Останься со мной

Она говорит это так тихо и так уверенно, что у меня сводит зубы. Девочка научилась быть твердой.

– Поэтому не надо, Дем.

– Чего не надо?

– Ничего. Вообще. Я усвоила прошлый урок, поняла и про разный уровень, и про то, как и где нужно себя вести. Не надо мне снова об этом напоминать. Мне это не нужно. Я хочу просто жить. Общаться с друзьями, с близкими, с теми, кто принимает меня такой, какая я есть и не пытается посадить на цепь.

– С Лешей? – внезапно выдаю я, хотя и не собирался.

– И с ним в том числе, – Лера немного морщит нос, – а может и не с ним…но не с тобой точно.

Очень тяжело общаться с человеком, который тебе совершенно не доверяет. И крыть нечем. И винить не за что, потому что в прошлый раз я хорошо постарался. Научил, воспитал.

– Как там твоя ненаглядная? – спрашивает, пытаясь сделать вид, что все равно. Но я ей тоже не верю. Смотрю на сцепленные до побелевших пальцев руки, на то, как нервно она пружинит ногами, как елозит на сиденье, неосознанно отодвигаясь от меня подальше.

– Не знаю. Я не ответил, – опережая ее вопрос, добавляю, – не захотел.

Снова внимательный взгляд.

– Меня ты так же игнорировал? Просто не захотел и все?

– Лер, – начинаю говорить и замолкаю, потому что красноречие изменяет. Я и так-то не слишком болтливый, а тут под ее пытливым взглядом и вовсе язык примерзает к небу. Это вам не бизнес, где все четко, и не договорные удобные отношения, в которых тоже все работает, как часы. Это Ежик. Шальной и обиженный.

– Она хоть заслужила это?

Не заслужила. Элька старалась, за нас двоих, изо всех сил. И до недавнего времени, я думал, что этого достаточно. Увы, нет.

Лера все понимает без слов и сокрушенно качает головой.

– Все ясно с тобой, Демид. Прости мне пора.

К нам подъезжает такси, но я не могу ее отпустить. Просто не могу и все. Беру за руку и тяну за собой.

– Дем, ты чего?

– Я сам тебя отвезу.

– Но такси…неудобно

Сую деньги водителю, и тот с довольной мордой уезжает.

– Все удобно. Идем.

Она почему-то не спорит. Грустно повесив голову, идет рядом со мной, пинает камушек. Меня не покидает ощущение, будто она пытается натянуть на себя рубище и стать незаметной. Весь ее смиренный вид будто кричит: здесь нет ничего интересного, проходи мимо и не оглядывайся.

Она прячет от меня ту самую Леру, от которой рвет крышу. То, какая она была с подружками – яркая и свободная, и то какая она сейчас со мной – это два разных человека. На будто боится, что снова зацепит меня. Прячется.

Сказать ей, что уже поздно? Или промолчать?

Я все-таки молчу. Это уже не та Лерка, что раньше, которая была влюблена в меня словно кошка и ловила каждое слово. Эта другая. Убежденная, что я ей не нужен и полностью смирившаяся с тем, что у нас ничего не получится. Мы как будто местами поменялись.

Я отвожу ее домой.

– Набери меня, как дойдёшь.

Она кивает. Выходит, из машины и бредет к подъезду. Вид у нее какой-то обреченный и удрученный одновременно. Ни разу не оглядывается. Просто уходит. И даже когда в ее комнате загорается свет – не звонит.

Глава 10

Я не знаю, как справиться с ощущением, что все катится в тартарары. Демид не давит, не делает непристойных предложений, не лапает ни руками, ни взглядом, но я чувствую, как вокруг меня стягивается тугая петля, сплетенная из обрывков наших прошлых чувств. Вернее моих, в том, что с его стороны тоже что-то было – я не уверена. Интерес, влечение – да, что-то серьезное – вряд ли. А что у него в голове сейчас – я боюсь даже предположить. И меня до чертиков пугает его настрой.

Барханов из тех, кто привык получать все, что захочет.

Ему не надо ничего говорить, я и так все вижу. По упрямо поджатым губам, по волчьему подозрительно задумчивому взгляду. Он решил, что я ему нужна. Знать бы еще зачем.

Возможно, хочет вспомнить старые добрые времена и затащить меня в постель – единственное место, где у нас не было проблем. То ли что-то еще.

Я боюсь этого «чего-то еще». Потому что слишком много на кону. Я уже не та девочка, которая сама написала взрослому мужику и предложила лишить меня девственности. Я все еще дурная, но не настолько чтобы прыгать в омут без оглядки на прошлое. У меня за плечами целый ворох болезненных воспоминаний и сложного опыта. А еще сын. И если Демид о нем узнает, то уж точно никогда не отпустит.

Но больше всего меня пугают собственные мысли. Когда я думаю о нем, все чаще в голове проскакивает шальное «а что если»? Вдруг в этот раз получится по-другому.

Приходится одёргивать себя. Напоминать, что такие как он не меняются. Что Дем все тот же чертов жесткий мужик, который прогибает под себя каждого, кто попадется на пути. Захочет – посадит рядом с собой, в золотой клетке или на цепи. Захочет – отберет сына. Ему это по силам. Ему все по силам. Это сейчас он ведет себя сдержанно, не давит, но, если захочет – сомнет играючи. Уж я-то знаю.

Я не вытяну его. И как бы сердце не заходилось при взгляде на суровый профиль, я ничего не хочу тянуть. Слишком это больно.