Азбука семейной жизни

Все так говорят.

А еще никто не остался в вечности…

Ну не вечность… но в 54 года…

Может, и ее ждет такой же точно конец.

Она вспомнила, как Авлов несколько лет назад внезапно прилетел на день рождение Равнининой. Его уже никто не ждал. Он был на спектакле в Питере. И вдруг. Он входит. Весь в белом… Великолепен, как всегда…

Оказалось, что он до спектакля позвонил кому надо, чтобы задержали самолет. И самолет три часа ждал окончания спектакля, и вот… Он в Москве на дне рождении. Как он был жаден до впечатлений. Метался и туда, и сюда… Все хотел ухватить за хвост. Боялся не успеть что-то, не увидеть, не услышать, не получить, не сыграть.

Элла вдруг ясно и отчетливо представила самолет, поздний рейс. Ночной. Между Питером и Москвой, и лететь-то всего ничего. И вот… уже ночь, все сидят и ждут, когда вылетит самолет, чтобы оказаться дома в своих кроватях. И вот целый самолет три часа ждет актера Александра Авлова…

Она невольно зажмурила глаза. Весь самолет в тот момент проклял его. И неоднократно. Проклинали, наверное, каждые полчаса.

Да, последние годы он не сходил с экрана. Почти как я, – не удержалась от сравнения Элла…

Она опять зажмурила глаза. Потекла предательская слеза. Опять придется поправлять грим.

Чем больше мелькаешь – тем осязаемее конец.

Может, и так. Но что это меняет?

Она все равно не оставит тут дочь одну. Она не может оставить ее тут одну. Если уходить – то вместе.

Нет, не так. Уходить придется вместе. Сейчас уже все катится под откос. Уходить придется вдвоем.

Почему-то опять в голове раздался голос Авлова. Зачем он стал звонить по редакциям? Что за шило сидело у него в заду? Он и ей зачем-то позвонил.

– Я не лечусь козьим дерьмом. Это неправда. Зачем вы пишите это. Люди будут следовать этому и…

Элла покачала головой. Всего неделю назад. Он звонил. Люди будут следовать этому… Чему?

Везде кланы. Все держатся друг за друга. У Авлова был свой круг. Круг друзей, которые всегда готовы были ему помочь, достать денег, сценарий, дать роль, задержать самолет.

А вот жизнь задержать не смогли…

Она снова вспомнила, как он все собирался в монастырь. И его друзья звонили, чтобы оповестить о времени посещения…

О времени посещения…

О времени ухода оповещает не Авлов…

Тягучая боль в области сердечной мышцы напомнила о себе. Она была привычной, но странной. Странной, потому что… Наверное, тоже надо ложиться в больницу. Но выйти из струи – и все… – больше в этот поток не войти. Как в Греции. В одну и ту же реку нельзя войти дважды…

Но сейчас дело не в ней. Дело в ее дочери. Она еще молода, чтобы остаться вне потока.

На краю канавы, – вдруг почему-то подумалось Разиной.

Странно. Такие ассоциации. Но канава – да, все это стало напоминать ей сточную канву.

Пропадет девка, ох пропадет тогда. Куда мне уходить, – тяжелые, мрачные мысли наваливались, морщили лоб. Столько пластики. Сколько операций она сделала. Все зря.

Больше нет. Хватит. Сил нет. Так будет доживать. Она все же примадонна. Имеет право быть любой.

Она вспомнила, что у Авлова осталась годовалая дочка. Только женился, только обзавелся ребенком.

Да, жизнь выбирает момент, чтобы ударить как можно более остро.

Почему мы не умеем даже умирать достойно? – искры мыслей в голове уводили не туда, куда должны были бы.

Вот умер человек. Моложе ее. Известен всем. Неужели нельзя было спастись?

Не верится. И он не верил. Он всемогущий, все может, а тут умирать. Нет.

Умереть достойно. Это как?

Наверное, без суеты.

Вот и награду какую-то пошел в кремль получать. На фига ему эта награда нужна была? Что она ему жизнь продлила? Зачем ему нужен был это визит в кремль, этот звонок в редакцию?

Интересно, что человек и правда считает себя кумиром и легендой. Откуда приходит это чувство собственной значимости и значимости?

Почему нет? Вот она же, Элла Разина, считала себя легендой отечественной эстрады. И он хотел быть легендой.

Хотел стать легендой, или быть легендой.

Настоящие легенды, наверное, об этом не задумываются.

Наверное, истинные легенды просто живут и умирают достойно.

А все остальное уже сатира, пародия… картография…

Элла поежилась. Ей вдруг стало холодно… как будто смерть дотронулась до нее своим ледяным лезвием.

Рак… Что надо делать, чтобы остаться здесь, на земле…

Такая длительная и мучительная смерть – это, конечно, наказание… Но за что. За славу… Но ведь раком болеют не только…

Надо будет менять все. Круто менять жизнь. Если у тебя рак – надо просто менять жизнь. Если ты был везде – тебе надо уходить, запираться, закрываться, уходить… менять…

Но зачем менять, если все равно умираешь? Еще чуть-чуть пожить… Это хочется всем…

А может, они просто не верят в чудо?

Обыкновенное чудо… Элла верила. Она верила, что…

А если ты, наоборот, был заперт и вел уединенный образ жизни, ученый, иль отшельник? Тогда что? Нужно идти в люди получать по мозгам?