Самозванец. Из цикла «Кто я?»

Я ничего не ответила. Час от часу легче не становилось! Болела голова, во рту было сухо, все вокруг было незнакомым, память не выдавала ничего, а теперь ещё и муж со дня на день должен предстать передо мной. Что я должна буду делать?

Голос Сьенны вывел меня из этого состояния.

– Вам что-нибудь нужно?

– Да, мои воспоминания. – прошептала я, но громче прибавила. – Пить. Надеюсь воды мне можно?

Служанка охнула и умчалась.

…Я постаралась уснуть и в принципе, мне это удалось. Скорее всего, подействовало какое-то лекарство из тех, что мне дали вместе с питьем. Голова болеть стала меньше, и хотя концы повязки на ране лезли мне в лицо, я все-таки смогла хорошо поспать. Прошла тошнота, я почувствовала облегчение, но, открыв глаза, поняла, что ничего не изменилось. Память не вернулась, ощущение уверенности в происходящем не пришло. В комнате была служанка. Другая. Золотоволосая девица, которая что-то делала с окном. Когда я попыталась приподняться на локтях, она вихрем подлетела ко мне.

– Нет-нет, миледи! Не надо! Что вы хотите? Давайте, я поправлю подушку. Простите, я не хотела вас будить, просто поднялся сильный ветер, я хотела закрыть окно…

– Ты не будила меня…

– Матильда… – деликатно подсказала она.

– Скажи, Матильда… А что ты знаешь обо мне?

– Давайте, я позову вам Сьенну

– Зачем? – нахмурилась я, наблюдая за тем, как её руки поправляют мне подушки.

Она смутилась.

– Ну… Просто… Вы… больше всех любите её и…

– Ааа… – протянула я. – Ладно, поняла. – я вздохнула. – А остальных, значит, я не люблю?

– Нет, не в этом дело. Вы ко всем очень добры, миледи. Все слуги вас очень уважают и беспокоятся за вас, просто Сьенна…

Я пошевелила рукой, давая ей знак, что продолжение этой темы мне неинтересно, и задала вопрос.

– Значит. Мой муж – моряк?

– Ну, как мы знаем, он больше любитель… море – его отдельная страсть… и он ушел в рейс на Мадагаскар. Вы очень ждали его возвращения… – Матильда вздохнула и спросила. – Будут какие-то указания, миледи?

Они издеваются, да? Что я могу им приказывать, не зная ничего. Не представляя даже, сколько комнат в этом доме?! Я скрипнула зубами.

– Оставьте меня все в покое, будьте добры!

Надо отдать ей должное, она повиновалась, и никто не беспокоил меня несколько часов.

Я не спала. Я лежала, смотрела в белый потолок, слушала шум начавшегося дождя и думала. О чем? Обо всем. Я пыталась вспомнить хоть что-нибудь, но мысли сводились к тому, как жить дальше, если я ничего не помню? Ничего и никого. Выход был один: начинать жизнь заново. Узнавать себя и окружающих.

Дверь тихо открылась, и в комнату заглянула голова Сьенны. Встретив мой взгляд, она смутилась.

– Я… Взяла на себя наглость узнать, все ли в порядке. Я очень виновата, миледи, я должна была быть внимательнее. Мне очень жаль. Как вы себя чувствуете?

– Так, как может себя чувствовать человек, который понимает, что не знает о себе ничего. Войди. Расскажи, что ты обо мне знаешь. Только честно… – я чуточку приподнялась на локтях и уставилась на неё с напряжением.

– На самом деле не так уж и много, миледи. Вы никогда не говорили, где вы родились и выросли. Из ваших общих фраз я знаю, что с милордом вы познакомились на корабле, это я знаю. О ваших родителях вы никогда не упоминали…

– Блеск! – не выдержала я, и на секунду испугалась своего порыва. – Итак, на сегодня единственный человек, который может пролить мне свет на меня саму – мой муж? Но его нет поблизости. А, кстати, куда он поплыл?

Я помнила эту информацию, но надо же было уточнить осведомленность всей прислуги. Вдруг что-то здесь не так?

– Ушел в рейс на Мадагаскар, если я ничего не путаю… – довольно уверенно ответила Сьенна.

Я вскинула брови.

– Лорд Уилкокс что, матросом нанялся?

Я сказала первое, что пришло мне в голову, чтобы пошутить, но, оказалось, я была очень близка к истине. Сьенна кивнула.

– Почти. Дело в том, что море – слабость милорда. Он не такой, как люди его круга, и корабельная служба для него часть образа жизни. По крайней мере, – она чуть смутилась. – Это то, что известно здесь нам.

Я снова задумалась.

– А много людей здесь живет?

– Вы имеете в виду в Порт-Луи? Ой, я не считала. Когда моя мама приехала сюда из колонии в Америке, здесь, в целом, насчитывалось около двух тысяч человек всего, но потом островом завладели французы… – она хихикнула. – Сюда стали возить много людей. Вот вся эта часть города – европейцы, наемные работники, приезжие. А ещё есть сахарные плантации, они занимают почти весь остров. Часть их и рабов принадлежит торговой палате Великобритании…

Я вздохнула и ничего не сказала.

На следующий день я сделала попытку встать и попросила прислугу показать мне дом. Но сначала я долго смотрела на себя в большое зеркало, совершая ритуал знакомства. Честно сказать, я себе не понравилась. Ничего особенно привлекательного зеркало мне не показало. Бледное лицо, огромные глаза, перевязанная голова – без указания врача повязку мне снимать запретили, – прямые растрёпанные волосы, местами потерявшие свой некогда каштановый цвет. Интересно, я именно так выглядела, когда выходила замуж? Если бы я была своим мужем, мне бы это зрелище не понравилось. Не знаю, устраивало ли это меня раньше, но я решила, что, как только буду полностью здорова, займусь своим видом хотя бы в той части, которой смогу.

Дом мы обошли довольно быстро. Это было одно из тех немногих зданий в городе, имевшее два этажа. Это было не в традициях здешней застройки, как мне рассказали. Большая гостиная, в которой мое внимание привлекло пианино, просторная столовая с выходом на террасу и в сад. Сад был густым и диким, гранича с редким лесом. Сьенна сказала, что я и муж часто выезжали туда на лошадях. Оказывается, я катаюсь верхом.

Дом стоял на южной окраине города, в стороне от других. Как сказала Матильда, он сразу приглянулся моему мужу. Сам порт был в другой стороне, и отсюда хорошо было видно водную гладь горизонта. Маврикий был важный пунктом водного сообщения, и в ближнем радиусе причалов всегда кипела жизнь.

Вечером того же дня меня настигло известие. Точнее, оно пришло в аккурат ко мне домой, но поразило меня меньше, чем я могла бы на это рассчитывать.

Я взяла на себя наглость снять повязку и сидела в комнате, ощупывая рану на голове, причиненную моим падением, когда услышала дверной звонок. Потом голоса внизу. Два мужских голоса, один из которых принадлежал слуге Бастиену.

Кто это? Неужели вернулся мой муж? Я поняла, что волнуюсь. Очень. Я не успела ещё подготовить себя к этой мысли. Что делать, что говорить, с чего начать? Я встала и начала поспешно закрывать волосами свою рану. Если это муж, ему лучше не видеть меня с повязкой.

Вошла Сьенна.

– Миледи… – я заметила, что она не смотрит в мою сторону. – Там к вам пришли… вам помочь спуститься?

– Не надо, – я постаралась расправить плечи, потом зачем-то поправила платье. Я не обратила внимания ни на тон служанки, ни на выражение её лица.

Внизу меня ждал высокий загорелый господин с плотной окладистой бородой. Он прохаживался туда-сюда, заложив руки за спину, и, когда я появилась наверху лестницы, остановился и вытянулся.

– Леди Уилкокс? – чуть картавя спросил он. Голос его был хриплым, этот человек явно привык громко кричать и командовать. Я кивнула, заметив, что рядом со мной стоит Сьенна, явно готовая меня поймать, если я вдруг решу упасть. Что бы это все значило?

Визитер щелкнул каблуками своих не очень новых сапог: