Каюта смерти, теплоход любви

– Я? Что ты. Тебе показалось. – Сейчас, при всех, не стоит обсуждать ее скованность. Вечером в каюте проведу ликбез. Научу правильно подавать себя.

Впервые показался директор круиза. Он был примерно одного возраста с капитаном, но вид имел не такой приятный. Вадим Михайлович как-то располагал к себе, может, оттого что имел усы, которые лично у меня ассоциируются с добротой, а Ефим Алексеевич обладал маленькими глазками и острым взглядом. Когда мы сошли с теплохода, он представил нам местного гида, который будет вести часовую экскурсию в Калязине.

– Простите, а где Александра Неваляшина? – спросила его Вероника. Сестры глянули на нее с толикой сердитости, но ничего не сказали.

– Госпожа Неваляшина плохо себя чувствует. Она просила ее сегодня не беспокоить.

Ника заметно расстроилась, я уж думала, что она вернется на лайнер к своему кумиру, но она все же осталась с семьей на берегу. А вот директор, сообщив, что через полтора часа все должны быть на месте, поспешил обратно.

Гид представился и повел нас быстрыми шагами на осмотр достопримечательностей.

– Церковь Вознесения Господня была построена в 1783 году, – начал гид, когда мы пришли на место. – Позднее были построены два придела…

– Простите, – подала голос одна из сестер Вероники (я их пока не научилась различать), – а на затопленную колокольню нас когда поведут?

– Прощаю, – не совсем вежливо ответил высокий мужчина, – на колокольню мы не пойдем, у нас очень мало времени, еще столько всего надо…

– Но как же? – опять перебила женщина в темном свободном одеянии. – Это главная достопримечательность Калязина! Мы ради нее приехали!

– Понимаете… – Мужчина откашлялся. – Тут такое дело… На колокольне пару недель назад трупы туристов нашли. – Все ахнули. – Пока на осмотр мы никого туда не водим.

– А можно самим сходить?

Гид на удивление дал согласие и рассказал, как отсюда быстрее добраться. Предупредил, чтобы были осторожны. Неожиданно эта женщина обернулась ко мне:

– Вы Катерина, да?

– Да, – не понимая, чего от меня хотят, ответила я.

– Я Богдана, сестра Вероники. Ника, встань ровно! – неожиданно скомандовала она девушке, стоящей за мной. Посмотрев через плечо, я увидела, как та послушно расправила спину. – Я хотела спросить, вы пойдете с нами?

– Зачем? – удивилась я. – Не знаю, я еще как-то не ду…

Она снова перебила, видать, сильно любила это дело:

– О, вам понравится! Идемте с нами, я много читала про это, по дороге расскажу. Просто у Ники совсем нет подруг, а к вам она вроде тянется…

Обычно строгое, сейчас лицо средней сестрицы немного смягчилось, и я не сумела отказать в такой трогательной просьбе – стать на время подругой затюканной девушке.

– Хорошо, только Юльке скажу. – Я начала водить головой по сторонам, пытаясь найти подругу.

– А она ушла с молодым человеком.

– Да? – Удивительно, Богдана даже Образцову знала. Впрочем, она имя-то могла и не знать, чисто логические поняла, кто мне нужен – девушка, с которой я всегда ходила.

– Да, минут пять назад.

– Темненький такой, симпатичный, – подсказала Ника, хотя я и так знала, с кем Юлька. Сама же отпустила ее на свидание.

– Меньше бы ты о симпатичных думала, – озлобленно выдала Богдана и повела нас четверых к колокольне. Старшая сестра все больше отмалчивалась, но по недовольно поджатым губам и чуть презрительному взгляду я сделала вывод, что она немногим лучше средней. Эти женщины вообще никогда не улыбались.

Колокольня торчала прямо из воды, обнесенная небольшим островком. Это выглядело так необычно, что я остановилась, зачарованная увиденным.

– Да-да! – согласилась со мной Богдана. – Она именно такая, как я себе рисовала! Белокаменная, с серо-голубым шпилем… Екатерина, вы знаете, почему Колокольня Николаевского собора находится в воде?

– Никак нет, – пожала я плечами.

– Когда создавали Угличское водохранилище, вся старая часть города Калязина оказалась затоплена. Столько зданий, чьих-то жилищ, дворов находится теперь на самом дне!

– Прям Атлантида, – хмыкнула я.

Сестра воззрилась на меня с суровостью учителя, но кивнула.

– Именно. Идемте, там должно быть интересно.

– А не опасно? – активизировалась старшая сестра. – Там убивают.

– Ерунда, – отмахнулась та.

Они обе пошли договариваться с лодочной станцией, а мы с Вероникой остались на этой части берега, откуда колокольня наиболее выгодно просматривалась. Достав фотоаппараты, мы стали делать снимки, по ходу девушка объяснила:

– Ты не обращай внимания на сестрицу, у нее не все дома. – Я чуть было не ляпнула: «На какую из них?» – Видишь ли, мне понравился один из матросов, и… мы начали встречаться.

– Быстро, однако! – здесь я уже не сдержалась. – Второй день на теплоходе!

– Я понимаю, но не суди меня строго. После школы я мужчин вокруг себя почти не видела. Сестры меня пристроили к себе на работу. Я училась на бухгалтера, там тоже, как понимаешь, мужчин не было. Вот. А на фирме я под приглядом. И дома тоже.

– А сами-то они замужем были?

Вероника оторвалась от съемок и, с грустью на меня глядя, покачала головой.

– Но я не хочу как они! – добавила эмоционально.

– И правильно, – кивнула я, но вынуждена была прекратить разговор, так как сестры подозвали нас жестами.

На катере мы были довезены до места. Сошли на берег маленького островка. Как сказала Богдана, он рукотворный. Специально сделан для туристов, а раньше здание просто торчало из воды. Перевозчик обещал нас подождать, но не более чем двадцать минут. Тем не менее мы заверили, что успеем.

Колокольня выглядела скверно. Штукатурка во многих местах отвалилась, обнажая кладку красного кирпича. У нее было пять ярусов, первый из которых порос травой и чахлыми кустарниками, которые торчали прямо из щелей и на стыке со вторым ярусом. Выше все смотрелось приличнее. Пока я пыталась взять в объектив всю колокольню со шпилем вместе, что удавалось с большим трудом, точнее, вообще не удавалось из-за отсутствия необходимого простора и большой высоты здания, я не заметила, как осталась одна. Убрав фотоаппарат, я хотела крикнуть им, но заметила сестер с другой стороны острова. Тогда я решила войти внутрь.

М-да… Кирпич, мусор, состояние захламленности и ненужности. Тут я услышала осторожные шаги за одной из голых стен. Видимо, потерявшийся турист. Все три сестры были на берегу, а вход здесь только один.

– Эй! – гостеприимно позвала я.

В ответ тишина. Однако шаги после недолгой паузы продолжились.

– Не хочешь – как хочешь, – пробурчала я, но тут какая-то тень пролегла в проеме и… застыла. От того, что я вижу тень, а самого человека не вижу, мне сделалось не по себе. Обычные люди так себя не ведут. Ни одной лодки и ни одного катера здесь не было, когда мы приехали. Пока мы любовались местом с того берега и пока сюда плыли, никакие люди по острову не ходили. Пока фотографировались, тоже тишина полнейшая, будто мы одни. И вот появляется человек, но ведет себя странно. Голос не подает, на звуки не выходит. Если не хочет общения – пускай, вон Юлька у меня такая же, от незнакомцев шарахается как от огня, но ты выйди просто на улицу или забейся в дальний угол, чтобы я тебя не отыскала. Зачем стоять и молчать? И так, чтобы тебя не было видно? Потому что я уверена: это делалось специально.

В этот момент меня осенило.