Если любишь, то борись!

– В Ветхом завете женщины всегда ходили с покрытой головой и в длинной юбке. И никто, заметьте, этого не отменял! – вдохновенно говорил отец Лев. – С покрытой головой женщина ходит под покровом Пресвятой Богородицы. А снимая его, она как бы говорит: не нужна мне твоя помощь! И как вы думаете, не обижает ли этим женщина свою Небесную мать?!

Это он сейчас на что намекает? На то, чтобы мы все как татарки ходили, в платках?! Он ума лишился, что ли? Так в Ветхом завете Лот женился на своих дочерях – давайте теперь все за отцов и братьев выходить будем! Моисей на родной своей сестре Саре женился! А он в Церкви как святой праотец! Никто же этого закона не отменял! И у меня, кстати, проблем с женихом не будет. Черт, что я говорю… Брат – он и есть брат!

– Все голосуют за безбожную власть, а потом удивляются, почему мы плохо живем. Потому что у России нет законного царя…

Ну вот, опять про рабство… Дальше снова было про войну. Но я в этот раз не ходила, а смотрела на красавчика. Он опять нахмурился, глаза его стали черными. О чем же он так переживал? Пусть не слушает эти пугалки для пионеров… Потом все опять подходили к кресту. Роман стоял позади меня. Когда успел? Уже второй раз так. Но мне было приятно. После я помахала Кириллу. Ребята все поняли и ликвидировались. Я дождалась Романа. Но оказывается, у храма его ждала Настасья, вместе, как я поняла, с мамой. Стало быть, мы будем идти не одни. Меня это расстроило.

– Так в какую сторону тебе надо? – спросил меня Роман. Что он, отделаться от меня хочет?

– На электричку, – ответила я и взяла его под руку, чтобы Настасье дать понять, что я за него взялась конкретно.

– Ты в какой стороне живешь?

– В Коломне, – ответила я. Он обернулся и распахнул глаза. При дневном свете они так блестят и такие красивые! Люблю я, когда он так задумывается. Интересно, сколько ему лет?

– Почему тогда ехала с нами? – продолжал Роман.

– Хотела познакомиться…

– Рома, мне Женечка сказала, что ты опять спорил с батюшкой… – перебила нас женщина. – Знаешь, ты нам уже давно не чужой, и мы волнуемся за тебя. Ты ведь умный, начитанный мальчик и понимаешь, что в тебе сейчас гордыня говорит…

– Почему считается гордыней задать священнику вопрос? Он кто? Старец? Так про старцев еще Игнатий Брянчанинов сказал, что их времена давно закончились. И это еще при Пимене и Макарии Великом. По словам Игнатия Брянчанинова, сейчас сплошное младостарчество. Как нас учил этот святой? Он говорил: вы сами умные. Читайте больше книжек и Евангелие, пастырей не слушайте. А я просто задал вопрос. И он мне на него не ответил! Он только обзывается и прогоняет, а разве так поступают духовные отцы со своей паствой, а?

– Сейчас разговор о том, что тебе нравится с ним спорить. А это уже гордыня.

– Мне нет до него дела. Я вас пытаюсь заставить задавать вопросы! – почти выкрикнул он.

– Ты специально пытаешься посеять сомнения в наших сердцах, и только ради гордыни, – сказала она. – Если ты думаешь, что Настя будет мыслить по-другому, то ты сильно ошибаешься. У вас ничего не получится, пока ты не начнешь уважать своего батюшку.

– Он мне не мой батюшка.

– Тогда зачем ты ездишь? Я тебе уже сказала, ничего у вас не выйдет, – строго говорила она. И тут уже я встряла:

– Правильно, ничего у вас не выйдет. Вы слишком разные. Вы хотите ходить как зомби и жить чужими мозгами, а мы не такие. Прощайте! – И с этими словами я потянула Романа в другую сторону.

Мы зашли в проулок между домами. Пришлось от него отцепиться. Он недоуменно посмотрел на меня:

– Что это сейчас было? Зачем ты влезла?

– Я не хочу, чтобы они тебя унижали, путая ум с гордыней. И ты уже встречаешься со мной.

– Что-о?! – Он даже остановился, и мне на мгновение показалось, что сейчас он от меня сбежит. Но он стоял растерянный, а я продолжала:

– Они правы, Анастасии ты не пара.

– Я это давно понял, но ты-то тут при чем?! Я тебе не предлагал и даже не намекал на романтические отношения.

Я внимательно рассматривала Романа. Какая у него красивая улыбка! Улыбается, немного стесняясь, но ему это идет.

– Ну и что, – пожала плечами я. – От того, предлагал ты мне их или нет, ничего не изменится. Сегодня ты провожаешь меня, ведь в прошлый раз я тебя проводила.

Он усмехнулся и сделался еще более очаровательным:

– Я сегодня не могу ехать в Коломну. Я должен успеть подготовить задание и потом ехать на дежурство. Так что ничего выйдет.

Он даже не извинился! Смотрел на меня и посмеивался. Я набрала воздуха в грудь и сказала:

– Хорошо. Я еще раз провожу тебя. Но только чтобы получше познакомиться.

Мы вышли на широкую дорогу, и я снова взяла Рому под руку.

– А у тебя интересный прикид, – заметил он, и я увидела, как заблестели его глаза. В них сверкали золотинки. Я нравлюсь ему! Но почему он упирается?

– Так я ж старалась!

К электричке мы еле успели. Я села напротив него. И вспомнила, как отобрала у него телефон… Что он мне там говорил? Что у него много Юль?

– Дай телефон, – попросила я.

– Зачем? Номер ты мне уже оставила.

– Тебе что, жалко?

Он неохотно вытащил телефон и сунул мне в руку. Я нашла себя уже как «Юля 2».

– Что за «два»?! Послушай меня, я никогда, слышишь, никогда не буду «два»!

Роман даже немного испугался моего взгляда, но потом улыбнулся. А в телефоне у него было целых четыре Юли. И среди них одна «красотуля».

– Это кто? – спросила я.

Он отвернулся к окну и ответил:

– Одноклассница.

Все понятно. Бывшая девушка. Но что она для него значит? Имя у меня редкое. Ну, не то чтобы совсем, но не такое как Арина, Полина… И у него четыре Юли! Я переделала «красотулю» на «Юля-одноклассница», а себя – «Юленька-богиня» и показала ему.

– Запомни, это я.

– А не слишком ли высоко ты себя превозносишь? – Глаза Ромы горели каким-то новым огоньком, который я раньше не замечала. Меня от этих искринок кольнуло, я даже немного растерялась.

– Для тебя нормально.

Что он со мной делает? Я теряюсь только от его взгляда.

– Где ты учишься? – перевела я тему.

– В Москве. На врача.