– Ты знаешь, я вот тоже по части окон не большая любительница…
– А если надо? – презрительно сощурилась Татьяна. – А если преступник на воле ходит? Нет уж, я сегодня же позвоню, а вы завтра же с утра – тряпочку, ведерочко берите и к Костеренко!
– А что, еще и у какого-то Костеренко окна мыть? – вытаращилась Серафима.
– Костеренко Алиса Гавриловна – так звучит ее полное имя. Понятно? Ну все, договорились.
На этой оптимистической ноте Серафима и покинула гостеприимный дом Шишовых, забыв попрощаться с «разлюбезным» Сенечкой.
Работать Серафиме Кукуевой нравилось. Особенно ее радовало, что через каждые два дня нервного труда наступали вполне законные два дня выходных. Единственное, что ее не совсем устраивало, – хиленькая зарплата. Однако с этим она собиралась бороться. Но сейчас, когда позарез необходимо было свободное время, ее даже зарплата не сильно печалила.
Встав по будильнику в семь часов, Серафима быстренько уложила волосы феном, отчего те вздыбились так, будто их оскорбили, накрасила все, что можно было накрасить, и направилась к зеркалу.
– Сегодня я как-то вызывающе хороша, – с сожалением поцокала она языком.
Еще бы не сожалеть! Хороша она была от силы раза два в году – строго на Восьмое марта, когда все женщины выглядят великолепно, и еще отчего-то в родительский день, когда требуется смотреться серенько и скорбно. Сегодня тоже вид должен был быть убогим, так Алисе Гавриловне удобнее было бы перед мойщицей окон раскрыться. Однако ж щеки Кукуевой пылали абрикосовым румянцем, накрашенные глаза сверкали, а губы лукаво извивались и выглядели похотливо.