Свадьба и прочие неприятности

– Не притворяйся святой. Кто твой подельник?

– Никто. Это не я.

Я видела его холодное лицо и понимала, что хозяин мне совсем не поверил. Павел Олегович давно сделал выводы, поэтому меня уж точно в покое не оставит. Но и полицию вызывать он не собирался…

– Ключи от сейфа только у тебя, – добавил он. – Не лей мне в уши. Возвращай миллион, и мы по-доброму расстанемся.

– Миллион… рублей? – поинтересовалась я.

– Долларов. Каких рублей?!

Он усмехнулся, а меня охватила паника. И я вскрикнула:

– У меня нет их!

– Тогда, получается, что ты – растяпа. Тебя обокрали, меня обокрали. И кто виноват?

Вдруг я поняла, что ещё могу отмазаться! Я сразу схватила свою связку ключей и положила перед носом хозяина.

– Да здесь ключи! Смотрите! – я отвязала ключ от сейфа и кабинета от общей связки и вернула ему. – Они всегда были при мне.

– Денег нет. Значит, не всегда они были при тебе, – его лицо даже ни разу не дрогнуло. – Кто тебя лапал? С кем зажималась? Вспоминай!

От хамства хозяина я обомлела. Обычно он всегда сдержанный, а тут. Я покраснела, как спелый гранат, и фыркнула:

– Ни с кем! А если бы и было что, то вас это не касается!

– Правильно, не касалось, пока из-за твоей оплошности сорвалась моя сделка и пропали большие деньги.

– Я их верну, – ляпнула в злобе я и увидела поднятые брови хозяина.

Не знаю как ему удалось сдержать смех, но он ответил:

– Хорошо. Жду завтра.

– Завтра не смогу. Банки принимают решение до трех дней.

И снова этот взгляд. Он почистил горло и ответил:

– Только три дня, – Павел Олегович поднялся. – И не вздумай от меня прятаться. С полковником ФСБ отдыхаю, ты же его помнишь!

Конечно, как уж их всех забыть? Да и куда мне бежать? От родителей я и так сбежала.

– Я буду в городе, – обреченно заверила я.

– И по графику на работе, – добавил хозяин.

– Хорошо, – согласилась я, слегка удивляясь.

Не уволил? Почему? Боится, что сбегу?

– Через три дня тебя жду и деньги, – сказал он, выходя из кабинета. – И следи, чтобы эта горластая без лекарств не выходила на смену. От неё одни убытки.

Не уволил. Простил. Отпустил. Спокоен? Неужели он думает, что деньги сперла я? Раз уж их так спокойно ждёт…

Всю ночь я вспоминала, кто когда-либо проходил мимо кабинета. Но в моей памяти ничего не всплывало. Только кухня, столик администратора, девочки, комната отдыха, уборщицы. Но у них ключей от моего кабинета нет.

Я вспомнила о камерах. Они по всему фойе у нас стояли. И через них можно было посмотреть: заходили ли к нам чужаки. И утром, первым делом, я побежала к охраннику. Степка спал, и мне пришлось его разбудить. Но услышала я от него такое:

– Хозяин велел отключить съемку, чтобы друзей не компрометировать.

Почему?! Павел Олегович же знал, что у него с собой крупная сумма? Это специально? Меня подставили? Зачем?!

– И только сегодня так он сказал? – уточнила у Степы я.

– Почему? – зевнул тот. – Почти всегда так говорит, когда чиновники приходят или олигарх этот…

Дослушивать я не стала. Все было против меня. Но я точно знала, что ключи всегда были при мне. И понятия не имела, кто же тогда ограбил хозяина?…

Глава 3

Павел Олегович Стрельцов сидел, откинувшись в удобном любимом кресле. Он стучал пальцами по подлокотникам и, нахмурившись, напряженно думал. Рядом с ним стоял молодой человек лет тридцати и терпеливо ждал решения хозяина. А Павлу Олеговичу приходилось принимать очень непростое решение.

Его первенец – нахальный, отбившийся от рук сын – снова в пьяном угаре сбил человека. Уже четвёртый раз за последние три месяца! То, что он машины, стоившие целое состояние, превращает в хлам, – это еще полбеды! Женя людей калечил! Несмотря на тяжелое и криминальное прошлое, Павел Олегович не потерял чувство реальности. Он ещё не отбился от общества и знал нужды обычных людей. Да и сам жил в посёлке среднего достатка, хотя мог позволить себе построить замок прямо посередине государственного леса.

Поэтому поступки обезумевшего сына после скорой кончины его матери весьма Павла Олеговича весьма огорчали. И он не знал, что делать с сыном, который бросил перед самой защитой диплома институт и не собирался доучиваться. Хотя раньше получал два образования международного уровня в двух местах. И учился Евгений прекрасно.

«Весь в мать пошёл! Всегда был такой прилежный и воспитанный. И откуда у него взялось все это дерьмо?», – недоумевал бедный родитель.

Мать Жени умерла быстро, сгорев от рака за месяц, словно свеча. Только сообщили, что рак… И даже сделать врачи ничего не успели… В тот момент Женю словно подменили. Он стал перечить отцу, повышать голос и обвинять его в смерти матери. И поди, объясни подростку, что они с матерью уже десять лет вместе не жили. Бизнес – это все, что их объединяло. «Но куда ему понять! Сосунок ещё!..» – горько размышлял отец. А все потому, что в из семье было не принято ссориться при ребенке и громко выяснять отношения. Они расстались мирно и остались друзьями. А для Жени ничего не изменилось. «Катя умная была, – с тоской вспомнил Павел Олегович. – Нынешняя жена хороша, но до Катьки ей далеко».

Часто случается, что человек осознает ошибки тогда, когда теряет. Расставшись с женой, Павел Олегович не ощутил утраты, а потом понял почему. Катя всегда была рядом. Он её видел каждый день, и она помогала по бизнесу, контролировала дом, хозяйство и сына. А когда Катя ушла из жизни, то мир вокруг резко потемнел.

Тогда Павел Олегович решил восполнить утрату и привести в дом свою любовницу, с которой жил уже семь лет, вместе с внебрачным вторым сыном. Павел Олегович наивно полагал, что старший уже взрослый (все же двадцать четыре года!) и все поймёт. Но как он ошибался!

Вместо семейного тепла и светлого счастья в доме завелось змеиное гнездо. Женя ненавидел Людмилу и терпеть не мог Павлушку. Он по-хамски себя вел с мачехой. А хуже всего пил, не просыхая, и тратил баснословные деньги. Напрасно Павел Олегович перекрыл его все счета. Евгений стал брать в долг крупные суммы у его друзей… И только ещё больше портил репутацию отца.

– Что ты выяснил? – наконец Павел Олегович прервал молчание.

– Она – действительно внучка Жарова. – Вот копия свидетельства о рождении. А вот копия свидетельства о браке Александра Жарова и Марины Свояк.

– Отлично, – Павел Олегович лишь мельком взглянул на копии и убрал их в стол. Его брови на лице ещё сильнее сдвинулись к переносице, что ему практически не шло. Мужчина он был видный. – Как там сын?

Молодой человек, стоявший перед письменным столом хозяина, сразу понял, про какого сына тот поинтересовался, и кратко ответил:

– Протрезвел. Молчит.

– Молчит… Хорошо, пусть подумает! Про меня спрашивал?