Весеннее обострение

Смотрели на неё, как на Боженьку, открыв рты:

– Вот так! И только так! Только так прямая кишка чувствует себя вольготно!

«Как? Как? Воль… что?» – Дима нажал на клавиатуру потухшего ноутбука и решил быстрее узнать, есть ли среди значений слова «вольготно» то, которое можно было применить к этой «какающей» ситуации.

Увлекшись лингвистическим анализом, он пропустил что-то важное, потому что, когда поднял взгляд, увидел, что все девушки спокойно принялись пить чай с пирожными и обсуждали, что нужно купить обязательно в туалет ступеньку под ноги.

Видимо, у них был перерыв на шопинг, Дима свёл брови, анализируя, когда нужна ступенька и надо ли наваливать кучу прямо на пол туалета или на эту самую ступеньку.

Вопросов было много, но спросить было не у кого.

Дима заказал ещё один кофе, девушки продолжали есть с аппетитом, ни для кого из них не казалось кощунством собраться в кафе, чтобы обсудить такую тему за едой.

Всё шло чинно и благородно, а местами – вольготно.

Как вдруг светловолосая красотка резко встала и с вызовом сказала остальным:

– Ну, продолжим? Говорят, дерьмо в воде не тонет, да? Слышали такое не раз?

Жующие дамы довольно закивали в ответ, да и Дмитрий, дистанционно присутствующий на лекции, тоже вольготно кивнул, отхлебнув только что сваренный ароматный эспрессо.

Девушка-предводитель будто ждала этого и громко, пожалуй, даже с каким-то надменно-унизительным нахрапом выкрикнула: «ХА!»

Затем шло долго объяснение с кучей цифр и расшифровкой медицинских анализов. Единственным, что понял из всего сказанного Дмитрий (нет, не то, что он был тупой), просто в то утро он вообще не мог поверить в услышанное, он не готовился к такому познанию… В общем, единственным, что выяснил мужчина, пришедший мирно позавтракать в кафе, было:

– Правильное дерьмо должно тонуть – и точка, – после этих слов лектор в розовом поставила жирный крест красным маркером на листе, прикреплённом к планшетке, и надела колпачок. – А если не тонет, то надо идти к врачу.

Дмитрий к тому моменту уже отодвинул подальше от себя шоколадный десерт, потому что есть его было не к месту, и резко почувствовал желание быстро сбегать в туалет.

Возможно, матча, два кофе и рыба решили «выйти» из него вольготно и окончательно.

Возможно, просто услышанная «сухая теория» требовала подтверждения уже в причинном месте.

Это останется тайной. Дмитрий очень торопился вернуться, чтобы понять, что вообще это было, раньше на всех встречах была практическая часть: объяснила, как красить брови, красим кому-то брови, а тут? Тут что-то будет? Вот в чём был вопрос.

Вернувшись к столику, мужчина заметил, как оратор полезла в пакет и стала раздавать каждой свои визитки и… резиновые игрушки-антистресс в виде позитивно улыбающейся кучки дерьма.

И лектор тоже улыбалась позитивно под стать своему подношению остальным, рассказывая, что в Корее есть кафе, в котором все блюда подаются в тарелках-унитазах.

Дима смотрел на неё и понимал, что понимать именно её как женщину он точно не хочет, но очень хотелось взять её визитку ради интереса.

Резкие громкие аплодисменты прервали воспоминания мужчины о «дерьмо-собрании», и он устремил свой взгляд на тех, кто будет обсуждать сегодня «код чести».

Одна из присутствующих встала и подняла вверх карты Таро.

– Блиин, неинтересно, – чуть ли не зевнул Дима, – я же уже раз пять про это слышал. Сейчас начнёт с истории, как самая старая из сохранившихся колод была создана в 15-м веке художником… Как? Как же его? Не помню. Допью кофе и уйду.

Мужчина закатил глаза. В голове проносились разные воскресные встречи. Что объединяло их? Пожалуй, желание женщин стать лучше, хотя… нет-нет.

Что-то другое?

Перед глазами всплыла встреча литературного клуба, которую он с улыбкой лицезрел с месяц назад.

Пришедшие бабульки были прекрасны и просто делились впечатлениями о прочитанном, а скорее просто даже делились друг с другом тем, что в них, пожилых, ещё есть жизнь, что жизнь эта бьет ключом, а не робко капает, как вода из неисправного крана.

А ведь как часто Дмитрий видел, что у его молодых подчинённых, только-только закончивших институты, эта самая жизнь именно «капала», а эти красивые женщины за 60 были просто умопомрачительно позитивны.

Они улыбались, казалось, из глубины небытия.

Глядя на них, мужчина решил набрать маме, чтоб спросить, как у неё дела, она не взяла трубку.

Вдруг от стола любительниц почитать донеслось:

– Сцены соития не несут никакой ключевой идеи для общей концепции от этого, хватит их обсуждать.

Чувствовалось, что Дмитрий, отвлекшись на звонок, не заметил перехода к такой неожиданной теме.

– Чего? Чего? Сопития? – раздались хихикающие смешки в ответ.

– Со-ития, девочки, – невозмутимо повторила бабушка. Нет, даже мысленно Дмитрий не мог её так назвать, женщина, красивая пожилая женщина в светло-голубом жакете и с аккуратно уложенными в хвост длинными волнистыми волосами.

– Люся-Люся, я тебя боюся, – резко через дикий смех прогоготала бабуля с ярко-красными губами, накрашенными чуть ли не под нос. – Четыре раза замужем, вертела мужиками, как жонглёр кеглями, и вы послушайте только, девочки, «ключевая идея!».

– Секс – это уже сама по себе ключевая идея, – раздался поддакивающий голос в ответ, и Дмитрий был удивлён и тому, что слово «секс» было произнесено так непринуждённо, легко, не через «е», как, казалось, должны говорить бабульки.

И вот трое из собравшихся стали наперебой комментировать, что не верят автору с его «он дотронулся до шёлковых трусов Жанны и замер, ведь её кожа была нежнее».

– Автор – стопудово девственник, – прозвучало резюме.

Людмила, которую все собравшиеся звали Люся, невозмутимо, можно даже сказать аристократически произнесла:

– Роман написала француженка Сисиль…

Её перебила подружка с красными губами:

– Тогда и она была дева невинная, и переводчик тоже!

Дмитрий не мог скрыть улыбку и от рассуждений, и от услышанного «стопудово».

Внезапно раздался смех от той, кто сидела спиной, сквозь дичайший хохот лишь с третий попытки она смогла сказать:

– А это я не могу: «лик Андрэ был наполнен милосердием ангела»… Это что? Скажите, что?

Смеяться стали все:

– Девочки, ну вспомните лица мужиков своих, когда они готовы завершить акт. Ты смотришь на него снизу! Боже мой! И думаешь, в ожидании чуда, не иначе! Глаза в одну точку, будто считают, сколько минут всё длилось, челюсть сжата, какой тут лик ангела, скорее «грузчик пытается посчитать, сколько ему должны заплатить за подъём рояля», да ведь, Люсь?! Ну подтверди!

Дмитрий ненароком посмотрел на своё отражение, включив фронтальную камеру на телефоне: вроде ничего.