Слуга Жнеца

Секира медленно опустилась, он бросил быстрый взгляд на Теонарда и убрал оружие за спину.

– И чего тут? – спросил он зло. – Я думал, не успею к сладкому. А вы беседуете.

– Да ничего, – ответил Теонард. – Пытаюсь выяснить, чем солнечные лучше лесных или болотных, или … какие еще бывают? Как по мне, так все на одно лицо, ушастые и чванливые.

Все посмотрели на командира отряда, ожидая, что тот вспыхнет, начнет махать мечом, тогда будет честная причина прибить его прямо тут, а отряд развернуть и отправить подальше.

Но у Белионара лицо невозмутимое, как у мраморной статуи, что сотни лет стоит на вершине горы и блистает в солнечных лучах. Остальные гвардейцы такие же спокойные, на предводителя поглядывают с уважением и почтением, зато на Хранителей даже не смотрят.

Выждав пару мгновений, командир медленно повернулся к Страгу, в синих, как ледяное море, глазах блеснули искры.

– Странно видеть полукровку таким категоричным, – проговорил эльф ровным голосом. – Но, помня вашего эльфийского предка, который, по всей видимости, мать, вам следует изучить хотя бы правила эолумского приличия.

Страг буркнул:

– Больно надо. Теонард, гони их взашей, а? Или лучше прямо тут порубим по-тихому, пока никто не видит.

Эльфы, как один положили ладони на рукояти, глаза полыхнули синим, лишь Белионар остался неподвижным. Но той неподвижностью, от которой веет силой и опасностью.

– А я поддержу, – прорычал ворг.

Когда Страг потянулся к левому боку, где висит короткий кинжал, амазонки напряглись, а эльфы медленно потянули мечи из ножен.

Теонард проговорил спокойно, но уверенно:

– Страг, погоди. Давай хоть выясним, зачем посла привезли. Ну, кроме смехотворного желания забрать осколок. Хотя не знаю, как заведено у эльфов, но думаю, наш эльф его не отдаст.

Поединщик странно ухмыльнулся и опустил пальцы в карман, мечи высокородных выползли еще на пол ладони. Потом хмыкнул и вытащил два металлических шарика, которые стал крутить в ладони.

Теонард проговорил бодро, хотя ворг заметил, как тот облегченно выдохнул:

– Как видите, здесь никто не станет вас терпеть. Тем более, нас вполне устраивает ваш, в смысле эльфийский, представитель. А солнечного мы даже не видели. Мало ли, он урод какой?

Командир отряда дернулся, лицо чуть скривилось.

– Среди эльфов не бывает уродов.

– Да? – удивился Лотер, который все это время не сводил взгляда с белоснежной шеи командира. – Некоторые считают иначе. Вот есть у меня знакомая, все плачет, что не такая. Я ей говорю, мол, хороша, хоть и остроухая. А она все плачет. А вообще высокомерие и есть главное уродство. Так что ты подумай, подумай…

Для устрашения ворг показательно оскалился, щетина на лице погустела, а на пальцах вытянулись когти.

Брови Белионара сдвинулись, ладонь, как бы невзначай легла на левый меч, остальные эльфы уловили этот жест и, как один, встали в боевую позу.

– Как минимум, – проговорил высокородный важно, – мы должны проверить, подходящая ли у эльфов резиденция. Если все будет в порядке, а Хранителя сочтем достойным, уедем вместе с послом.

Теонард кивнул, но ворг снова заметил, что Глава перевел дух.

Над миром засиял серп месяца, заливая Цитадель бледным светом, в котором время от времени мелькают крылатые тени. В небе одна за другой зажглись звезды, похожие на острия иголок, а со стороны леса запели первые цикады.

Эльфы и Хранители молчаливо смотрят друг на друга, Белионар спокойный и возвышенный, будто золотой идол на пьедестале, его гвардейцы такие же сосредоточенные.

Зато Лотер и Страг зло улыбаются, в предвкушении возможной драки с остроухими, в которой можно с удовольствием покромсать солнечные кости.

Лишь Теонард темнее тучи, которая набежала на вечерний лес.

– Думаю вот что, – наконец проговорил он. – Так и быть, бить не будем, хотя хочется, аж кулаки зудят. Но видишь, как у нас высокородных любят? Боюсь, как бы чего не вышло.

Эльф презрительно скривился.

– Я думал, ты Глава, – произнес он.

Теонард кивнул и открыл рот, чтобы ответить, но его перебил Лотер.

– Глава, – прорычал он со злобным задором. – Не знаю, как там у вас в Эолуме, но здесь Глава умный, что значит, прислушивается к Хранителям, о которых заботится денно и нощно.

– Много ли такие Хранители, – проговорил Белионар, снисходительно глядя на ворга, – насоветуют? Обычно я не опускаюсь да объяснений полузверям, но вы Хранитель, поэтому скажу. Блистательный Эолум построен на четкой иерархии, где каждый знает, кому подчиняться.

Глаза Лотера медленно округлились, глаза перестали светиться, шерсть опала, а облик стал почти человеческим.

Страг и Теонард покосились на него, амазонки зашептались, а ворг произнес озадачено:

– Так что же у вас? Законы стаи?

Позади командира раздались смешки, эльф хмыкнул и сказал:

– Стаи у зверей, вроде вас. Хотя, насколько мне известно, вы не совсем звери. А Эолум – это оплот культуры и знания. Поэтому я бы поостерегся использовать такие сравнения.

– Иначе что? – зарычал ворг, снова обрастая шерстью.

Белионар пожал плечами.

– Не знаю, но мне бы не хотелось проверять остроту моих мечей в первый день прибытия.

Ворг ощетинился и подался вперед, но Теонард жестом остановил.

– Погоди, – сказал он. – Что значит в день прибытия?

– Вы же не думали, что мы оставим посла без охраны? – удивился эльф.

– А ты не думал, – отозвался арбалетчик, – что тебя вообще не пустят во внутренний круг? Цитадель для Хранителей, остальные селятся во втором, третьем и… остальных кольцах. А вас никто не звал.

Страг подкинул шарики, те звякнули в воздухе, он ловко подхватил и сказал громко:

– Да говорю тебе, гони их, гвоздь мне в пятку! Чего цацкаться. Могу помочь крепким пинком, вот и сапог у меня грязный, вступил, наверное, когда мимо Тарнатовой шахты шел…

Теонард посмотрел эльфу прямо в глаза.

– Видишь, – сообщил он буднично. – Ты свидетель, я пытался. Но с мнением Хранителей нужно считаться, иначе никак. Так что придется тебе забрать своего остроухого и вернуться в Эолум. А то покалечат кого.