–Говорит о плётке, Тала, этот след на нежной коже.
Это их, скажи, причуды?
Тала
–И с тобою будет тоже, коль ослушаться посмеешь.
Гай
–Ты понятий не имеешь, что могу я сделать с ними!
Тала
–Им чинить не надо вред, они станут
Очень злыми. Ты всего лишь ещё мальчик. Сохрани
Себя от бед! Дорогой секретик есть, от них спрятала я ларчик.
За скалой лежит он здесь. В нём ракушки и каменья.
Я всё, всё тебе отдам, только делай повеленья.
Волю дал дельфин слезам, восхищаясь
Её нравом. Сколько ж было красоты! Сколько щедрой
Доброты! В человечке этом слабом. Проститься с самым дорогим ради Жалости к другому может девочка своим. И ответил он со злостью: «Жутью Стану его дому! В горле буду его, костью! За каждый мизерный рубец Ответит их тупой отец. Бываю, детка, я и страшным!»
Она смотрела на дружка, на смешной кураж
Мальчишки. Но не это было важным. Хоть и бравадился
«Мошка». Но не выказывал малышке от всей души так горячо никто,
Никак и никогда в судьбе участие своё. (Лишь младший гномик
Иногда.) И, видя верность его Тала и состраданье
К её бедам, от счастья тоже плакать стала,
Любовь почуя в сердце этом.
VI
Охлаждались в море гномы,
Когда б зной палил нещадный. Ну а Тала,
Из соломы сотворив постель семейке, подметала грот
Прохладный. Помогал ей здесь и Гай, сдвинув
В угол все скамейки.
Гай
–А поведай, где берёт мать пшеничный каравай?
И где гномов огород? А коль едят ещё и мясо,
Где же стойло для скота?
Тала
–Ты зори дождись лишь часа. И откроются
Врата бережённой тайны их. Но что за дверью? Гном скрывает.
И даже сын его не знает тот секретик для двоих.
Таят и камушек блестящий.
Гай
–Что за камушек, сестрёнка?
Тала
–Красотою он разящий, полны цветными сундуки.
Но не ждала беды девчонка,
Месть от Кретиной руки. А та с детьми у входа
В грот, запрещая им орать, зажимая чадам рот, притаилась,
Чтоб узнать разговоры двух людей. И внеслись сынки
За ней, дабы зрелище смотреть, когда
Придралась бы к рыбине.
Крета
–Ох, заждалась тебя плеть! Враг ты, мерзкая, отныне!
Как посмела, заикаться о чужом добре великом?