Вторая капля

Они разошлись.

До места, куда вела Кетрин, осталось пару шагов. Коил вошел вслед за девушкой через скрипучую железную дверь в просторную комнату, если так можно назвать подвальное помещение. На серых, потрескавшихся от старости стенах висели многочисленные плакаты, фотографии, записи различного содержания: начиная от черно-белых изображений,заканчивая автографами современных рок-групп. Здесь,на холодном, бетонном полу, стояли столы, то тут, то там лежали разноцветные пуфы– мешки, валялись бумаги, ручки, карандаши, обрывки чего-то. В углу, из-под белой ткани, выглядывал угол холста, рядом лежал бережно сложенный мальберт.В комнате был хаос, но, казалось, что так и должно быть, то, что называют творческим беспорядком.

– Вот, это одна из наших мастерских,– Кетрин плюхнулась на пуф и похлопал рукой соседний.– Падай.

– И это мастерская?– удивился Коил, но сел.– Больше похоже на помойку!

– Кому помойка, а кому приятная творческая атмосфера.

– И кто здесь работает?

– Кто, кто? Я, и Джастин, Лили, иногда Сара заходит, Грег, но он и другие, типа Рена работают в другой мастерской, у ник иная специфика. Еще иногда детишки вместе с Сарой заходят. И Ритчарда, если повезёт, можно тут найти, но это значит, что ему что-то надо.

– Как информативно! – с издевкой сказал Коил и стал ходить по комнате, рассматривая содержимое стен.– Это место не похоже на кружок по интересам.

Кетрин пожала плечам.

– В этом здании две мастерских, разделены условно, по сути, каждый работает, где хочет. Многиесюда просто отдыхать приходят или инструменты хранят, вроде Рена.Тут много комнат, есть где развернуться. По ходу все сам поймёшь, если вернешься. Но, это только от тебя зависит …Так и зачем ты сюда пришел?

–Я не знаю, из любопытства, наверное. Стен позвал, вот и пришел.

Коил развернул один из бумажных комков, валявшихся на столе. На нем было что-то написано пухленьким, немного косившемся то в одну, то в другую сторону подчерком.На полях стояли где-то галочки, а где-то крестики или восклицательные знаки. Некоторые слова были зачеркнуть, а некоторые зарисовать толстым слоем стержня так, что бумага начинала гнуться и тянуться. Парню было трудно разобрать каракули, но он сделал усилие и прочёл вслух:

–Кто я? Зачем я?

Кого я люблю?

Сам для… еетя?

– Сам ты еетя!– вскрикнула Кетрин.– Сам для себя я решить смогу!

Закончила она и откинулась в пуфике. Теперь она почти лежала и смотрела в потолок.

– Ужасно! Рифма приметивна, ритм черт знает какой, про слог я вообще молчу!– констатировала девушка.

– Да? А мне нравиться! Есть в этом что-то! На великую поэзию не тянет, но …А кто автор?

–Я, собственной персоной, – отвлеченно бросила Кетрин.

– О, так это здорово! Они немного резковаты, но для подростка очень даже неплохо! Тебя ждет хорошее будущее!

– Да! Будущее инженера– строителя! Всегда о таком мечтала!– выдавила сквозь зубы девушка. Она взяла брошюру, лежавшую на полу. Смяла ее, даже не рассмотрев, и начала подбрасывать вверх к потоку, словно плохо прыгающий мячик.

– В смысле?

– Недавно мы проходили определение и меня определило на специальность инженера– строителя!

Грубый голос срывался на писк, девушка стала хлюпать носом. Она скрутилась и уперлась лицом в колени, поминутно проводя ладонями по мокрым глазам. Коил растерянно смотрел на нее. Слезы всегда выдавали в нем странное чувство, тем боле слезы девушки, да еще и почти ребенка. Он отвел взгляд в пол, ковыряя пальцем смятый кусок бумаги и кусая губы. Ему казалось, что он должен что-то сделать, должен что-то сказать. И он сказал:

–Может это какая-то ошибка?

Кто знает, что нужно говорить в такой ситуации, но, видимо, не это. Кетрин посмотрела на него злобными, заплаканнымиглазами и, обняв колени, обратила свой взгляд в пространство перед собой.

–Хочешь, я обниму тебя, – неожиданно для самого себя, полушепотом пробормотал Коил. Он уже успел подумать, что опять сказал что-то не так, но девушка вдруг встала. Она подошла к нему, взглянула на него красными глазами и спросила:

–А можно?

Парень робко кивнул, и Кетрин обхватила его своими тонкими руками. Она уткнулась носом в его грудь и зарыдала.Ее маленькое, хрупкое тельце собралось при каждом вздоха, она всхлипывала и все сильнее прижималась к почти незнакомому ей человеку.

Коил приобнял это существо, он, как ему казалось, испытывал туже боль, тоже страдание. Парень бы хотел прижать ее сильнее, заглушить эти всхлипы. Но он боялся: Кетрин в этот момент показалась ему такой хрупкой, будто вот-вот разлетится, словно одуванчик.

Глава 4

Этой ночью Коил долго не мог уснуть. Мысли впервые за долгое время крутились у него в голове бурным водоворотом. Что-то странное творилось с ним, и этого парень никак не мог объяснить. Единственное, что он понимал, так это то, что всю свою жизнь он был слеп. Слеп и глуп. Вот что думал о себе наш герой.

Картина прошедшего прокручивалась в голове много раз. Что за странное чувство посетило его? Почему он сделал то, что сделал? Сперва Коил подумал о любви, но быстро отбросил этот вариант в связи с его глупостью, надуманностью и излишним романтизмом.

–А что такое романтизм?– подумалось Котлу, но он быстро заключил, что к делу это не относиться, хотя можно и поискать ответ.

Вскоре он словил себя на том, что уже почти час ночи, завтра на работу, а он сидит в интернете, читая о литературе 18 века. Да, кажется, все пошло немного не туда.

Возвращение в постель не помогло, парню было неудобно: впервые фонарь светит ему прямо в окно, под одеялом было невыносимо душно, а на душе гадко.

Если это не любовь, то быть может жалость? Сострадание? Или материнский инстинкт, только отцовский? Как все запутанно…

Коил вспомнил свой день определения. У него не было каких-то особых предпочтений и талантов, его вполне устроила работа страхового агента. Он пытался вспомнить, какова была реакция одноклассников на их определение, но воспоминания не столь далёкие казались ему недосягаемыми.

– А Вика? Интересно, она любит свою работу? Она отличный бариста, но хочет ли она этого? А Стен? Он радостный такой, но сам же мне говорил про несправедливость формульного отсчета. Это как минимум странно. А Кетрин? Много ли таких, как она? Если подумать, то наверняка много.

Так герой думал и рассуждал еще долго, иногда вслух, иногда просебя. Когда он очнулся от раздумий, на часах было почти 4 часа утра.

– Класс, можно уже и вовсе не ложиться!

Коил встал с кровати и подошел к столу. На нем еще с вечера стояла нетронутая чашка чая, а рядом лежал листок с номером телефона и припиской « Если Вы поймёте, что надо что-то менять в этой жизни, то позвоните или прийдите к нам. Всегда будем Вам рады, Ваш Крис Пранс».

Коил сел на стул и стал перечитывать эти слова, ища в них тайный смысл и попивая холодный, немного горький чай.

Глава 5

Пронзительный звон будильника сотрясал воздух комнаты. Коил поднял тяжелую голову со стола и потер покрасневшую щеку, делая ее еще краснее. Парень приоткрыл глаза, но тут же пожалел о своем решении. Ослепительный дневной свет резал их, будто нож. Он невольно скривился и потянулся за телефоном, дабы узнать время. Было уже восемь утра.

– Черт,– буркнул себе под нос Коил и упал на стол, немного ударившись лбом о дерево с характерными звуком и болью.

С полузакрытыми глазами он набрал нужный телефонный номер:

– Здравствуйте, страховая компания « безупречная жизнь» слушает. Чем могу помочь?

– Привет, Кира. Я немного приболел, – будто из последних сил выдавил парень.