Закажи себя сам!

– Вася, не ерничай, говорю же тебе, так и сказал – «бабушка»! Мы с Катенькой просто не поверили! Кстати, Катеньку я до дома проводила. Ну а ты как? С Малышом погуляла?

Василиса вспомнила свою прогулку и шумно, горестно вздохнула. Люся насторожилась, а потом без лишних слов стала совать ей в руки поводок и намордник:

– На! Иди и немедленно выгуляй собаку! Я так и знала, что на тебя нельзя положиться! – строго сверкнула она глазами. – Опять провалялась! А мальчик терпит!!

– Люся, ну куда ты мне этот намордник в руки-то суешь?!

– Ей на морду надо! – хихикнул Таракашин из своего угла.

– Цыц! – рявкнула на него Василиса, повесила собачьи вещи на место и со вздохом пояснила: – Люсенька, мы сегодня с Малышом полдня гуляли! В студию пешком ходили, понятно тебе?!

– Ну молодцы-ы-ы! – удивилась Люся. – И что? Рассказали тебе сотрудники, что там такое стряслось?

Василиса только рукой махнула:

– А не было никаких сотрудников! Ни-ко-го! Только одна Танечка, да и та…

– Ну с ней-то ты поговорила? Вася! Ну чего ты мнешься-то? – не выдержала Люся. – Говори, что там у вас?

– Да кто его знает… Не смогли мы с Танечкой поговорить, она сбежала… Ну, то есть ей было очень некогда, и она очень нас попросила, чтобы мы с ней поговорили в другой раз. Обещала ответить на все вопросы.

Люся разочарованно швыркнула носом.

– И что уж прямо за дела такие… Ты-то тоже хороша – не могла к ней подход найти? Уж могла бы ее проводить, а за это время выведать…

– А я и выведала! Она мне призналась… Не хотела, конечно, говорить, но только благодаря моему подходу… она сообщила мне, где живет Леночка. Ну, это которая с документами всякими в бухгалтерии сидит. Ну и вот, хотела сегодня зайти к ней, но…

– Погодите, погодите! – недовольно проворчал из кухни Таракашин. – А почему это вы не спросили, отчего никого нет на рабочем месте?! Сегодня, между прочим, только пятница! И кто это отлынивает от труда?! В какой такой организации нарушения закона? Да на них в суд нужно подать!

Василиса запыхтела паровозом, зыркнула в сторону кухни и медовым голосом проговорила:

– Слушай, Люсенька, а ты ведь в юности-то и вовсе страшненькой была, если на такого урода позарилась?

– А урод дело говорит, – посерьезнела Люся. – Отчего это в рабочий день в студии никого на работе не оказалось?

– Да кто их знает… Говорю же – милиция с утра была, переволновались, наверное, а может, кого и в тюрьму уже забрали. Но я тебе точно говорю – там никого! Ни единого человека, мы с Малышом даже самолично все углы обос… тьфу ты, обошли! С вами тут в собственном языке запутаешься…

– Так-так-так… а что там про тюрьму? – опять со своего места откликнулся Таракашин ( выходить из безопасного места он все еще остерегался). – Я к тому, что раз уж у вас такие повальные аресты, так ты бы, Люсенька, выписала эту сомнительную сотрудницу из своей комнаты! А то, знаешь, как бы нам с тобой комнатку не проворо…

– Эта комнатка моя, чтоб ты знал!!! – взревела Василиса и ринулась в кухню. – Люся!! Сейчас я стану явным убийцей, а никакой не сомнительной сотрудницей!!

– Вася!! – ухватила подругу за подол Люся. – Да плюнь ты на него!.. Таракашин! Паразит!! Немедленно вылазь из угла, мы тебя выгоняем!!!

– Фигушки… – съежился в углу Таракашин. – Я сейчас позвоню доченьке Олюшке… Люся! А как там подрастает наш внучек? Он еще ножками не ходит, нет? Надо навестить. Вот прямо сейчас вы меня выгоните, я и подамся…

Подруги присмирели. Они точно знали – этот слово сдержит. Стоит его только вытолкать, как Таракашин прямиком направится к Ольге. А у той и без него забот хватает. И потом, она ж не сможет его вот так выставить! Он еще и бутылочку у нее выклянчит.

– Сиди лучше! – рыкнула на него Люся и побрела к плите греть ужин. – Сейчас бы как двинула!

– Не отвлекайся, ягодка моя, ты ж хотела ужин!

За столом подруги не слишком разговаривали – Таракашин был явно лишним. Зато тот чувствовал себя именинником.

– Что-то ты соли пожалела, голуба моя, – ворковал он, усердно работая ложкой. – Столько лет прошло, а ты так и не научилась готовить… Василиса Олеговна, а вы чего хлебушек не берете?

– Молчи, Таракашин, не буди лихо, пока оно тихо… – зыркнула на него Василиса. – Сейчас поешь – и топай! Говорят, возле Торгового центра ярмарку какую-то проводят, встреча зимы, что ли… Там тебе и налить могут, если понравишься. Господи, и что я такое говорю, кому ты можешь понравиться…

– Василиса, а я ведь к тебе шел, – заблестел глазками Таракашин.

– Знаю, с букетом.

– Да, с ним. Ну, неудобно как-то без цветов, я не так воспитан. Так вот о чем это я? Ага! Я ведь к тебе. Посмотрел, как ты там по телевизору шастаешь, и всплакнул. Честно говорю – прям взвыл во всю матушку. Да неужели у нас в стране больше показать некого, кроме как вот эту твою рожу, господи прости?

– И ты свою принес, да? Рожу, – догадалась Люся.

– Ну… не то чтобы совсем принес… – помялся Таракашин и вдруг яростно откинул ложку. – Василиса!! Ты должна меня провести в кулуары!

– Ку… куда я тебя должна? – поперхнулась Василиса.

– За кулисы! Меня надо снимать! – разошелся Таракашин. – Снимать и… туда! В телевизор! И показывать народу!

– С плакатом «Бой разгильдяям и пьяницам!» – мотнула головой Люся.

Таракашина понесло. С самого утра, как только ему на глаза попалась реклама со скачущей Василисой, он просто не находил себе места. Он, значит, такой способный, неординарный, зарывает свой талант, а эта… позор нации… скачет по экранам, и ей, поди-ка, еще за это и деньги платят! Кстати, он всю жизнь мечтал о такой профессии – чтобы сильно не потеть, вертеться среди красавиц, иметь кучу поклонников и целые чемоданы денег. Нет, Василисе, конечно, никто чемоданами деньги не выдает, это и понятно – ей самой еще доплачивать надо за то, что собою экран позорит, но он-то! Только вот как прорваться в волшебный мир киноискусства? Только через Василису. И она еще кочевряжится!

– Василиса, ты как хочешь, но завтра же прямо с утра ты ведешь меня знакомить с главным режиссером!

Василиса, на удивление, противиться не стала.

– Ну что ж с тобой поделаешь… приходи, познакомлю… – тяжко вздохнула она и сразу же грозно рявкнула: – Но только если ты прямо немедленно уберешься отсюда!

– Ага! Так я и убрался, – качнул головой опытный Таракашин. – Я за дверь, а ты потом меня на порог не пустишь! Знаем, уже выставляли!

– Ну смотри, как хочешь… – пожала плечами Василиса. – А если не уйдешь, никакого тебе режиссера. Только разве с Малышом побеседуешь…

С Малышом Таракашин тоже уже беседовал. Поэтому не стал задерживаться далее.

– Ну… – поднялся он. – Я вас попроведовал, пора и честь знать.

– Золотые слова, – вздохнула Люся.

– Василиса, во сколько ты поднимаешься? – невинно поинтересовался Таракашин возле самой двери. – В семь? Так я в пять минут восьмого буду.

– Не вздумай! – гаркнули подруженьки в один голос.

– Завтра суббота, никто не работает! – первой сообразила Люся. – И… слушай, Таракашин, ну будь же ты человеком, дай поспать!

– Хорошо, любимая… – одарил ее томным взором Виктор Борисович. – А по весне мы с тобой пойдем под венец, хорошо?