Слуга Жнеца

Над лагерем эльфов прокатился изумленный вздох, глаза командира медленно округлились, рот раскрылся.

Тем временем, фермеры за спиной эльфийки затихли и с интересом наблюдают за общением ненавистных, но удивительных эльфов, словно перед ними разыграли сценку из древних летописей. Детина и гвардеец, которые всего несколько минут назад горели желанием убить друг друга, стоят рядом и таращатся на происходящее.

Когда к командиру вернулся дар речи, он проговорил:

– Сам казначей?.. Так значит… Вы та серая эльфийка, которая…

– Да-да, – быстро сказала Каонэль. – Это я. Как будто могли быть другие серые эльфийки.

Она развернулась к крестьянам, детина и гвардеец, наконец, осознали, что стоят слишком близко друг к другу. Белокожий с достоинством, но быстро вернулся к шатру, а детина попятился к своим.

– Глазам не верю, – прошептал командир.

А Каонэль сделала шаг к людям и произнесла громким, чистым голосом:

– Расходитесь по домам. Это недоразумение не должно повториться. Эльфы вас не тронут, пока я это того не позволю. А вам следует согласовывать такие вылазки с Теонардом, уверенна, он будет не доволен.

Из толпы послышался чей-то голос.

– Теонард сам не любит эльфов!

Серая впилась взглядом в кучку людей, народ стоит плотно, но она смотрит, не мигая, будто видит крикуна.

– Что любит Теонард вас не касается, – отрезала она и снова развернулась к солнечным эльфам. – А вы сейчас же снимитесь со стоянки и уйдете подальше в лес. Или еще лучше, возвращайтесь в Эолум. Здесь достаточно одной солнечной эльфийки, чтобы портить всем жизнь.

– Извиняюсь, но вы в своем уме, миледи? – поинтересовался Белионар. – Я командир отряда солнечных эльфов и подчиняюсь лишь его величеству. У меня приказ.

Каонэль кивнула.

– Понимаю, – сказала она. – Но, как говорит наш замечательный Глава, здесь приказы королей не работают. Вы эльфы, и мне приятно видеть вас. Но я не могу допустить, чтобы происходили такие стычки. Вдруг убьют солнечного?

– Исключено! – выдохнул командир, потеряв привычное эльфийское спокойствие. – Мы сметем любого врага!

Серая покачала головой.

– Может, и сметете, но такая битва будет слишком дорого стоить. Вам вообще не следовало сюда являться. Не знаю, чем думал ваш король.

Уши Белионара покраснели, словно закат перед ветреным днем, глаза полыхнули синим, он проговорил с нажимом:

– Вы забываетесь, миледи Каонэль. Его величество неприкосновенен, он знает, что лучше для всего эльфийского народа.

Серая бросила на него резкий, как антрацитовое лезвие, взгляд, лицо потемнело, уши воинственно вытянулись, словно сейчас бросится на командира солнечного отряда.

Когда заговорила, голос прозвучал жестко, будто в нее вселился дух правосудия.

– Знает? – спросила она ядовито. – Знает? Если бы твой король знал, эльфийскому народу не пришлось бы уходить все дальше в леса и прятаться за магическими вратами! Если бы твой король знал, на далеких северах эльфов не уводили бы в рабство, как поганый скот! Твой король спрятался в Эолуме и лелеет воспоминания о былых днях, которые не вернуть, а мир тем временем заполоняют люди и гоблины. Разве твой король не знает, что эльфов ждет судьба птерингов, если ничего не предпринять? Почему он ничего не делает? Я отвечу тебе Белионар, сын Мориолина! Он боится! И вы все боитесь, поэтому цепляетесь за прошлое. Оно вас не спасет. Единственная надежда – Цитадель!

Каонэль замолчала. Декольте высоко вздымается, словно она пробежала сотни перелетов стрелы без остановок на еду и сон, в янтарных глазах фиолетовые искры.

Командир сжал челюсти. Гвардейцы застыли в ужасе от святотатства, которое услышали. Даже горстка людей, которая все еще чего-то ждет позади, замерла, будто их вообще нет.

Белионар шумно сглотнул, не сводя с Каонэль стеклянного взгляда, краснота ушей расползлась ниже и захватила щеки.

– Миледи… – проговорил он хрипло. – За такие речи я должен вас немедленно казнить…

Каонэль закрыла глаза, послышался глубокий вдох, она выждала пару секунд и вновь взглянула на командира. Тот все еще наполовину пунцовый, что для солнечных эльфов почти невероятно.

Шагнув к Белионару, эльфийка приблизилась настолько, что нарушила сразу десять эолумских правил приличия, командир застыл, а Каонэль прошептала ему на ухо:

– Эльфы мой народ. Я люблю его, несмотря на то, что ни один из вас до сих пор меня не принял. Я хочу, чтобы мы выжили. Разве не понимаешь? Я пытаюсь защитить. Теонард не эльф. Он, если надо, в спину выстрелит.

Серая отстранилась от командира, у которого теперь даже лоб стал багровым.

– Это возмутительно, – сказал солнечный глухо.

– Но это так, – заверила Каонэль.

Гвардейцы смотрят на главу отряда, будто он превратился в чудовище, а на эльфийку вообще, как на исчадие из другого мира.

Белионар оттянул край воротника и проговорил еще более хриплым голосом:

– Назовите хоть одну причину, по которой должен вас слушать? По приказу короля мне нужно доставить посла Хранителю…

– Отлично, – отмахнулась Каонэль. – Ты выполнил приказ. Хранитель я.

Командир резко побледнел, лицу вернулась былая белизна, но с легким оттенком мертвенности, он попятился и сел на табурет, не сводя взгляда с эльфийки.

– Вы?..

– Да, – ответила она улыбаясь. – Безродная серая эльфийка. Передавайте привет Тенадруину, он был добр ко мне. И…

Серая на секунду запнулась, взгляд устремился куда-то в темноту, потом проговорила:

– А его сын почему не приехал?

– Ему предлагали, – проговорил командир не своим голосом. – Сказал, что поедет сюда только при смертельной угрозе эльфам.

Каонэль вздохнула.

– Понятно…

Потом резко развернулась и пошла через поляну в сторону своей резиденции, сияющие кроны которой видно даже с такого расстояния.

Проходя мимо людей, Каонэль сказала тихо:

– Чтоб через три секунды вас не было. А то Теонарда позову.

***