Измена. Её искушение, Его искупление

– Мам, а дядя ушёл?

– Он спотом работает – сказал Мирон.

А Димка перевёл его слова.

– Дядя Руслан спортсмен, он боксёр и много тренируется. Это его работа.

Данюшка точно не поняла до конца, что хотели сказать мальчишки. Но слова «работа» означало, что это важно.

– Мама тоже работает, чтобы купить нам еду и одежду! Работа – это хорошо! – озвучила дочь своё умозаключение.

А далее за поеданием королевской ватрушки, моя дочь быстро переключилась и рассказывала Марии Сергеевне о том, что она любит, а что нет.

Я и не заметила как пролетело время. Мария Сергеевна занялась приготовлением ужина, а я просто сидела на кухни и слушала её болтовню. Она много говорила, но я мало что запомнила. Сначала всё боялась пропустить приезд доктора и каждые пять минут смотрела на телефон, а потом просто забыла о нём.

Но вот раздался громкий звонок, оповестивший, что кто-то подъехал к воротам.

– Пойду посмотрю, кто это – сказала Мария Сергеевна и пошла к входной двери.

Но я то знала, что это доктор, и побежала переодеваться.

Глава 8

На то чтобы стянуть джинсы, футболку и надеть рабочий костюм и тапочки на удобной мягкой подошве мне не нужно было много времени.

Уже перед выходом из комнаты, я заглянула в ванную, помыла руки. Расчесала волосы и собрала их в низкий хвост, чтобы не мешались при работе. Я бы давно их обрезала, но дочь любила по вечерам расчёсывать их и даже пыталась заплетать мне косы. Пока это плохо у неё получалось, но она очень старалась.

Как ревела моя Даня, когда в начале этого лета бабушка обстригла её. Свекровь как обычно с укором сказала, что «волосики светлые и жиденькие, а времени на них уходит слишком много" и конечно же мать мужа добавила свою коронную фразу "точно не в породу Завольских!».

А мне нравились мягкие белокурые кудряшки Данюши!

Не о том ты сейчас думаешь!

Одёрнула я себя и пошла на выход, уже взялась за дверную ручку и поняла, что не знаю куда идти.

Где находится этот спорт зал?

Вопрос был актуальным, поскольку меня, наверное, уже ждут и я решила идти на кухню. Во-первых, где она находится я знаю точно, а во-вторых, там Мария Сергеевна. Она знает всё!

– Любовь Александровна.

В коридоре у двери меня ждал Дима. Мальчик стоял в коридоре и держал в руках мою куртку и кроссовки.

– Да Дим? – удивилась я.

– Мария Сергеевна сказала, чтобы я проводил вас к дяде Руслану. Доктор уже пошёл к нему.

В ответ я лишь кивнула и пошла за ним. Сначала хотела забрать свои вещи, но мальчишка лишь отмахнулся.

– Мне не тяжело, я уже большой!

Спорить я не стала. Для начала я так и не узнала сколько ему лет (склонялась что ему около десяти-одинадцати лет, но могла ошибаться), хорошо хоть что имя запомнила. Моё ему сказала наверно Мария, так как официально нас никто и не знакомил, как, впрочем, и с другими жителями этого дома, кроме Руслана Дмитриевича.

Мы прошли по коридору, но не доходя до кухни и гостиной свернули за угол. Дима открыл дверь и пропустил меня вперёд.

– Тут выход в гараж и во внутренний двор – сказал мальчик и показал да две двери.

Дима отдал мне курту и кроссы, а сам полез в стенной шкаф за своей курткой.

– Вы потом сюда куртку можете повесить, чтобы не таскать её из прихожей – по-взрослому сказал Дима – и обувь тут можно оставлять.

– Да, конечно – машинально кивнула я, переобуваясь и натягивая куртку.

– Это Мария Сергеевна сказала про куртку, У нас у всех тут есть вещи, чтобы не замёрзнуть, когда выходишь на задний двор – сказал мальчик и широко открыл створки, чтобы показать содержимое стенного шкафа.

– Там есть беседка и качели – рассказывал мне мальчишка, зашнуровывая кроссы – но сейчас уже холодно. А к дяде Русу мы редко ходим. Он сам к нам приходит.

– А Руслан Дмитриевич живёт не в доме? – как-то даже растерялась я.

– У него свой – ответил Дима и открыл одну из двух дверей.

Дальше мы шли не разговаривая. Дима скорее всего выдал мне всю положенную информацию (ну думаю, он так решил) и поэтому был не многословен дальше. Внутренний двор был большой. И вправду чуть правее я увидела и беседку, и качели, и мангал. Всё это было в окружении высоких сосен и даже сейчас осенью смотрелось красиво. Ну и конечно же в центре этой зоны семейного отдыха красовалась та самая ёлка, которая не давала покоя моей дочери. Точнее моя дочь не давала покоя другим, пока не увидела эту ёлку, пусть пока издалека, но всё же.

Мы шли по выложенной плиткой дорожке. Я оглянулась и посмотрела на дом. Уже почти стемнело, но французские окна гостиной было хорошо видно, там горел яркий свет и даже было видно двигающиеся силуэты, тех кто находился там. Я успела насчитать троих детей и одного взрослого.

Наверное ошиблась, скорее всего двое плюс один – Даня, Мирон и Мария Сергеевна.

Пересчитать ещё раз не успела мы прошли чуть дальше во двор и свернули налево.

Сам двор так же освещался фонарями.

– Дядя Рус тут живёт – сказал Дима, подведя меня к двери одноэтажного строения – сейчас тут.

В последних словах я расслышала какой-то подвох, но что именно меня смутило я не успела понять. Димка постучал в дверь и открыл её. Мальчик, галантно пропустив меня вперёд, практически втолкнул меня в ярко освещённое просторное помещение – это было что-то типа студии. То есть одно большое помещение без внутренних перегородок вмещало в себя ВСЁ!

Тут был и спортзал, и спальня, и кухня, и … ванная комната!

– Я привёл! – громко отчитался мальчишка и закрыл дверь у меня за спиной.

А я прибывала в полном замешательстве. Потому что впервые находилась в чисто мужском жилище. Тут всё кричало о том, что это мужская территория и я тут лишняя.

И как будто в подтверждении моих мыслей, что меня не ждали тут, открывается стеклянная дверь душевой и …

И я застала на месте, прижимая к груди свои рабочие тапочки.

В голове была лишь одна мысль:

Закрой глаза и не смотри!