Жаркий Август. Книга Первая

– В общем, после того случая, я весь следующий день ползал на коленях и отмывал кабинет, – закончил Руслан под всеобщий смех.

– Зачем надо было это делать самому? – лениво, с кошачьими интонациями поинтересовалась Власова.

– Интересно, кто бы согласился это сделать за меня? – хмыкнул парень, отправляя в рот кусок пиццы.

– Например, тот, чье согласие и не требуется.

Руслан аж подавился, услыхав ее слова:

– Ты намекаешь на рабов?

– Почему намекаю? Прямо говорю. Зачем делать самому неприятную работу, когда есть те, кто могут сделать ее вместо тебя.

– Потому что это был мой косяк, и исправлять последствия должен был я, а не кто-то другой.

– По-моему, глупости, – промурлыкала она, а потом, мило улыбаясь, поинтересовалась, – а ты Вась, что думаешь по этому поводу? У твоего отца, насколько я знаю, есть рабы.

Я замерла с ложкой поднесенной ко рту. Вот гадина! Это была больная, запретная тема для меня. Мать развелась с отцом и увезла меня с Ви-Эйры именно из-за этого. Она не хотела, чтобы ее дочь продолжала жить в такой обстановке. Мне кажется, она не хотела, чтобы со временем я превратилась в такую же стерву как Марика, относящуюся к рабству как к чему-то само-собой разумеющемуся.

Именно здесь, в Северном Округе Ви-Эйры, единственном месте во всей галактике, рабство было официально разрешено, и его никто не собирался отменять, несмотря на все усилия борцов за права человека. Нет, здесь этим тоже не злоупотребляли. Подавляющее большинство жителей обходились без рабов, но все-таки существовали и те, кому такой устой приходился по душе. Например, семья Марики. Насколько мне известно, у них больше десятка рабов. Они делают всю работу по дому, а злые языки поговаривают, что ее папочка специально выбирает молодых и красивых рабынь, для определенных целей. Или мой отец, использующий рабскую силу на своей ферме. А что? Дешево и сердито, один раз потратился на приобретение двуногого скота и дальше никаких вложений, кормить только не забывай, чтоб от голода не подохли, да прививки вовремя делай, чтоб зараза не подкосила.

– Я считаю, что Руслан прав, – ответила достаточно грубо, смерив ее презрительным взглядом. К сожалению, благодаря толстым линзам в очках, картина получилась смазанной, и Власова совершенно не прониклась. Она лишь одарила меня улыбочкой из разряда "ну кто бы сомневался", а потом продолжила:

– Ерунда. Рабы существуют, для того, чтобы облегчать жизнь хозяевам. Кстати, почему ты на время реабилитации, не попросишь у отца парочку в личное пользование, да хотя бы одного.

– Зачем? – изо всех сил стараюсь держаться спокойно и не выпустить ядовитые клыки.

– Как зачем? Представляешь, насколько проще стало бы твое существование! – она интонацией выделила последнее слово, – за тебя бы готовили, убирались, все делали. Тебе бы оставалось только отдыхать и отдавать приказы.

Ситуацию спасла Таська, почувствовавшая, что я сейчас выскажу наглой гостье все, что о ней думаю:

– Марика! Что ты пристала со своими рабами? Не всем они нужны. У нашей семьи, например, их никогда не было и не будет. Всегда можно нанять рабочих, которые сделают все что нужно, качественно и квалифицированно.

– Рабов тоже можно научить, – не сдавала своих позиций белобрысая, одаривая мою подругу снисходительной улыбкой, – уверяю, они даже трепетнее относятся к своим обязанностям, чем вольнонаемные.

– Конечно! – всплеснула руками Таська, – потому что знают, что за неповиновение, непослушание, да вообще за любой огрех их ждет наказание! Порка, голодный паек, или еще что-нибудь похуже! Слышала, что новые браслеты больше десятка способов болевого воздействия дают.

– Это старые браслеты, – ухмыльнулась Власова, – у новых двадцать пять функций. Можно вызвать слепоту, рвоту, имитировать порку с помощью различных приспособлений.

– Это ужасно!

– Что такого? Если они тупы и ленивы, то их надо наказывать. А объяснять по сто раз очевидные вещи, утомляет. Проще выпороть и дело с концом, сразу и тупость и лень проходят. Они все равно по-другому не понимают.

Чувствую, как сердце сбилось со своего привычного ритма, затрепыхалось, заметалось в груди. Ой-ой-ой, пора с этой темой завязывать, пока мне совсем плохо не стало. Накинув на себя маску спокойствия, я вклинилась в их разговор:

– До каждого человека можно достучаться, можно объяснить любую вещь, можно найти общий язык и неважно, свободный это человек или урожденный раб. Для этого просто надо иметь чуточку терпения, такта. Уметь разговаривать и чувствовать собеседника.

– О, у нас тут дипломированные психологи? – красивая, подкрашенная бровь вопросительно изогнулась.

– Нет, отнюдь. Я просто уверена, что достучаться можно до каждого, а если это не получается, значит, проблему надо искать в себе.

– Правда? И какие же проблемы надо искать в себе?

– Наверное, стоит начать с глупости, жестокости и извращенного желания самоутвердиться за счет других. Потом покопаться в поисках скрытых комплексов, банальной лени и распущенности, – все это я проговорила с дежурной улыбкой на губах, отстраненно. Будто рассуждаю об этой проблеме в общем, а не перечисляю недостатки одной конкретной белобрысой особы, сидящей напротив.

Парни, в это время обсуждавшие между собой историю Руслана, засмеялись над какой-то шуткой, Таська сделала вид, что не поняла скрытого смысла в моих словах, а Марика с трудом удержала приветливую маску на своем лице. Хотя, даю руку на отсечение, в глубине серых, ярко накрашенных глаз полыхнула ярость.

Я потянулась к пицце, всем своим видом показывая, что занята выбором вкусного кусочка, кожей чувствуя на себе ее злой взгляд. Эх, чувствую, ненадолго хватит моей выдержки и ее напускного дружелюбия. Сцепимся мы с ней когда-нибудь по-настоящему!

Только корсет сначала надо снять, а там уж посмотрим кто кого.

Таисия ловко перенаправила разговор в другое русло, и обстановка снова стала мирной. Только если честно, я внезапно поняла, что бесконечно устала. Что гости это хорошо, но ненадолго. Мне грезилось, что они все сейчас соберутся и дружной толпой покинут мой дом (предварительно помыв за собой посуду), и я смогу растянуться на диване, включить телевизор и бездумно переключать каналы до самого вечера. Мечтательница. Никто никуда не торопился уходить, разве что Марика после нашей тихой стычки все меньше участвовала в разговорах, нетерпеливо постукивая аккуратными ноготками по подлокотнику и кидая откровенные взгляды на электронные часы.

Я в недоумении пожала плечами. Зачем она вообще пришла сегодня, если мое присутствие ее тяготит? Пережил бы Семен денек без ее царской особы. Уж не думаю, что она боится отпускать его одного на дружеские посиделки, тем более к такой "принцессе" как я.

Сердечко, все никак не хотело успокаиваться, во рту противно пересохло, и я поняла, что если сейчас не попью обычной, холодной воды, то мне станет совсем дурно.

Извинившись перед гостями, я медленно поднялась с кресла и побрела на кухню. Там, после приготовления большого обеда, царил форменный беспорядок. Кастрюли, сковородки, тарелки, лопатки, ложки, вилки. С моей спиной проще все выкинуть, чем мыть и убирать. Черт, ни одного не отпущу, пока мне порядок не наведут!

Пребывая в тяжких думах, достала из шкафчика кружку, налила холодной водички и с удовольствием сделала несколько глотков, чувствуя, как мне становится легче. Вот чего я так завелась? Надо было промолчать, Марика бы позубоскалила и отстала с этой темой, а так получилось, что сама себя накрутила.

Хотя знаю, почему так остро отреагировала. Никак не могу простить отца, за то, что он, не стал слушать мольбы матери и не продал своих рабов. Он считал, что она никуда от него не денется, ведь столько лет молча терпела, оставаясь рядом с ним. Думал, но ошибся. Мама собралась и так же молча покинула его дом, прихватив меня с собой. Я видела, как она страдает, переживает из-за распада семьи, льет слезы по ночам, пытаясь убедить меня, что это все из-за смены климата. В тот момент я разозлилась на отца. Если бы не эти чертовы рабы, наша семья была бы полной!

Он несколько раз пытался с ней поговорить и убедить вернуться обратно, но мама была непреклонной. Вернемся, только если уберешь рабов. Так она повторяла на каждой встрече. И он отступил, по-видимому, решив, что привычный устой и организация дел важнее жены и дочери. Они развелись, и мы совершенно перестали общаться. Единственным напоминанием о его существовании стал чек, исправно приходящий каждый месяц.

– Вась, – раздался голос подруги за спиной, отвлекший меня от неприятных мыслей.

Я повернулась к Тасе лицом.

– Ты бледная,– констатировала она очевидный факт, – тебе плохо?

– Нет, все хорошо, – я покачала головой, – устала просто.

– Хочешь, что бы мы ушли?

– Нет, что ты…

– Да брось притворяться. Все взрослые люди.

– Послушай, мне очень неудобно, но я мечтаю прилечь.

– А чего неудобного? Ты тут никому ничего не должна, надо было сразу сказать.

– Неудобно, – как попугай повторила я.

– Глупости, тебе в первую очередь о своем удобстве надо думать, – она махнула рукой, – я сейчас всех уведу.

Она ринулась из кухни, но на пороге притормозила, обернулась и, оценив масштабы беспорядка, хмыкнула.