Каюта смерти, теплоход любви

Мы немного помолчали. Доев и вытерев губы белоснежной салфеткой, Владлен посмотрел на Юльку и произнес, обращаясь ко мне:

– Ваша подруга немая?

Внезапно это невинное предположение произвело эффект разорвавшейся бомбы.

– Да что это такое все время!! – завопила всегда уравновешенная Образцова, вскочила и, схватив со стола ключ, покинула нас.

– Что я такого сделал? – только и моргал тем временем господин Громов.

– Понятия не имею, – изумленно развела я руками. – Первый раз с ней такое. Кажется, вы на нее плохо влияете.

– Я и смотрю, она все отодвигается от меня, отодвигается… Я что, так отталкивающе действую на женщин?

– Что вы, конечно, нет! – облизнула губы сотрапезница. Тот, кого это касалось, пошлый флирт проигнорировал. А я лишь пожала плечами.

На этом ужин закончился. Мы медленно поднялись и разошлись по номерам.

– Что это ты такое устроила в ресторане? – прилепилась я к подруге, вернувшись и застав ее за чтением книги.

– Да почему каждый незнакомец почитает своим долгом задеть меня? Я никому ничего плохого не сделала за всю свою жизнь!

– Поясни? – нахмурилась я. На это Образцова выдала трогательную историю под названием «Меня обидела продавщица». Так продолжительно я не смеялась ни разу за последние пару месяцев… Юлька била меня подушкой, но все было впустую: я никак не могла перестать. Наконец, утерев слезы, попросила: – Юль, не будь такой мнительной. Может, она вообще не это имела в виду?

– Как же! Иначе это никак нельзя трактовать. «Неужто она у вас говорящая?» – как-то так было сказано. Или: «Она еще и говорить умеет?»

– Ты наверняка преувеличиваешь.

– Ничего подобного. Спроси у моей мамы.

– Окей.

Образцова решила сменить тему:

– Пойдем на экстрасенсов?

Я сморщилась.

– Не знаю даже. Не верю я в это.

– Не понравится – встанем и уйдем.

– Тоже верно, – не могла я не согласиться.

Конференц-зал, откуда мы брали в прошлый раз шарики, представлял собой большое помещение с многочисленными высокими окнами. Возле входа была сцена, дальше – сплошные ряды стульев. Номеров на них не было, они даже не были скреплены, как в кинотеатрах, но стояли к чести персонала ровно. Мы прошли в середину зала, точнее, чуть ближе к концу и сели почти с краю. Остальные места были заняты, не считая тех, что еще дальше от сцены. Справа была Юлька, а слева три сестры, которые пришли раньше и уже сидели. Сработал рефлекс – я узрела знакомое приятное лицо и пристроилась поблизости. Ника вежливо мне кивнула, но донимать разговорами не стала, за что ей отдельное спасибо. Еще одной лекции про Неваляшину я не вынесу.

Ведущий представил первого экстрасенса. Его звали Харитон. Он клялся, что умеет читать мысли. Но на слово ему никто верить не собирался. Тогда экстрасенс вызвал из зала одну женщину на сцену и посадил на приготовленный стул.

– Я угадаю номер вашего телефона! Вот два листка бумаги. На одном вы пишете свой номер. На втором напишу я. А потом их сверим.

Женщина написала, листок спрятали. Харитон немного поколдовал, побил в бубен и номер в итоге угадал. Ага, нашли дураков! Это его бывшая одноклассница была? Или жена? Фуфло.

Второй горделиво заявил, что может управлять огнем. Такое вытворял с факелами, что мама не горюй… Чуть теплоход не поджег.

Ну а третья, назвавшаяся ни много ни мало Эвелиной, утверждала, что обладает врожденным даром гипноза. Вновь был вызван на сцену испытуемый из зала. Его усадили, Эвелина, обладавшая внешностью не ведьмы, а скорее великовозрастной проститутки и по совместительству цыганки-переростка, стала что-то шептать за его спиной. Наконец она подняла правую руку, сидящий через пару мгновений повторил ее жест, хотя видеть ее никак не мог. Не мог ли? Я обернулась. Зеркала не было. К тому же, у него закрыты глаза, и он вроде как под гипнозом. Опять подставной. Короче, прав был Павел: куклы вуду и пляски у костра… А я еще их серьезными людьми считала…

Не одна я так решила. На этой пятидесятой минуте спектакля, учиненного фокусниками, а никакими не экстрасенсами, наши три соседки слева поднялись и куда-то удалились. Проводив их глазами, я уставилась на пустые сиденья, а затем… Затем увидела его. Он сидел через три места, которые занимали сестры. Это был Громов. Но меня он явно не замечал, настолько сосредоточенно следил за тем, что творилось на сцене. Однако его взор не излучал ни малейшего интереса. Он пылал… ненавистью. Я пару раз моргнула, чтобы проверить, не показалось ли мне. Можно смеяться над этими людьми, можно даже негодовать по поводу потерянного времени, но… Как правильно сказала Юлька, можно же встать и уйти. Денег за вход никто не брал, на теплоходе все бесплатно, all inclusive. Откуда такая ненависть? Зачем такая злость? Еле слышно, практически одними губами, а не голосом Владлен Сергеевич презрительно прошептал:

– Клоуны.

В этот момент в зал влетела чайка. Так как сцена была ближе всего к выходу, что я отметила выше, птица попала сперва туда. Эвелина закричала и начала махать руками. Странно, что герой программы эти жесты уже не повторял. Не успел выучить? Не знаком с импровизацией? Очень возможно.

– Уберите это! Уберите! Охрана! – орала рослая полная женщина, маша руками и тряся всеми блестящими аксессуарами, надетыми на нее. Что и говорить, их было много. Одних бус из крупных золоченых колечек наберется с пятнадцать.

Кто-то особо остроумный заорал в ответ из зала:

– А вы загипнотизируйте ее! – и заржал. Многие тоже засмеялись. Значит, не одна я излишней доверчивостью не страдаю. Приятно, что дураков не много. Кстати, а как там моя подруга?

Только я наклонилась к ней, чтобы спросить, нравится ли ей шоу, как эта дикая птица, отстав от выступающей, полетела в центр зала и замерла прямо над нами. Я даже от шока забыла, что хотела сказать, и замерла с открытым ртом. Юлька тоже не шевелилась. Наконец чайка издала ужасающий вопль и упала прямо ко мне на колени. Я немедленно вскочила, и трупик угодил мне под ноги. Кто-то совсем рядом взвизгнул, а Юлька закричала:

– Бедненькая!

– Ты про меня или про птицу? – глядя на белое недвижимое тельце, запричитала я чуть дрогнувшим голосом. Не скажу, что я неженка, мне и людские трупы часто доводилось видеть в жизни, но, во-первых, пернатые с самого детства отчего-то вызывали во мне чувства, весьма далекие от приязненных, а во-вторых, сказалась сама ситуация. Уж очень редко на меня пикируют мертвые чайки.

– Про птичку, конечно!

Юлька приготовилась плакать, а вот меня жалеть почему-то никому не приходило в голову. Я так и стояла, не в силах двинуться с места.

Разумеется, и здесь господин Громов не сплоховал. Отдал пару команд матросам, и во мгновение ока труп убрали. Притом так, что птица не задела меня ни одним пером. Отдышавшись, я глянула влево, чтобы поблагодарить неоднократного спасителя, однако того уже и след простыл.

Эвелина наотрез отказалась продолжать выступление, на этом треклятый концерт завершился.

По дороге на нижнюю палубу я передала Юльке разговор с Пашей. Подруга приняла мою сторону.

– То есть он накинулся на тебя лишь за то, что ты на восемь дней вывозишь меня из города? И за то, что ты уплываешь от Женьки, который после двух лет крепких отношений так жестоко предал тебя?

– Да-да! – закивала я, обрадовавшись. Меня поняли!

– Самойлов спятил, не иначе. Он вообще несколько месяцев не звонил, так при чем тут мой отъезд?

– Как несколько месяцев? – выпучила я глаза. – А как же день рождения?

– Только эсэмэску послал. И все. Но не звал никуда.

– Но, может, он планировал для тебя что-то особенное? Как-то отметить хотел, а тут я!

– Ну да, – фыркнула подружка. – Что он мог мне готовить? К тому же день рождения был двадцать первого, а сегодня уже тридцатое. Что-то тормозит твой Паша.

– Паша не мой, – хихикнула я, доставая из кармана ключ, так как мы уже сошли с лестницы и направились по коридору к своей каюте. – И он всегда тормозит.