить с разводом? – внезапно произносит он, и я дергаюсь как от пощечины.

Его взгляд меняется. В нем не остается привычной расслабленной насмешки. Только металл. Рассматриваю его, как будто первый раз вижу. Хищный, жестокий, расчетливый. А ведь было время, когда я считала его тюфяком, прилетающим по щелчку моих пальцев, танцующим на задних лапках и пытающимся угодить. Ни черта он не такой. Сволочь. Как и я. Как и любой в нашей компании. Зачем, интересно, притворялся другим, позволял манипулировать собой? Прогибался под мои капризы? Что за игры?

– Я, пожалуй, пойду, – выдаю первую умную мысль за сегодня.

– Блеск, – с грохотом ставит стакан на стол, – а зачем приходила-то, скажешь?

– Я не знаю.

– Не знаешь? – хмыкнул, – ну-ну. Тогда, не смею задерживать.

Делаю несколько шагов в сторону выхода, но останавливаюсь, разворачиваюсь к нему:

– Скажи, Максим, ты доволен тем, что сделал это?

– Более чем, – подходит ближе, упирается рукой в стену, рядом с моей головой. Склоняется ближе.

– Почему? – интересуюсь, бесцветным голосам. Это уже не имеет значения, но хочу знать. Знать, что для него значила моя гибель.

– Это было… весело.

– Весело? – словно штырь в груди поворачивают, – тебе было весело?

– Даже не представляешь насколько.

Ублюдок!

Смотрю на него. Боже, когда-то он казался мне приятным, а сейчас вижу перед собой лютого демона. Циничного, хладнокровного. Ненавижу.

Взглядом скольжу по руке, упирающейся в стену рядом с моим лицом. Хмурюсь, заметив на предплечье на загорелой коже бледные рубцы. Два полукруга. Будто… Укус.

Мутит. Перед глазами снова тот длинный коридор. Мы с ним, в обнимку, жадно целуясь. Картина дрожит, скачет из угла в угол. Судорожно мечется, отдавая тупой болью где-то в затылке. Почему-то эти шрамы кажутся мне важными.

– Что это? – голос внезапно сел.

Макс следит за моим взглядом, тоже смотрит на рубцы. Потом в недоумении на меня, на мою растерянную физиономию. И начинает смеяться. Громко, заливисто от души.

– Фантастика! – чуть ли не стонет сквозь смех.

– Не вижу ничего смешного.

– Крис, ты это серьезно? Хочешь знать, что это? Детка, это твои острые зубки. Неужели не помнишь?

Картинка переворачивается, наотмашь лупит по глазам. Все тот же проклятый коридор, я бьюсь в него руках, зубы впиваются в кожу.

– Я не понимаю, – хватаюсь за виски, пытаясь уловить суть происходящего. Картинки сменяют одна другою с такой скоростью, что не могу распознать, где реальность, а где иллюзия.

– Слышала про ложные воспоминания? – ухмыляется он, – нет? Очень интересная вещь. Советую почитать на досуге.

Смотрю на него, еще не до конца улавливая суть происходящего.

– Я помню как мы шли… как оказались в комнате… Вазу…

– Вазу? – опять смеется он, – Кристин, не было никакой вазы. Все, что ты помнишь – это мои слова, которые твой обдолбанный мозг перевел в картинки. Вот и все. А ваза – это просто маркер, по которому я определял результат. Черт, я уж думал, ты давно все вспомнила, а оказывается, даже просвета не было. Хм, забавно.

У меня нет слов, начинаю хватать воздух ртом, словно рыба:

– Скотина! Воспользовался тем, что напилась до свинского состояния, и запудрил мозги?! Внушил то, чего не было? – задыхаюсь.

– Эх, Кристина, Кристина. Вот вроде смотришь на тебя – стерва непрошибаемая, а на самом деле дурочка наивна, – усмехаясь, качает головой. Идет к кухонному шкафу. Открывает один из них, что-то ищет. Недовольно бурчит не найдя желаемого, открывает следующий. Слышу, как довольно цокает языком. Развернувшись, бросает мне белый пластиковый пузырек.

Непроизвольно ловлю его, в недоумении кручу в руках. Диметилбром-и-еще-чего-то-там-на-две-строчки. Даже прочитать не могу. Коротко Араспан*. Выжидающе смотрю на Градова. По плечам липкими мазками проходит что-то гадкое, наверное, понимание того, как сильно мои представления о том злосчастном вечере отличаются от реальности.

– Ты за весь вечер всего один бокал выпила. Детская доза. Размазало тебя вот с этого, – кивает на пузырек.

– Ты меня накачал? – смотрю на него, широко распахнув глаза.

– Я??? Упаси, Боже. Неужели ты обо мне такого плохого мнения? Я расстроен, –  насмехается надо мной, – Карине спасибо скажи и бармену. Не знаю, денег она ему дала или за щеку взяла. Мне плевать. Главное, что этот хр*н с милой улыбкой подсыпал тебе адского дерьма.