Если любишь, то борись!

– Если ангелы и существуют, то в храме, – вслед ему сказала я. Сердце у меня остановилось. Точнее, я его не ощущала. Должно быть, оно убежало за тем парнем в храм. Но почему-то у меня было чувство, что надо мной кто-то посмеялся. Может, мне показалось, что я увидела именно того парня, который мне понравился всем? Но идеальный парень не мог встретиться мне в церкви… Меня просто разрывало на части. Либо забыть свои предубеждения и идти в храм, чтобы посмотреть, привиделось мне или нет, либо отказаться от глупой затеи и дождаться этих дураков Костю и Кирилла, поехать домой и верой и правдой служить своему брату и любить только его, пока он не женится. Но в этот момент верх взяла моя женская сущность. Я, как поступили бы все девушки на моем месте, не упустила возможности еще раз убедиться, что такой парень существует, и пошла его искать. Но там у них не так все просто. Едва я переступила порог храма, как ко мне подошла высокая, солидная старушка:

– В брюках в храм нельзя. Вот, надень вместо юбки, и вот платок.

Старушка дала мне парео и косынку. В нос ударил запах пота, и глаза защипало. Сразу захотелось быстрее от этих вещей избавиться и убежать. Да чтоб меня! Куда я вообще втягиваюсь? Разве хоть один парень на земле стоит того, чтобы ради него портить свою внешность и терпеть эту вонь?! Да я вся старческим потом провоняю! Я смотрела на эти вещи, и руки у меня дрожали. Нет, я не могу это напялить. Меня сейчас вырвет. Я нашла взглядом ребят. Они стоят себе спокойно, и никто их не заставляет надевать шаровары доисторические, от которых несет плесенью, и шапки, изъеденные молью… Так почему же мы, женщины, должны терпеть?! Дискриминация! Что за патриархат?! Обуздать нас хотят? Завязать в платочек и привязать к поясу? Я не знаю, сколько бы я так стояла и смотрела на вещи, которые дала старушка, но тут мой чуткий нос уловил едкий запах ладана и горящего угля. Это было словно спасение. Я обернулась: сзади меня (вот как он там очутился?!) стоял тот самый парень и раздувал золотую кадильницу. Почему-то дым шел в храм, а не на улицу. И, на мое спасение, прямо на меня. На лицо молодого человека лился свет от входа в храм. И в лучах солнца его кудрявая челка блестела, свисая на бровь. Наверное, он заметил меня, и его взгляд вонзился мне в грудь. Точнее, он посмотрел мне в глаза, но отдалось у меня в груди. Оказывается, парни так могут! Один глаз был в тени и словно черный, а другой освещен, поэтому казался шоколадным. Поразительно красивое лицо. Но зачем такие острые глаза? Они же убить могут! Я опять потеряла сердце. Оно, наверное, упало на пол, поэтому кровь застыла в жилах, даже руки перестали трястись. А парень спокойно подошел ко мне и сказал:

– Ты отойди, а то дым идет на тебя.

Голос у него был с какой-то глушинкой. Я не сразу догадалась, что он ко мне обращается. Когда поняла, что он имеет в виду, то, улыбаясь, как дурочка, ответила:

– Знаешь, ты меня даже выручаешь.

Видно, он и решил, что я дурочка, и, посмотрев задумчиво, махнул кадилом почти у меня перед лицом, да так, что огромное облако ладана окутало меня с головы до ног. Теперь я неделю, наверное, запахи не буду различать. Он снова встал позади меня. А я думала: «Зачем? Зачем он это сделал? Это он мне приятное хотел сделать или чертей изгонял, как мой брат?» В общем, от мыслей меня отвлекла та самая старушка:

– Надо одеться, как подобает, а то скоро проповедь, отец Лев заметит.

Ну и что? А кто сказал, что женщинам подобает вонючие платки носить? Хотите, чтобы в храме были все как инкубаторные цыплята, так извольте одежду хотя бы постирать! Но связываться с отцом Львом мне не хотелось. Я решила выйти из храма, но как только обернулась, сразу встретилась взглядом с этим парнем. В этот раз он меня словно обжег. Я быстро отвернулась. Нет, я не смогу мимо него пройти. Меня будет заносить. Ноги как ватные. Блин, да я теперь готова поверить в магов! Ни один парень меня так не мог подкосить одними глазами! Придется ждать подмогу. Я машинально посмотрела на друзей. Они крестились! Вот ведь стадо! Когда они там накрестятся? Я и стоять не могу, и уйти отсюда не могу. Чувствую, меня из храма метлой погонят или вынесут. Так, надо себя взять в руки и что-то делать. Я, зажмурив глаза, принялась портить свой внешний вид. Повязала парео на бедра. Ужасно, на суперские джинсы надеть это… вонючее… Бррр! Благо до меня иногда доходил слабый дымок ладана. Теперь надо что-то сделать с этой ужасной косынкой. Но при всем моем желании я не могла бы даже на грязную голову надеть платок, от которого так несло чужим потом, что даже ладан его не мог перебить. Все женщины стоят с покрытой головой. А я, выходит, чукча. Да… Какие они все одинаковые… И тут меня осенило. Я же на джинсы вместо ремня повязала шарф! Он мне даже по цвету подойдет, и к глазам отлично. Бирюза всегда мне шла. Я быстро вытащила свой шарфик. Пусть он мятый, но он не воняет и приличный на вид. Повязала его как бандану. Я буду оригинальна. Я не буду стадом! В этот момент я даже забыла о стоящем сзади парне. И когда он прошел мимо меня, я слегка отшатнулась, как ударенная током. Ого! Он еще и так может… Что же он, такой умник, тут делает? Неужели, как и мой брат, в жрецы подался? Или как тут у них это называется? Тут я услышала: «Царица моя Преблагая…» – запел хор тихо и нежно… Они что, и до этого пели или все молчало? Нет, не молчало. Просто я слышала только себя. Парень подошел к священнику, который стоял в толпе в центре зала перед алтарем, и подал ему кадило, целуя руку. Да… Не мой вариант. Мой рыцарь не может быть рабом. Мой мужчина человек разумный. Как-то кисло стало на душе, я даже расстроилась. Но эта песня, что исполнял хор, была мелодичной, красивой, и, не дослушав ее, мне выходить не хотелось. Я подошла к окну, положила на подоконник букет и сумку и, оставив косынку, взяла свои вещи. Как же это ужасно! Встретила парня, который нормально пахнет, такой же красивый, как я, но он, как и мой брат, больной на голову. И тут до меня дошло. Как брат. Как брат… Я говорю о нем уже не первый раз. Я его постоянно сравниваю с братом. Вот почему он мне понравился! Он, как и мой брат, идеален и со своими тараканами в голове. Наверное, только такой парень мне мог понравиться. Плюс к минусу притягивается. Закон физики. И как же быть? Я-то не смогу, как он, сюда ходить и так же выглядеть, как все эти прихожанки. Я овцой никогда не стану. Как сказал Пушкин: «С белой ручки не стряхнешь и за пояс не заткнешь». Я же смеяться буду, если он мне станет читать Новый завет. Вот попадалово! Что же мне делать? А могу ли я ему понравиться? Ну конечно же, могу! Тут все одинаковые, как зебры, и вряд ли здесь девушки есть… И тут я стала присматриваться. Есть… И не одна. Да что за…

Шесть девушек. Три поют и три в храме. Это я посчитала тех, кто ему по возрасту подходит. Я их рассмотрела. Одна высокая, крепкая, ровный пробор, который ее только портит. Лицо неухоженное, зато глаза голубые. Их бы подкрасить… Здесь явно женственности не хватает. Грубые черты лица. И одета серо-пресно. Да они все здесь кроме одной одеты одинаково. Вторая из певчих была жутко, я бы даже сказала, страшно худой. Под глазами черные круги. Из-за этого глаза были слишком огромными. Острый длинный нос и большие губы. Все маленькое лицо было слишком выразительным. Пела она с умирающим видом, наверное, любой бы ее пожалел и накормил. В переходе она бы хорошо зарабатывала и, вероятно, смогла бы наесть себе массу. А то в храме ее, наверное, на вегетарианскую пищу посадили или вообще есть не дают. Третья певчая была как русская красавица, кровь с молоком. Она явно не голодала. И пела со спокойным выражением лица. Но такая красота давно вышла из моды. Нет, из певчих нет мне соперниц, без сомнения. Посмотрим на прихожан. Одна девушка рябая, но хорошо одета. Скорее всего, она не была быдлом, которое слепо идет за всеми. Наверное, такая же, как я. Нет, крестится. Не как я. Но одета со вкусом. Девушка почувствовала мой взгляд и обернулась. Я увидела в ее руке телефон. Тут она пошла мимо меня к выходу. Глаза красивые, большие, но рябая. Не соперница. У такой я точно парня уведу. Что-то в ней есть такое… покорное… Нет стержня. Другая девушка была похожа на татарку. Юбка темная до пят и приталенная коричневая ветровка. Я бы с ее темной внешностью такие цвета в жизни не надела! Она похожа на шахидку, и платок так же повязан. Безвкусица. Нет, не соперница. Последняя была ярко накрашенной и выделялась среди других. Я поняла: она – как я, случайно забрела сюда. Значит, достойных мне соперниц нет. А если кто и встречается с ним, то это ненадолго. Я буду не я, если не отобью парня. Я стала искать его взглядом. Алтарников оказалось трое. Мой красавчик, дяденька какой-то и парень невысокий непонятной национальности. Его можно как сербом, так и татарином, и негром назвать. Но при всем этом было в нем и чисто русское. Он единственный смотрел на всех веселым взглядом и иногда с каким-то мальчиком шушукался и смеялся за спиной священника. Мой красавчик вышел из-за алтаря. Издалека он выглядел еще краше. Бесподобное одеяние так ему идет… Я на него, наверное, могла бы часами смотреть… Но он очень быстро прошел к другим алтарникам. Со спины он тоже неплохо смотрится. Я разглядела его затылок. Волосы волнистые. Ему бы кончики на шее чуть-чуть отрастить, тогда его вид приобрел бы законченность. Это было бы очень стильно. Потом вдруг все пошли ближе к алтарю, а на возвышенность встал священник. Как я поняла, это и был отец Лев. Да, весьма яркая личность. Взгляд у него грозный, даже немного сумасшедший, глаза почти бесцветные, но вид при этом внушительный и умный. Мне даже стало интересно, зачем он туда встал. Ах, да! Припоминаю обращение патриарха. Он так же стоял лицом к народу и поздравлял с Пасхой. Мама слушала его по телевизору, а брат мой трындел над ухом:

– Если тебе не хватает духовности, хочешь, я тебе поставлю видеозапись нашего жреца? Зачем слушать этого кровавого каннибалиста иудейского вероисповедания?

Да, было такое…

Певчие поднялись на клирос, и взгляд мой принялся следить за красавчиком. Он пошел за певчими и встал рядом с этой дистрофичной девицей и что-то ей передал. Я прищурилась. Булку, что ль?! Откармливает. Мне словно дали в морду. Я так ужасно себя почувствовала, как будто у меня не красивое личико, а морда, и поэтому меня ударили со всего размаха. Он ее угостил. Он за ней ухаживает! А она ему улыбается. Блин, какой у нее большой рот! Да у него вкуса нет! Как она может нравиться?! И она даже не смущается. Давно, что ли, у них шуры-муры… По его лицу это сложно понять.

Я смотрела на его прекрасный профиль. А он с высоты клироса смотрел на священника, который что-то громко говорил. И его густые брови сдвигались к переносице. Мне стало интересно, что нам там вбивают в голову с такими ядерными глазами, которыми смотрел священник на прихожан:

– …вместо того чтобы Бога поблагодарить за благоприятную погоду, люди делают все что угодно! Бабки грядки копают, кормят поросят, внуков встречают, вместо службы… и не боятся после этого, что выйдет из таких детей. Уже вырастили поколение пьяниц, наркоманов, женщин-абортниц, детоубийц! А потом жалуются на правительство и на общество! А кто виноват? Мы сами виноваты, что живем со свиньями и как свиньи! Праздник в церкви – так иди к Царю Небесному и принеси ему жертву. Какую мы можем ему жертву принести? Это уже по совести. Раньше в Ветхом завете были такие законы: сделал маленький грех —голубя. За более крупный – овцу, за большой грех – вола. А сегодня все жертвуют по рублю. А ты на рубль можешь купить себе хотя бы хлебушка? А Богу предлагаешь! И еще войны не хотим! Все старцы говорят, что скоро Третья мировая…

Стоп. Где-то я это уже слышала. И тут меня разобрал приступ смеха. Я четко услышала голос Ярослава: «Человечеству уготовано еще много катаклизмов и бурных событий. Изменится и сознание людей. Грядут тяжкие времена, людей будет разделять их вера. Древнейшее учение придет в мир».Под древним учением он подразумевал язычество, исконную нашу веру. Неужели и у Ярослава так же заставляют посещать общину? Одно запугивание. И причем запугивание самым ценным. Это нечестно. Какой злой у них Бог. И правда еврейский.

Я смотрела на лица прихожан. Кто задумчив был, кто бледнел, но многие, видно было, соглашались.

– А она нагрянет, и никто не спасется, кроме верных Богу! Бог только истинно верующих своих рабов укроет, и они не познают войны и Антихриста. Так говорила Святая Матрона, так говорила и старица Нила, и многие святые.

Да, знаю я, как наши боги любят своих рабов. Примерно как правительство любит пенсионеров. И я должна еще верить такому Богу? Обычно в таких ситуациях до рабов нет дела. Спасают самое ценное. А кто решил, что для Бога самое ценное – это кучка безмозглых фанатов, а не земля и природа? С чего они решили, что человек ценнее матушки-природы? Может быть, богу нет дела до того, что творится на планете Земля, что там несколько придурков пытаются завоевать мир, уничтожая большую часть земного шара… Впрочем, предположений много. Все, что здесь говорится, – это всего лишь одна из тысячи гипотез. Я взглянула на своих друзей. Жаль, что я не видела их лица, но кожей чувствовала, что Костик побледнел и стоит в полуобморочном состоянии. Что-то я прямо ясновидящей себя почувствовала, реально видела, что Костик, забыв обо всем, будет теперь каждый выходной в этот храм ездить и жертвовать Богу сто рублей на шоколадку. И Кирилл… Не знаю, что с ним, но как только я отвергла его чувства, он сделался слишком суеверным. Теперь он поверит и в Гарри Поттера, и в Зевса, и в грядущую войну. Ох, тяжело мне с ними… Если бы так не вовремя не вынырнул из своего мира Ярослав, то бы мы забрали портсигар, накрыли поляну, поели, что-нибудь нашли бы еще и поехали домой. И я бы не увидела, что существуют такие классные парни в красивой одежде небесного цвета… Я опять посмотрела на него. Лицо его было хмурым. Неужели он поверил в эту чушь? Господи, да у Ярослава больше ума! Он хоть и смотрит, читает, слушает всякую чушь, но верит, что Россия спасется! Нет этой безысходности. А здесь полная безнадега. Давящая атмосфера…

Я не сводила с него глаз, пытаясь проникнуть в его мысли. Ух, какие они колючие. Если бы он на меня так смотрел, я бы провалилась. Нет. Судя по его лицу, он священника этого не любит… Или не согласен? Да что же с ним? Он перевел взгляд вниз. И я поняла: он себя умнее считает! Так вот ты какой, красавчик! Йес! Мой парень небезнадежен!

И я заметила, как к нему подошла анорексичка. Это было как удар под дых. Она украдкой грызла эту булку. Видно, есть ей сильнее хотелось, чем слушать проповеди о грядущих муках грешников. Чего она так близко к нему встала? Ведь по лицу видно, что она способна влюбиться только в порцию ризотто. Так, сейчас этот отец Лев промоет мозг, и служба закончится. Что я буду делать дальше? Надо уводить парня у этой голодающей.Забирать отсюда красавчика вместе с моими недоразвитыми друзьями. Вопрос: как?

Как-то раз мне брат выдал: когда хочешь у богов что-то спросить, попросить или одолжить, надо непременно дать им что-то взамен или пожертвовать. Так надо поступать и с людьми. Я это особо не воспринимала. Я люблю своих близких и друзей и поступаю с ними от сердца и по совести. А вот мой братишка всегда следует этому закону. Если принимает мою помощь или просит меня о чем-то, то предлагает свою, или потом дарит мне что-то, или ведет в ресторан… Меня это воспоминание очень укололо. Я хочу вывести отсюда красавчика. И если Бог есть, то я согласна принести ему жертву. Только не деньги. Деньги дают священникам. «Божье- богу».

Я огляделась. Что же я могу пожертвовать именно для их бога? И взгляд мой упал на нарциссы в вазе, что стояли за аналоем с иконой. Ну конечно, цветы! У меня есть цветы. Я огляделась, куда их положить и кому преподнести. И заметила большую икону, на которой были изображены три человека. А еще говорят, что у них один бог… Я положила букет на лавочку. «Прими мою жертву и отдай мне его. У тебя и так последователей много», – произнесла я про себя. В общем, меня только на это и хватило. Я просто себя почувствовала братом. Вот ведь до чего любовь может довести! Стоп. Пока еще не любовь. Я человек разумный и понимаю, что любовь приходит со временем, а сейчас это гормоны, влюбленность, эстетическое наслаждение от вида этого человека —да что угодно.

– Ты думаешь, это мне нужно? Это тебе нужно! Я стою и пытаюсь истину вложить в твою душу, когда ты тут занимаешься суетой!

Я дернулась. Это мне?!Обернувшись, я увидела, что в меня впились все глаза, которые до этого момента таращились на священника. А он грыз меня диким бесцветным взглядом, в глазах даже не было видно зрачков. До чего же страшный! Я, наверное, и голову в плечи спрятала, как страус… Реально испугалась. Черт! Да из меня тут делают психически неуравновешенную! Я вытянулась, как кол. А священник продолжал кричать:

– Ты думала, пришла в храм – и этого достаточно для твоего спасения?!

Я ничего такого не думала. Какого спасения? От несуществующей войны, чтоль? Но на всякий случай я стояла и улыбалась. Как говорится, улыбка – лучшая защита от нападения. Но отец Лев воспринял ее как наглость.

– Если ты сюда пришла играть или ради любопытства, то вон из храма!

Ответить? Нет. Таким лучше не отвечать, а то дело до драки дойдет. Здесь полно его фанатов. Побьют меня еще, как бедную Олесю из повести Куприна. Но с какой стати я должна уходить? Я пришла сюда не к нему. А если есть здесь Бог и Ему не нравится мое присутствие, то пусть Сам меня выгоняет или ангелы Его…Место общественное, и нарядили меня как положено. Какие могут быть претензии?

– Или прояви уважение, когда к тебе обращаются. Стой и слушай. Я здесь говорю от имени Господа! – продолжал священник.

Ладно, стоять так стоять. Наверное, у меня выражение лица было глупым, ведь я не могла этого священника воспринимать серьезно. Красавчик смотрел на меня с вялой усмешкой. Я никак не могла понять, хорошо это для меня или плохо. Радуется, что мне досталось? Или он этого и ожидал от священника? Да что ты лыбишься? Я за тебя тут своими цветочками пожертвовала! Он словно прочитал мой взгляд, а потом посмотрел на часы. Все оставшееся время священник втирал о том, что храм Божий надо уважать, что к Царю Небесному нельзя приходить в дьявольской раскраске, что этим мы не уважаем Создателя, когда ходим в виде блудников и грешников… Из этого я сделала вывод, что он все это говорил при всех лично мне. Что я, мол, несчастная белая ворона. Хотя не так уж я и ярко накрашена. Мне сильно краситься не надо, достаточно легкого дневного макияжа. Если я для него блудница, то для меня он врун, который даже доказать не может, кому именно он поклоняется. И легко ведь отделываются, говоря, что истинно верующему не нужны доказательства, мол, Бог в их сердцах. По их мнению, я должна слепо верить незнакомому мне бородатому дядьке? Да мало ли что он мне скажет! В общем, рассказав, какая я грешная, всему честному народу, священник спустился к тумбочкам, что стояли иконами к народу, и стал давать прихожанам целовать крест, который держал в руках. Я рванула задержать ребят, чтобы не следовали за толпой, а подумали, нужно им это или нет, но до них так и не добралась. Вместо этого меня несла толпа к этим иконам. Я попыталась выбраться, но не получалось. Потом хотела отойти, повернулась – и вдруг уткнулась носом в грудь красавчика.

– Проходи, – указал он мне на иконы.

Что же делать? Меня все ждут. Сейчас нельзя привлекать к себе внимание этого попа. И перед парнем нельзя так раскрываться. Я же не знаю, какие у них законы. И дураку после этой проповеди станет понятно, что они грешников не любят. Придется идти за этим стадом. Я все ближе подходила к тумбочкам и всматривалась, как прихожане машут рукой, перед тем как поцеловать икону. Я человек умный и запомнила порядок: на лоб, на пояс, вправо на плечо, влево… Все сделала, и —о, мама родная! —даже поцеловала эти портреты святых! И приговаривала: это только средство к цели, средство к цели… Когда я подошла к священнику, не знаю почему, по мне побежали мурашки. «Где твоя защита, брат? Он же сам дьявол!» – пронеслось у меня в мозгу. Нет, так я мистиком, как брат, стану. Так нельзя. Надо трезво смотреть на обстоятельства. Я не помню, как поцеловала крест. Мозг вырубился. Очнулась, когда парнишка в стихаре дал мне в руку кусок белого хлеба. Даже не кусок, а резаную крошку. Я ее без угрызения совести съела, хотя по моральным принципам надо было голодающей дать. Это их еда, а та девушка как раз недоедает. Хотя нет, обойдется. Ее и так хорошо покормили. Ладно, угостили так угостили. Я у них эту пищу не выпрашивала. Теперь их проблема, что ее съела атеистка.

Так, что мы делаем дальше? Надо как-то с ним познакомиться. Как? Кто будет знакомиться с красавицей, когда около нее два парня вертятся? И так почему-то в группе все уверены, что у меня есть парень, только лишь из-за того, что я самая красивая. Никому в голову не приходит, что так думают все парни, когда меня видят! И как я с ребячьей неуверенностью могу найти себе парня, когда они сами не подходят со мной знакомиться? Ну, это я имею в виду нормальных, а не всякий сброд и пикаперов. Значит, надо отшить друзей и остаться здесь, пока его не отпустят домой. Я так понимаю, сейчас все закончилось, а это значит, что его отпустят. Хочу увидеть, как он одет. Но как только я подошла к лавочке, ко мне подбежали Костик и Кирилл.

– Что ты тут делаешь?– У Костика глаза были как два пятака. Да, понятно мне его удивление.

– Да… это…Любопытно… – замялась я.

– Да тебя же почти выгнали! Чего не ушла? Назло?

Кирилл пока не понял моих истинных намерений. Отлично. Я уже подумала, что они заметили, как я дырки на алтарнике протирала.

– Нет. Вы испаритесь, ладно?– попросила их я.

– Что?– вскрикнул Костик. Такой дурак!

– Сгиньте!—уже прошипела я.

– Юль… – Кирилл пытался тоже понять. Но куда им…

– Отвалите же, сказала!—раздался эхом мой голос в храме. За спиной запылало. Я увидела растерянный взгляд Костика, который смотрел поверх меня, и обернулась. Красавчик в упор смотрел на моих друзей. Но ни слова не промолвил.

– Так бы сразу и сказала…– еле выговорил Костик. Он, наверное, пытался понять, кем приходится мне этот красавчик. Костя потянул Кирилла к выходу. Кирилл не хотел уходить. Он съедал меня взглядом. Но я отошла от ребят, дав понять, что с ними не иду. Кирилл нехотя пошел к выходу, а красавчик пошел в свечную лавку.

Ничего себе! Почему я его не заметила? Он все слышал или только то, как я их прогоняла? Хотя когда я на ребят шикнула, весь храм услышал. И тут мой взгляд задел татарку. Она стояла у выхода и явно кого-то ждала. Уж не его ли? Ну нет уж! Тебе я его не отдам! Обойдешься! Я так долго искала для себя идеального парня, что теперь, когда я его нашла, зубами буду отгрызать его от соперниц!

Красавчик наконец вышел. На нем была серая куртка, простенькая, но так ему шла! Я не ошиблась, вкус у него хороший. Но к нему сразу подскочила эта девушка нерусской внешности. Ну и я решила не отставать. Я подошла к ним и заметила, что девушка обернулась к отцу Льву и, скрестив ладони, сказала:

– Батюшка, благословите меня съездить в Богоявленский монастырь.

– Зачем тебе?– строго поинтересовался тот.

Блин, что за вопрос?! Хочется!

– Помолиться, – ответила она.– Давно там не была.