Заместитель Генерального

–Ай, молодца! – Петр Петрович похлопал Риту по плечу.

Федор хорохорился, но видно было, что он тоже ощущает себя немного не в своей тарелке, переплюнуть харизму Петра Петровича присутствующим было не под силу.

Берестин даже не пытался это сделать, он внутренне был благодарен директору РемСтроя, за то что он так умело разряжал обстановку и взял инициативу ведения беседы в свои руки, руководить самому ему сейчас не хотелось.

–Ну, взлетная, и по коням, – объявил Петр Петрович. – Чего скис Генка? Летать боишься?

–Да я первый раз! Так что не боюсь, потому, как не знаю, чего бояться.

Ударить в грязь лицом перед Гончаровым не хотелось, и Генка тоже хорохорился. Федор налил Марго коньяка:

–Ты же с колой пьешь обычно?

–Это же не обычно, это взлетная! – отшутилась Рита.

«А они неплохо знают друг друга» – думал Берестин и его это раздражало. С одной стороны в этом нет ничего удивительного, они работают вместе почти три года, с другой стороны, возможно, его наблюдения об их нежных взаимоотношениях оказались вовсе не выдумкой.

В самолете Марго сидела с Петром Петровичем, через проход Берестин с Грачевым, впереди остальные коллеги. Их команда заняла большую часть салона бизнес класса.

Самолет тронулся, вышел на взлетную полосу. Марго туго затянула резинку для волос на затылке, открыла книгу. Чтение снимало головокружение. Включился реверс. Пассажиров вжимало в кресло, в то время как самолет наращивал скорость. Вот шасси оторвались от взлетной полосы. Ощущение подвешенности и внутричерепного давления. Марго глубже вдохнула и начала читать. Смысла слов она не улавливала.

–Ритулька, как ты там? Голова на месте? – побеспокоился Петр Петрович.

–После ваших взлетных меня хоть в космос! – Рита на мгновение оторвалась от книги и благодарно улыбнулась.

Маргарита смогла расслабиться только, когда самолет вышел на рабочую высоту, эшелон, как называют ее летчики.

В бизнес-классе было комфортно: удобные кожаные кресла, вкусный ланч, стюардесса подавала мартини.

–Коллеги, а давайте выпьем, за успех нашей поездки! – вдохновенно предложил Звонарев.

Он немного расслабился после «взлетных» Петра Петровича. Звонарев привстал с кресла, чокнулся с Грачевым и Берестиным, в сторону Гончарова и Маргариты приподнял фужер в знак мысленной солидарности.

Берестин повернулся в сторону Петра Петровича и Риты. Наконец-то он посмотрел в ее глаза. Их бокалы осторожно соприкоснулись. Марго инстинктивно хватанула полные легкие воздуха, словно готовясь к прыжку. По коже побежали мурашки.

Он был хмур и не разговорчив с самого приезда, внутри него словно бушевали неведомые стихии, но все равно, он казался ей прекрасным.

–Плохо не будет, мартини после коньяка? – укоризненно спросил он.

–Ненавижу мартини, – рассеянно выдохнула Марго, боясь потерять с ним зрительный контакт.

Но он смотрел, Маргарита не знала, как глубоко он был в себе в этот момент. Ему до боли были знакомы ее коньячные цыганские глаза, они топили его и всю его жизнь. Он не хотел больше поддаваться их чарам, но вместе с тем, более всего желал снова утонуть в них. Уткнуться носом в ее ароматные локоны, собрать их, непослушные, в свою ладонь. Прижать к себе их хозяйку, смотреть, как наливаются ночью ее карие глаза, расширяются от желания зрачки, оставляя тоненькую, коньячную кромку глаз, словно берег темного омута, в который он погружается с головой.

«Хорошо же я себя повел, – размышлял Берестин, – сам начал всю эту историю, целовал ее, приглашал на свидания, а потом соблазнил и пропал. Какого же она обо мне мнения, наверное. Но ведь это совершенно не так. Все значительно хуже. Она не может быть просто моей любовницей, но я не готов предложить ей что-то большее сейчас. Рушить свою семью, свой брак, я не хочу всего этого. И я даже не знаю, что она думает об этом, возможно ее все устраивает: быть любовниками, изредка встречаться. Может быть, именно этого она и хочет? Заимела очередного престижного поклонника и все.

Нет. Надо просто прекратить все это сейчас, пока еще не поздно… Вот только еще один, последний разочек зацеловать ее всю до изнеможения».

–Рита… – ели слышно, одними губам позвал Берестин.

–Что, Саша?– она никогда раньше не называла его так.

Он улыбнулся.

Ее сердце бешено заколотилось и опять это странное ощущение, что воздуха слишком много. Ей хотелось обнять его так сильно, как обнимают маленькие дети, показывая всю силу своей любви. Столько нежности она испытывала к нему в эту секунду, произнося его имя, что на глаза навернулись слезы. С трудом Маргарита заставила себя отвернуться и откинуться на кресло.

–Ритулька, ты чего? Укачало опять? – Петр Петрович осторожно тронул ее за плечо.

–А? Нет, нет, все нормально, – натянуто улыбнулась Марго.

На самом деле ей вдруг заплохело, этакая острая необходимость заплакать. Рита пошла в туалет, чтобы умыться и привести себя в порядок. Закрывшись в кабинке, она облокотилась на умывальник, разглядывая свое отражение в зеркале. «Соберись. Распустила нюни, мужчины этого не любят, – мысленно произносила она сама себе. Зажегся значок «пристегните ремни», видимо самолет входил в зону повышенной турбулентности. Марго набрала в ладони ледяной воды и намочила затылок, это был еще один из ее приемов вернуть спокойствие и унять головную боль. Она постояла еще немного, выдохнула, распрямила спину, откинула волосы с плеча и решительно рванула дверь.

–Рита!!!

Она чуть не ушибла Берестина дверью, ему пришлось резко сменить траекторию, и теперь он сжимал Марго в своих объятиях, пытаясь не упасть.

Это было неожиданно для обоих. Маргарита осторожно опустила ладони на его плечи, как будто об них можно было обжечься. Она смотрела на его губы, их лица были так близко, что почти соприкасались. Марго чувствовала запах его парфюма, и по коже бежали мурашки.

Он взял ее за шею, и осторожно сжал ладонь на горле, так же как в ту ночь на капоте Мазды. Дыхание Марго стало прерывистым, она дрожала. Алекс провел большим пальцем по ее губам.

Самолет неожиданно тряхануло, Риту прижало к стене, а Берестин, все еще пытающийся удержать их обоих, навалился сверху. Он стиснул ее еще сильнее, как будто это было необходимо, чтобы поймать равновесие, и вместо поцелуя, укусил за нижнюю губу.

–Ты ненормальный…– шепнула Маргарита, но все женское существо ее всколыхнулось навстречу этому мужчине. Внизу живота предательски и приятно заныло.

–Как ты это делаешь?– выдохнул он, продолжая крепко сжимать ее.

–Что делаю?

–Сводишь меня с ума…

Звуковой сигнал возвестил о том, что самолет вышел из зоны турбулентности. Алекс отпустил Маргариту.

Её била мелкая дрожь, голова кружилась, кое–как добравшись до своего места, Марго плюхнулась в кресло. Губа болела. «Скорее всего, будет синяк», – подумала Марго, осторожно проведя подушечкой пальца по нижней припухшей губке. Но она обожала, когда он делал так, обожала его до дрожи.

Петр Петрович пересел к Грачеву, у них завязался оживленный спор. Вернувшемуся Берестину ничего не оставалось, как сесть с Маргаритой.

–Ой, Александр Владимирович, прошу простить, занял ваше место, – забеспокоился Петр Петрович.

–Ничего страшного. Сидите – сидите!

Он опустился в кресло рядом с Ритой и уставился в иллюминатор, ему было стыдно, за свою выходку, он опять делал не то, что следует.

Маргарита делала вид, что читает. Молчание тяготило обоих.

–Посмотри вот это, – он протянул ей свой телефон. – Майкл прислал сегодня.

На экране были фотографии с фестиваля жженой резины. Марго и Алекс прекрасно смотрелись вместе. Вот она смеется, волосы ее парят в воздухе, видимо Алекс кружил ее в этот момент. У него выразительные глаза и смотрит он на Марго по-особому. Фото с награждения, Алекс и Марго стоят вместе на пьедестале, а брызги шампанского накрывают толпу – они пара, они победители. Вот Алекс прислонился к капоту машины, рядом Рита, прижимается к нему спиной. На следующем фото они оба хохочут, обнимая друг друга. Фотография Маргариты, ракурс с самого пола: полоса асфальта, эффектный красный кузов Мазды виден во всей красе, Рита в черной коже на ее фоне великолепна, небо, на грани заката, впечатляет своей синевой, прекрасно довершая композицию.

–Красивые фотографии.