Иная. Выбор

Виталина Мерц

Понедельник начался с сюрприза и удивления.

За пятнадцать минут до начала занятий меня вызвал ректор и огорошил необычной просьбой – станцевать на закрытом мероприятии Военной Академии. Всего лишь один танец, любой.

Я возражать не стала. Во-первых, потому что Артемий Кассан не только глава Академии Искусств, но и отец Карима. А во-вторых, потому что в добродушных ярко-голубых глазах плескалась такая надежда, что даже если бы у меня и было желание отказаться, то язык все равно не повернулся бы это озвучить.

Но удивилась я по другому поводу. Со слов ректора, знать о моем выступлении никто не должен, кроме нас двоих и трех моих сопровождающих в лице Карима и двух студентов Военной Академии, которые будут поставлены в известность в самый последний момент. Обсуждение данного события в чаттере строго запрещено. Извинившись, он пояснил, что это не его нелепая прихоть, а требование руководства Военной Академии, и мы обязаны подписать соответствующий документ о неразглашении. На мой вопрос о причине такой секретности ректор пожал плечами:

– Военная Академия всегда отличалась своеобразием, у них свои правила и порядки. Мои попытки выяснить что-либо конкретное проигнорировали. Единственное, чего мне удалось добиться, так это письменной гарантии твоей безопасности и сопровождения с участием Карима. Тимур Али и Дамир Райхан встретят вас на проходном пункте, проведут в концертное здание и будут все время находиться рядом. Они же по окончании твоего выступления доставят вас до дверей нашего общежития. Такие вот дела.

– Три телохранителя у одной маленькой меня? – услышанное почему-то вызвало улыбку. – Я согласна. А когда состоится мероприятие?

– Завтра, в 19.00. Спасибо, Виталина. Как бы там ни было, я в хороших отношениях с ректором Военной Академии, отказывать не хотелось бы. Карим пока не в курсе, сообщу ему сегодня. И, знаешь, стилл во время выступления не снимай. Мало ли что.

– Ладно, – я улыбнулась еще шире. – Хотя, мне кажется, это лишнее.

И когда наш мир успел стать таким непредсказуемым? Танец в режиме секретности, три телохранителя, и обо мне беспокоится не кто-нибудь, а сам ректор Академии Искусств! Ни на секунду не сомневаюсь, что Тимур и Дамир в качестве сопровождающих его заслуга. Очуметь!

– Как знать. Ладно, беги уже, лекция вот-вот начнется, – ректор кивнул в сторону двери, как только я подписала соглашение о неразглашении конфиденциальной информации, приложив ладонь к визерпаду, тут же спрятанному ректором в сейф. – Августина Раечкина опозданий не приветствует.

Он лучезарно улыбнулся, а меня из кабинета сдуло ураганом. Пересдача истории дизайна совершенно точно не входит в мои планы.

– Кариму привет передавай, – раздался веселый хохот вслед моим улепетывающим пяткам. – Пламенный.

На лекцию я успела. И привет передала, пронаблюдав смущенно-виноватый вид Карима. Солнышко смущается, надо же! Видимо, провинился перед родителем.

От избытка эмоций я даже поцеловала его в щеку и тоже смутилась, поймав несколько не слишком любезных взглядов сидящих поблизости сокурсниц. Ух ты, желтые подсолнухи! А я и не замечала, что мой любимый блондинчик пользуется такой популярностью. Надо бы поосторожней с проявлениями чувств, что ли. Влюбленная барышня – существо крайне опасное, а несколько влюбленных барышень – так и вовсе угроза для спокойного существования. Ага. И вероятность всевозможных неприятных последствий, неумолимо стремящаяся к единице!

Эх, ладно, переживу как-нибудь. У меня тут дело поважнее нарисовалось: надо решить, что буду танцевать. Очень хочется танец Солнца, вот только костюма нет. Хотя… Имеется юбка-солнце в пол из ярко-желтого атласа и ажурный топ к ней с длинными прозрачными неоновыми рукавами. Мама этот наряд еще в прошлом году сшила, украсила оранжевым кружевом с голографическим эффектом, но отделку не закончила, потому что постановку тренер перенесла на потом… Потом настало, а мама все еще на другой планете.

Мамочка… Мне так тебя не хватает…

– Витошка, что случилось? – меня обняли за талию и прижали к груди.

– Ничего, – всхлипнула я, только сейчас заметив, что по щекам текут слезы. – Маму вспомнила.

– Она вернется, – прошептали на ухо, – она ведь знает, как ты ее ждешь.

Тихий шепот, приятный запах радости и надежные крепкие объятия сделали свое дело. Я успокоилась. Конечно, вернется. Рядом с ней папа, а вместе они горы свернут.

Мама не раз повторяла, что я – девочка самостоятельная и вполне могу обходиться без родителей. Так что справлюсь. Вечером займусь костюмом, задекорирую его камнями и стразами. Правда, за всем этим придется слетать домой, в Найрат. Ну и ладно, все равно сегодня плановое занятие с тренером, так что все путем. Отрепетирую движения, отработаю технику и завтра буду звездой. Звездой по имени Солнце.

Репетиция прошла великолепно. Евгения осталась довольна и мной, и получившейся постановкой. Так что, окрыленная предвкушением завтрашнего выступления и взбодренная индукционным душем с аэромассажем, я выбежала к Кариму, по обыкновению ожидающему меня в холле спортивного клуба «Грация».

– Сияешь? – встретил меня рыцарь лучистой улыбкой и теплыми объятиями. – Представляешь, как Военная Академия падает к твоим прелестным ножкам?

– Ага, – рассмеялась я, – рушится под бурные и продолжительные аплодисменты.

– Отец разорится компенсировать ущерб, – фыркнул Карим и потащил меня к выходу. – Далеко твой дом?

– Пешком минут сорок топать, так что летим на скайере.

– Ок.

– Как «Ладошки»? – поинтересовалась я спустя минуту, ловя руками падающие снежинки и вдыхая полной грудью свежий морозный воздух. – Жаль, что нет времени заглянуть к малышам, работы с костюмом на всю ночь.

– А я на что? – Карим одной рукой приобнял за плечи. – Помогу, вдвоем быстрее справимся. В «Ладошках» все как обычно. Гертруда Фокс жаждет концерта, который мы обещали организовать для малявок. Дата уже назначена: шестнадцатое ноября, воскресенье. Кстати, Санни на прошлой неделе перевели в Детский Дом Эль-Хаттара, она ведь теперь ЭЛ не без участия некоторых. Можем ее навестить, если захочешь.

– Конечно. Милана с малышкой?

– Нет, – в голосе Карима послышалась неприкрытая грусть. – Милану не взяли на работу в Эль-Хаттар за неимением свободных мест, так что девчонка продолжает работать в «Ладошках». Я поговорил с ней. У нее из родственников только Санни, но удочерить ребенка она сможет только через год, ей как раз исполнится двадцать. Правда, жить девчонке негде: дом родителей в Линтоне не уцелел.

– Вот же, черные квадратики, – протянула я. – Надо бы как-то помочь.

– Согласен, я уже думал об этом. Поговорю с отцом, выделим ей комнату в общежитии Академии, пока будет искать работу и съемное жилье. У нее нет образования – это усложняет дело. У девчонки вообще судьба непростая. Отца она никогда не видела, мама умерла два года назад, старшая сестра сразу после похорон ушла в загул. Вместо поступления Милана отправилась зарабатывать на жизнь себе и беременной к тому времени сестре. А теперь вот и сестра погибла.

– Бедная девочка. Нужно подключить ребят, попробуем ей помочь с поиском работы в Эль-Хаттаре. Карим, а что, если предложить Милане поступить в нашу Академию в следующем году? Общежитие как-никак, бесплатное питание, стипендия. И сможет навещать Санни. С дипломом вопрос с работой решается намного проще. Что скажешь?

– Ты – чудо, – меня чмокнули в щеку. – Поговорю с отцом, потом с Миланой. Идея отличная. Главное, чтобы девчонка согласилась.

– Думаю, согласится. Не во всех учебных заведениях в общежитии бесплатный пищеблок имеется.

– Точно. А Военная Академия для нее не вариант.

Расклеивать камни и стразы мы закончили к двум часам ночи, так что даже почти выспались. Выглядели в первой половине дня немного помято, в стиле «мутный ежик и сонная тетеря», но к обеду оклемались. Забежали в столовую, выпили по чашке крепкого кофе с корицей, съели по свежей булочке с вишневым джемом и в обнимку поплелись на последнюю пару, отправляя в полный игнор косые и завистливые взгляды проходящих мимо студенток. Мой рыцарь, оказывается, вскружил головы немалому количеству представительниц прекрасного пола. И когда только успел?

По пути пробудила хейтку, о чем-то задумавшуюся у окна. Не знаю, на каком курсе она учится, но на нашем факультете точно, ибо регулярно сталкиваюсь с ней в коридорах главного корпуса.

Карим быстренько увел меня подальше от растерянно хлопающей янтарными глазами брюнетки, дабы мы не оказались в числе свидетелей «очередного невероятного случая в Ширане», как сообщали каждый день на прошлой неделе мировые СМИ. Угодить на беседу к сотрудникам НИЛЗ, прочно обосновавшимся в стенах нашей Академии, – так себе удовольствие.

Поэтому я не сопротивлялась, мысленно радуясь тому, что теперь у меня есть сообщник. Чудесный сообщник, надо заметить. Карим с согласия отца и не без его помощи, полагаю, скопировал в чаттер разметку видеокамер и датчиков, установленных сотрудниками НИЛЗ, поэтому теперь я могу куролесить без риска быть пойманной и разоблаченной. Главное, вовремя скрыться с места преступления.

– Витошка, ты – будущее Земли, понимаешь? – так отреагировал Карим вчера на мой скромный подарок в виде новых статусов двум равнодушным мальчуганам дошкольного возраста, выходящим из экозоны с мамой, худенькой темноволосой девушкой полуЭЛ с уставшими серо-зелеными глазами. – Светлое будущее, овоид меня побери!

– Спасем планету вместе? – шепотом спросила я у своего рыцаря и, чувствуя, что обстановка уплывает, а мое до невозможности порядочное сознание упорно стремится ее догнать, попросила: – Поддержи меня, пожалуйста. Кажется, я переоценила свои силы.

Очнувшись на руках у порядком перепуганного Карима, я как смогла улыбнулась и сказала:

– Все отлично, мне нужно расслабиться, поесть и поспать, чтобы скорее восстановиться. Составишь компанию?

– А то, – расплылся в довольной улыбке блондинистый красавчик и собрался меня поцеловать, не в щечку, естественно.

– Я про ужин, – разгадав нехитрый маневр хулигана, я приложила палец к его приближающимся губам.

И под притворно-обиженный стон прикрыла глаза, вспомнив другие губы, горячие и требовательные. Жадные поцелуи, сводящие с ума, заставляющие забыть обо всем. Крепкие объятия, обжигающие кожу даже сквозь одежду. Трепет моего тела и сладкие волны жара в ответ на сумасшедшее желание хейта. Хриплый стон, который он не сумел сдержать в порыве страсти… И голос, источавший холодное равнодушие с налетом беспрекословного доминирования:

– Я провожу тебя. До твоей комнаты.