Клондайк для одиноких девиц

Лиза тихонько стояла возле окна и смотрела, как молодые парень и девчонка во дворе весело моют машину. Машинешка была невесть какая – старенькие «Жигули», и мыть ее возле подъезда было, конечно же, нельзя, но… просто никаких сил не было на них ругаться. Ребята мыли ее с такой любовью! Да и себя не забывали. Вот парнишка брызнул водой на голые ноги девчонки, а та, взвизгнув, бросила в него губкой. Он поймал губку на лету, замахнулся и… облапил девчонку, закружил, и она по-детски заболтала ногами.

– А у нас зато иномарка, – непонятно зачем и кому сообщила Лиза.

– Лиза! Ну мы же ватрушку просим, ты чем здесь занимаешься? – появился в дверях кухни муж.

– Владик, пойдем в кино! – вдруг блеснули глаза у Лизы. – У меня завтра выходной, тебе тоже не с восьми. Пойдем, а?

– Так я ж тебя и зову! – вытаращился супруг. – Мам!!! Где ты, говоришь, плюшки упрятала?… Лиза, пойдем, там как раз сейчас развод намечается! Прямо ума не приложу – и что этим бабам надо? Нет, тут режиссер явно перемудрил.

Следующая смена Лизаветы Кареевой началась с нервотрепки. Прямо с самого утра. Не успела она занять свое рабочее место, как к ней в кабинет вплыл генеральный директор.

– Лизонька, у меня тут новенький кадр образовался, так ты его поставь в ученики к кому-нибудь опытному да работящему. Ну, сама понимаешь, чтобы парня работе побыстрее обучили да чтоб в деньгах не проиграл. Кто там у тебя в двойке работает?

Лиза вздохнула:

– У нас из опытных только Тамара. Но у нее своих двое мальчишек. Ей больше некуда.

– Ну да, и получать нечего будет – это ж надо на троих делить… – призадумался господин Гренадеров. – А в двойке у нас кто?

– В двойке у нас девчонки… но у них… – Лиза усмехнулась и развела руками. – Они держатся только на личном, я бы сказала, обаянии. Еще вот Купцовы отец и сын, но те хронические неумельцы. Им бы самим научиться.

– А еще кто? – наседал начальник.

И Лиза, и Гренадеров прекрасно знали – есть еще одна пара, Серафимов и Ванечка Гренадеров, но Лиза сознательно не подставляла Игоря Павловича – хватит и того, что он один за двоих работает, куда уж еще и третьего. Но, видно, Анатолий Яковлевич считал по-другому.

– А братик мой с кем трудится? Там же, кажется, Серафимов работает? Толковый мужик. Вот к нему и поставь ученика. Чего ж я тебе все время подсказывать должен? Сама-то не могла додуматься?

– Но Анатолий Яковлевич! Но ведь Серафимов и так Ваньку-то кормит, чего ж он…

– У нас здесь всех я кормлю! – рявкнул Гренадеров. – И попросил бы не забываться! Да, и этих… Купцовых давай увольняй, нечего нам тут деньги на ветер швырять! У меня еще на примете человечка два болтаются, родня в город переезжает, надо на время пристроить, так что… Давай, Кареева, знакомь новичка с наставником!

И ушел. Лиза же только шмыгнула носом и в который раз представила, как бы славно она лечила кошечек или собачек от блох. А тут… И что ей скажет этот Серафимов? Опять молиться заставит… А уж про получку даже подумать страшно – это сколько ж ей предстоит даром-то пахать?

Новичок бесцеремонно ввалился к ней в кабинет сам.

– Мне сказали, к вам надо, ну и куда меня? – не поздоровавшись, плюхнулся на стул новый кадр.

Лиза оглядела новичка. Мужику лет под пятьдесят, самоуверен, нагловат, невоспитан – вон даже жвачку изо рта не выплюнул, такой черта с два какие-то наставления будет воспринимать. И где их только Гренадеров находит?

– Имя, фамилия? – угрюмо спросила Лиза.

– Чья?

– Ваша! Свою я знаю.

– Ах, моя! – довольно зафыркал новенький. – Познакомиться, стало быть, желаете! А чего – Толик не сказал? Я – Антон Яковлевич. Гренадеров!

– Кто б сомневался, – вздохнула Лиза и пробурчала: – Вам к Серафимову. И учтите, он у нас герой труда, так что не вздумайте перечить. А то он из вас мигом Дездемону соорудит.

– Ха! – нагло осклабился мужик. – Это ж в каких таких смыслах – Дездемону?

– Да задушит на фиг, и весь смысл, – отмахнулась Лиза и поднялась. – Вон, видите, возле красной машины мужчина стоит? Да не туда смотрите-то! Вон! Там!

– А, это который с Ванькой, что ль? – обрадовался еще один братец начальника. – И чего? К нему, что ль?

– Прямо к нему. Сами дойдете? Да дойдете. Скажете, что вас Анатолий Яковлевич поставил. Все. Идите. Главное – не оглядывайтесь.

И она быстро захлопнула дверь в кабинет.

Это не помогло. Буквально через две минуты к ней в кабинет влетел разъяренный Серафимов.

– Это что ж такое делается, госпожа Кареева?! Вы меня специально хотите на тот свет отправить, так я понимаю?

– Н-н-нет, это не я хочу, – испуганно заблеяла Лиза. – Это… Гренадеров своего брата… а куда ему его девать-то?!

– Короче, так, – тяжело дышал Серафимов, – если у меня за эту неделю не будет прибавки за всех вот этих… ученичков, я, Кареева… я с тебя твои личные деньги вытрясу, ясно?!

– Не ясно! А почему с меня? С начальника и тряси!

– Начальник вообще не знает – кто мы и что! А ты знаешь! Сама по блату пристроилась, а теперь только на Гренадерова и работаешь!

– Да все мы тут… на него работаем.

– Я все сказал. А ты уж сама думай, что там кому сказать – вам, блатным, легче договориться.

Он выскочил, а Лиза перевела дух. Ну и хорошо, сейчас можно неделю работать спокойно, а потом… потом она уйдет на больничный, пусть этот Серафимов сам с Гренадеровым лается.

* * *

Василиса Олеговна уныло валялась на кровати и листала журнал мод. Она уже сшила себе два приличных платья, и они, на удивление, вышли изумительно, но вот выйти в этих платьях было совершенно некуда. И ведь даже свадьбы никто не проводит! А ведь сейчас бы на свадебке она б в новом-то платье как смотрелась! Конечно, у подруг Василисы уже давно прошла пора шумных бракосочетаний, но дело в том, что сама Василиса Олеговна и ее подруга Люся на свадьбах подрабатывали. Василиса была задорной тамадой, а Люся растягивала меха аккордеона, с лету подбирая любую мелодию. И это была весьма ощутимая прибавка к пенсии. Но вот в последнее время молодежь отчего-то категорически не хотела приглашать к себе на свадьбы ведущих, и приходилось наслаждаться бездельем. И платья, получалось, надеть было некуда. А на улице вдруг наступило лето! Да как-то сразу и всерьез! До самого конца мая погода стояла холодная и неприветливая, а с самых первых чисел июня ударила жара. И уже можно было облачаться в новые наряды, вот только… что там говорить, кожа после зимы была не просто бледная, а прямо-таки синюшная какая-то! А платьица Василиса Олеговна сшила себе самые открытые – чтобы сразу подчеркнуть все плюсы фигуры. Однако «плюсы» с незагорелой кожей смотрелись сомнительно. Откуда-то вылезали морщинки, и кричала дряблость. Конечно, если бы у Василисы был загар! Но только где его взять в самом-то начале лета? Ну и как прикажете их носить – платья-то?

– Вася, ты что, не слышишь? Иди открой, а то я Малышу лапы мою, – крикнула из ванной комнаты Люся – самая близкая подруга Василисы Олеговны Курицыной.

Люся, то есть Людмила Ефимовна Петухова, была не просто подругой. Они уже почти сроднились, так как проживали в одной квартире уже… ой, да никто уже и не помнил, когда они жили раздельно. Квартиру Люси женщины сдавали в аренду, а сами жили в хоромах Василисы. И сын Василисы Павел, и дочка Люси Ольга уже давно выросли, завели свои семьи, подарили подругам внуков и тоже уже считались почти родней.

Еще с Васей и Люсей жили здоровенный пес Малыш и вальяжный кот Финли. Малыш попал к подругам по нелепой случайности, был весьма породист, назывался черным терьером и в своем собачьем паспорте имел уж очень мудреную кличку. Кличку благополучно забыли, а пса холили и лелеяли обе хозяйки. Правда, почему-то считалось, что выгуливать собаку, мыть ей лапы и кормить все же обязана Люся. Финли был тоже породистым, к тому же – желанным, самокупленным и, похоже, очень этим гордился. Во всяком случае, никаких щенячьих восторгов и бешеной любви к хозяйкам проявлять никогда не собирался.

Вот и сейчас – Люся мыла мохнатые лапы Малыша после прогулки, а Василиса листала журнал и поглаживала бархатное брюшко Финли. Тот снисходительно позволял себя нежить. Однако звонок в дверь нарушил идиллию, пришлось Василисе отвлечься от столь приятных занятий и бежать в прихожую.

– Ой, Машенька! А ты чего к нам? Да еще и так рано? – обрадовалась Василиса. – Люся! Да хватит тебе уже парня полоскать! Посмотри, кто к нам пришел!

Маша была третьей подругой, с ней никогда не удавалось поссориться, она все время притаскивала какие-нибудь подарочки, приносила новые идеи и совершенно замечательно умела хранить секреты, а потому ей все и всегда были рады.

– Машенька, – вдруг оживились глаза у Василисы, – я наблюдаю у тебя жутко огромные сумки, ты нам опять принесла косметику?

– Да нет, это я на дачу все купила, – отмахнулась подруга. – Вот, машину не взяла и теперь как та лошадь. А вы чего дома? На улице такая благодать, а вы дома паритесь!

– А где нам париться? – печально воздела глаза к потолку Василиса. – У нас дачи нет, на пляж – так Люся, вредина такая, еще купальник себе не купила! Да с ней и вовсе! Разве с ней куда выберешься? А одной… знаешь, Машенька, женщинам, когда им за сорок, в одиночестве на пляжах валяться не позволяет их благородное воспитание. Еще подумают, что у нее мужа нет и она за мужчинами охотится!